Марина Дяченко - Медный король

– Идут к озеру Плодородия, – помолчав, сказал Лукс. – Входят в воду по шею. И… и все.

– Все вчетвером?

– Не обязательно. Сперва всадник, его брат и первая жена, потом всадник, его брат и вторая… Или сразу четверо, если невесты сговорены вместе…

– «Говоря о плодородии, нагоры имеют в виду деторождение. Они не возделывают поля и плантации, а промышляют охотой; плодородие для них – способность самки приносить детенышей…»

– Развияр… – Лукс сглотнул. – Она тебе нравится?

– Да.

– Ты мне отдашь ее… на вторую ночь?

Развияр молчал.

– Развияр?

– Потом поговорим, – сказал Развияр, повернулся на бок и сделал вид, что спит.

На другой день, ближе к вечеру, они вышли к границе – новой, едва обозначенной. Это был столб с радужной грамотой, извещавшей, что земли и люди к югу принадлежат Императору, а к северу будут принадлежать, и что на этом месте будет построена временная имперская застава.

– Когда-нибудь Империя захватит весь мир? – спросила Яска.

– «Мир так велик, как ты не можешь представить, дорогой читатель. Самая грозная империя на его карте – не более чем отпечаток детской ладошки на небе», – сказал Развияр.

– «Дорогой читатель»? – Яска опасливо на него покосилась. – С кем это ты разговариваешь?

– Я вслух читаю книгу.

– Какую?

– «Дороги и путешествия», – Развияр вздохнул. – Идем.

Они молча перешли границу и остановились у стены леса. Он был выше и гуще, чем все пройденные до сих пор леса, и ощутимо темнее.

– Это и есть Черная Буча? – мрачно спросил Лукс.

– Еще нет, – Развияр огляделся. – Но уже скоро. Идем.

Он дождался, пока Яска рано утром отправится к речке умываться. Пошел следом; речка была медленная и неглубокая, девушка подобралась к воде, по щиколотку увязая в иле. Вошла по колено, присела, принялась мыться, шипя сквозь зубы – вода была холодная.

Вымывшись, дрожа от холода, Яска повернула, чтобы идти обратно. Развияр стоял перед ней на берегу. Просто стоял и молчал.

Она попятилась.

– Х-холодно, – сказала, стуча зубами.

Насилу вытягивая ноги из ила, он пошел к ней. Вода поднялась до колен. Он остановился; ему казалось, что, соприкасаясь с его горячей кожей, река закипит, но она все так же текла, расчесывая длинные водоросли, унося вниз щепки и редкие сухие листья.

– Послушай, Разви…яр, – испуганно пробормотала Яска. – Может быть…

Он поднял ее на руки. Капли срывались с ее босых ступней, расходились по воде круги, перекрещивались, сливались.

Он вынес девушку на берег. Уложил на траву. Яска дрожала крупной дрожью. Он лег, навалившись на нее, зажав между землей и своим телом, согревая. Связывая.

– Не молчи, – прошептала она. – Скажи что-нибудь!

– Моя, – сказал Развияр.

И стало по слову всадника.

В его жизни было много женщин. Он мельком вспомнил, как впервые встретил девушку Джаль. Как целовал безымянную, покорную Крыламу. Сухие травинки врезались в колени и локти, будто острые перья из матраса трактирщицы; ни для кого он не был первым и ни для кого он не был повелителем, а девушка-маг никогда прежде не знала мужчины.

Поборов ее слабое сопротивление – сопротивление страха – он сделал ее женщиной и сделал своей. На минуту увидел парящий город Мирте на горизонте, золотые шпили и бирюзовые арки, белые мосты и малиновые облака, подсвеченные солнцем. Она жалобно вскрикнула – тихо, будто боясь его рассердить.

– Моя, – повторил Развияр, прижимая ее к земле. И добавил: – Жена.

Лес менялся с каждым часом пути. Идти по прямой давно уже нельзя было – приходилось лавировать между зарослями, а иногда прорезать себе путь в сплетении побегов. Кинжалы затупились, Развияр и Лукс выбились из сил. Потом стало легче – кажется, они набрели на заброшенную дорогу. То и дело попадались маленькие чистые озерца.

Корни и ветки менялись здесь местами, позабыв о собственном предназначении. Ветки врастали в землю, корни тянулись к небу. Открывались подземные норы – сперва узкие и маленькие, а потом больше, и все чаще встречались тоннели, куда человек мог войти, не наклоняясь. Лукс был страшно весел с утра, болтал, а временами даже пел, и часто поглядывал на Яску.

Девушка шла, опираясь на руку Развияра, задумчивая и бледная. Ноздри ее дрожали.

– Ты что-то чувствуешь? Патруль?!

– Нет. Другое. Воняет.

– Погоня?

– Нет.

– Далеко?

– Мы к этому идем… Приближаемся.

Лукс остановился:

– Развияр. Почему нам не выяснить сначала, что это за вонючка, к которой мы идем? И только потом…

– Как мы выясним? Стоя на месте?

– Как ты думаешь, это опасно? – спросил Лукс у девушки.

Она сглотнула. Подняла глаза на Развияра:

– Ты меня любишь?

– Да.

– Скажи еще.

– Да.

Она прижалась к нему. Ее ноздри расширились.

– Я себя чувствую магом, – сказала, крепко зажмурившись. – Только сейчас.

– Значит, он говорит правду, – Лукс нервно улыбнулся и снова покосился на Развияра.

– Яска, – Развияр погладил девушку по голове. – Веди нас по запаху. Ничего не бойся.

Они нашли тоннель под корнями, глубокий и гнилой. Зажгли сухую ветку; под сводами из переплетенных корней и мха много лет назад нашли свою гибель люди. Повозка на двух колесах лежала на боку, и вокруг валялись тела, не меньше десятка, и бледная трава прорастала сквозь обнажившиеся ребра.

– Смотри, – сказал Лукс.

Он выдернул из груди одного из трупов короткий широкий клинок. Ребра скрипнули.

– Хорошая вещь, – Лукс рассек клинком воздух. – Смотри, тут есть еще!

Яска стояла, вцепившись в руку Развияра. Другой рукой он держал перед собой горящую ветку.

– Ты можешь узнать, что тут было?

– И так все ясно, – проворчал Лукс. – Одни купцы. Другие разбойники. Одни дорого продали свою жизнь. Другие…

– Беженцы, – тихо сказала Яска. – Не купцы… Они бежали.

– От чего?

– Не знаю. Они бежали… их гнал страх. Они бежали, как звери от пожара.

– От пожара? – повторил Развияр.

Ему вспомнилось завывающее пламя над крышей отцовского дома. Горел дом и горела вся деревня, но кто их поджег?

– Развияр, – изменившимся голосом сказал Лукс.

Он стоял над одним из трупов. Тот лежал на боку, зажав в костлявой руке очень длинный, прямой меч. Черные волосы перепутались с травой. Лукс смотрел ему в лицо.

Ветка догорала. Развияр осторожно высвободил руку – Яска неохотно разжала пальцы. Поджег другую ветку – стало светлее. Сделались видны отдельные предметы в куче хлама из тележки: чугунок. Узел с прогнившим тряпьем. Яска была права: не купцы. Беженцы.

– Посмотри на него, – сказал Лукс.