Олег Дивов - Стрельба по тарелкам (сборник)

Интернет-версии этого разноцветья либо оскоплены, либо отстают от «бумаги» на месяц. И все равно многие выбирают онлайн-чтение, ломая глаза о монитор. На Западе это уже почти норма. Цветная «электронная бумага» для таких читателей – то, что доктор прописал.

Любой издатель уже морально готов продавать электронные версии периодики. Не хватало лишь веского повода: популярного мобильного носителя. Вспомните, как много сделал для продвижения в народ читалок Amazon. Это тоже был лишь первый шаг. Скоро в гонку за «электронным читателем» войдут медиахолдинги.

А ведь следующее поколение советских людей будет жить не при коммунизме – при Интернете. Для тех, кто сейчас еще школьник, слить свежие номера журналов на флепию будет просто нормально. А для своих детей они сольют на флепию школьные учебники.

А их дети вырастут, твердо зная, что бумажная книга – это круто, но неудобно и, в общем, не нужно. И вместе с любимой молодежной интернет-газетой будут читать с флепии трехсотую книжку Дарьи Донцовой. Легально купленную в Интернете. Или ворованную. Но точно не бумажную.

Короче, флепия подтолкнет книжно-журнально-газетный рынок к той же революции, что произвел в музыке формат mp3. Центр тяжести переместится в интернет-сегмент рынка. Бумага останется, как остались CD, но это будет уже нечто другое.

Революция приведет к ломке стереотипов и пересмотру многих понятий, начиная с авторского права и заканчивая местом «писателя» в обществе. О том, когда именно такая ломка случится, много судачили в последние годы. Теперь у нас есть хотя бы точка отсчета.

20 апреля 2009 года.

Нет, не конец света. Просто начало очередной эпохи.

«Моbi», июнь 2009

В текст всралась очепятка?

Нынче у литераторов стало хорошим тоном объяснять, что ничего страшного не происходит с русским языком. Вопрос «Куда мы катимся?!» возникает регулярно. Начитается журналист этого вашего Интернета – и бежит искать специалиста, чтобы тот подтвердил: да, электронные коммуникации довели нас до ручки. Поколение, выросшее на SMS и аське, не знает русского. Новый формат общения угробил наш язык.

Но специалист говорит: не паникуйте, нормально всё.

Парадокс. Грамотность очевидно катится в пропасть, средний интернет-юзер лепит по ошибке на два слова, а филологи только посмеиваются. Язык угодил под сильнейший прессинг, на него давят отовсюду: из телефона – SMS-формат, из телевизора – канцелярит, из Интернета – тотальный промах мимо клавиш. На этом фоне «падоначьи» языковые выверты и прочая «албанская» феня выглядят сущей диверсией – народ двух слов связать не может, а вы нарочно речь коверкаете… То ли дело было раньше!

Стоп. Давайте разбираться. Посмотрим, как именно «оно было» и насколько это похоже – или не похоже – на сейчас.

Над письменной речью издевались всегда, и делали это культурные люди. Самые, пожалуй, знаменитые «падонки» резвились в бостонских газетах в 1840-е. Продолжалась вакханалия несколько лет, и ей мы обязаны аббревиатурой «ОК». Да-да, то самое «Oll Korrect» первым написал вовсе не малограмотный президент, не верьте мифу. «ОК» придумали журналисты. Как сказали бы сейчас – ради лулзов.

Массовые приступы нарочитой безграмотности цикличны, и бояться их не стоит. Они случаются – и кончаются. Чтобы красиво писать с ашипками и очепятками, нужна высокая культура речи – иначе перекошенный текст становится невнятным и, главное, не смешным. Когда «по-падоначьи» изъясняется реально неграмотный человек, это выглядит отвратно. И такой жаргон недолговечен, он быстро приедается. Загляните хоть в ЖЖ – много там осталось народу, пишущего на «албанском»?

Обычно от таких припадков остроумия что-то в языке остается. Но намертво влипают в письменную речь только мемы действительно удобные – емкие и не допускающие двойного толкования. Как «ОК». Как возникшее двадцать лет назад «2» (кстати, все еще полупочтенное даже в газетном формате, зато будто нарочно созданное для SMS).

Это правило: мем, пришедший действительно надолго, очень медленно встраивается в языковую норму. Мем, распространившийся мигом, выйдет из моды через полгода. Скажете вы сейчас в приличном обществе «Превед»? Да вас засмеют.

Быстро и надежно в язык вписываются бренды и производные от них. Все знают, откуда взялось слово «отксерить». Многие помнят, что «дизель» – это фамилия. Но единицы в курсе, что «унитаз» – торговая марка. Башмаки-вибрамы, застежки-молнии, куртки-аляски… Бренды делают язык богаче. Слово «космонавт», например, тоже сугубый бренднейм, и выдумал его популяризатор науки Ари Штернфельд. Просто выдумал. Был даже обруган за пустое баловство с неологизмами. Ведь до конца 1960 года в советских официальных документах использовался устоявшийся термин «пилот-астронавт». Но когда задумались, как назвать Гагарина, комиссия под руководством Королева и Келдыша выбрала придумку Штернфельда, проявив отменное чувство языка. «Летчик-космонавт» – очень по-русски.

Кто скажет, что это плохо?

Плохо – когда идет выхолащивание речи и одно слово стремится заменить два. «Одеть» и «надеть», видимо, станут тождественны еще при нашей жизни, стирание грани между ними идет медленно, и это – верный признак того, что оно случится. Хотя я, например, ему противодействую, к чему и вас призываю. Языковая норма проверяется элементарно: «одеть женщину» и «надеть женщину» – разница, не правда ли?

Плохо – когда первые лица государства так и шпарят канцеляритом. С ума сойти: коcноязычный Черномырдин обогатил наш язык уморительными поговорками (лучшую он, кстати, не сам придумал), а гладенькое тарахтение нынешних премьер-президентов – сплошной канцелярский шаблон. Построенный зачастую на бессмысленных англицизмах. Вы тоже, как и эти двое, говорите «является» вместо «to be»? Типа, являетесь менеджером, да? А свадьба как бы явилась крупным событием в вашей жизни? Запомните раз и навсегда: во-первых, глагола «to be» в русском языке отродясь не было, а во-вторых, «являются» только архангелы.

Вот чего бояться надо – выхолащивания и омертвения речи.

Тут в чем проблема: обычно язык простонародья подпитывался от языка аристократии. Каковой сам активно подгружался иноязычными заимствованиями, а кое-где (не стану показывать пальцем) был и вовсе нерусским. Позже эту обогащающую роль играла речь разночинцев, интеллигентов, образованцев – даже в период внедрения советского новояза. Но теперь у нас и образованцы на исходе: в телевизоре сплошь комсомольцы, по сравнению с которыми Ленин – натуральный Плиний Младший, а Сталин – вполне Цицерон.