Дмитрий Емец - Огненные врата

Кто-то распахнул дверь, и снаружи в комнату прямым потоком хлынуло солнце. В кирпичном сарайчике Ирка была не одна. На нее смотрели Матвей и Гелата. Ирка отпустила веревку гамака и села на пол. Сняла у себя с подбородка раздавленную осу. Оса успела отомстить, и щека распухала, как у хомяка.

– Она прилетела на виноград! – пояснила Гелата.

– Какой виноград?

Ирка ощущала в воздухе что-то легкое и радостное, что вот-вот должно было стать счастьем. Она даже догадывалась, какое именно счастье это будет, но боялась сформулировать его для себя, чтобы потом не оказалось, что она ошиблась.

– Я кормила тебя сонную виноградом из Эдема! Прилетела оса и…

– Оса тоже из Эдема? – быстро спросила Ирка, ощущая себя убивицей эдемской осы.

– Изначально все осы из Эдема. Равно как и все прочие насекомые, птицы и животные. Однако данная оса, думаю, была прописана в Сокольниках, – сказала Гелата, веселясь глазами.

Она с интересом посмотрела на Ирку, которая зачем-то продолжала вертеть в пальцах похожую на полосатую конфету осу, и уточнила:

– Ты что, не поняла еще? Ты ходишь!

– Пока я сижу, – сказала Ирка.

Гелата посмотрела на Багрова, тот на Ирку. Она наконец решилась взглянуть на свои ноги. Ноги были длинные, загорелые, красивые, с сильной голенью, которая испугала Ирку своей скрытой стремительной силой.

Она недоверчиво пошевелила пальцами на ноге. Пальцы повиновались. Ирка торопливо прекратила дальнейшие испытания, точно жадный ребенок, который не включает новую игрушку из опасения, что батарейки израсходуются. Ей всегда приятнее было ощущать потенцию обладания, чем обладать.

– Вставай! – потребовала Гелата.

– Может, не надо?

– Вставай!

Ирка послушалась. Багров по привычке бросился ее поддерживать, ногой притягивая коляску, но это было не нужно. Ирка стояла сама, покачиваясь, точно на ходулях. Потом сделала первый неуверенный шаг и еще один, уже более смелый.

– Виноград сработал, – довольно сказала Гелата. – Мне вручил его сегодня на рассвете Корнелий, а ему курьер из Эдема. Внешне он похож на «девичий виноград», так называемый parthenocissus quinquefolia, но я убеждена, что это самый настоящий оживляющий виноград! Я сама хотела попробовать одну раздавленную ягодку, но не решилась. Мы с Багровым тебе его весь скормили. Ну и спала же ты! Как убитая!

– С Матвеем? – заторможенно переспросила Ирка.

– Ну да. А что, фамилия Багров тебе уже ничего не говорит? – удивилась Гелата.

– А почему не разбудили?

– Хотели сюрприз сделать… Не знаю… Вообще-то это идея Матвея. Ну который по фамилии Багров!

Ирка посмотрела на Матвея. Тот сиял как медный пятак. Ирка, осмелев, подпрыгнула и едва не врезалась головой в потолок. Ноги были как пружины. Ирке казалось, они летят куда-то. Видимо, ей досталась какая-то особенная бегательная разновидность.

– Бодренько! Валькирии такие и нужны! – радостно сказала Гелата.

– Валькирии? – быстро переспросила Ирка.

Гелата осеклась.

– Я откушу себе язык, чтобы наказать его, но потом… Не собиралась говорить сразу. Столько всяких новостей, что лучше бы их и вовсе не было, – пробормотала она.

– Какие новости?

Гелата жалобно оглянулась на дверь, надеясь, что кто-то окликнет ее, отвлечет и избавит от необходимости отвечать. Но никто не отвлек.

– Таамаг погибла, – произнесла она жалобно, и губы ее запрыгали.

Ирка села, забыв о ногах.

– Когда? Как?

Гелата не слышала ее. Ей важно было договорить главное.

– Ситуация тупиковая. Даша еще не подготовлена, так что на валькирию-одиночку надежда небольшая. Она способна только красиво погибнуть. Каменное копье без хозяйки. Найти новую хозяйку не получается. Тут нужна девушка-футболист, укротительница тигров, метательница молота – и все это с пылающим сердцем…

– Таамаг больше нет, – повторила Ирка, вспоминая могучие руки и овальное, сердито-удивленное лицо.

Гелата вытерла глаза.

– Я знаю… не повторяй! Валькирий осталось мало. Мы не справляемся. И Фулона выпросила у света усиление!

– Меня?

– Тебя. Они проговорили с Эссиорхом всю ночь, о чем-то долго спорили, а утром нам принесли виноград.

– Но я не смогу больше быть валькирией! Никогда! – воскликнула Ирка.

– Ты ею и не будешь… Валькирия-одиночка по-прежнему Даша. Кроме того, ты нарушила правила валькирий, а это, к сожалению, необратимо, – перебила Гелата.

– И кто же я теперь?

– Не валькирия, но нечто близкое к ней. Трехкопейная дева.

– Кто-кто?

– В преданиях о валькириях изредка упоминается Трехкопейная дева, или Дева Тройного копья. Она помогала валькириям сражаться с темными стражами. Мы долго сомневались – верить легендам или нет, но потом стали искать и обнаружили ее оружие. В Карпатах, на полуметровой глубине, в сгоревшем основании старой кузни. Оно было без древка, сильно поврежденное, но это уже мелочи. Мы привели его в порядок.

– Его? Разве у нее было не три копья? Она же Трехкопейная! – уточнила Ирка.

– Одно-единственное. Подожди, я сейчас!

Гелата выглянула на улицу. Ее оруженосец стоял, стянув майку, и загорал. Это был тот самый жизнерадостный лоб, который вбивал громадные лапы в узкие тапки валькирии воскрешающего копья. Гелата уверяла, что терпеть его не может, и круглосуточно ругала его всем своим друзьям. Это была ее форма заботы о нем. Не имей она возможности ворчать и ругать – как бы иначе она любила?

Валькирия воскрешающего копья забрала что-то у своего оруженосца и вернулась.

Ирка увидела длинное копье с двумя острыми рогами-отростками. Метать его она бы не рискнула, разве что совсем близко. Копье было слишком тяжелым. Зато при некотором навыке таким копьем можно было и рубить. Заточка у него была пугающей, а древко новое и крепкое.

– О, протазан! – немедленно отозвался Матвей.

– Не протазан! Рунка. Протазан – это тоже рунка, но выродившаяся, декоративная. Оружие-деградант, – отрезала Гелата.

Матвей вздохнул. Он уже привык, что, когда дело касалось оружия, валькирии сразу теряли чувство юмора и становились занудами. Ирка протянула к рунке руку, однако Гелата отступила на шаг назад.

– Погоди! Вначале все взвесь! Возврат невозможен. Взяв ее, ты станешь Девой Тройного копья. Согласна?

Ирка умоляюще оглянулась на Матвея. Тот пожал плечами.

– Требования к Трехкопейной деве не такие строгие, как к валькириям, – со смущением продолжала Гелата. – Я думаю, потому, что они всегда… э-э… очень скоро гибли. Редкая Трехкопейная дева выдерживала больше года. Они как байкеры на японских мотоциклах – каждый год новые.

Причин Гелата не объясняла, но Ирка разобралась и сама. Тяжелая рунка, не приспособленная для метания, – это оружие против конницы или штурмовое. Использование щита затруднено. Оруженосцу близко не подойти – его убьют мгновенно. Все это резко сокращает Трехкопейной деве срок пребывания на земле. Однако валькирия, пускай и бывшая, не выбирает себе оружия. Оно само находит ее. В нужный день, в нужный час. И именно то, которое необходимо.