Макс Фрай - Неуловимый Хабба Хэн

— Конечно, пойдем, — улыбнулась она. — Ты не представляешь, как я рада. Я пока плохо Город знаю. Он слишком большой, и мне раньше казалось, что будет трудно любить его целиком. Свой сад, кофейню и несколько улиц — это мне еще по плечу… Но я больше так не думаю. Вернее, думаю, что имеет смысл попробовать.

— Во-о-от! А такие эксперименты лучше всего ставить в моем обществе, — говорит Меламори. — Я когда-то тоже боялась любить некоторые крупные предметы и явления. Думала: а ну как не поместится в сердце и тогда оно разорвется? Глупости это все. Глупости.

Макс глядит на них обеих с такой откровенной гордостью, словно бы сам их только что нарисовал. Или даже просто сочинил. «А что ж, — думает Триша, — с него станется!»

От такой мысли ей становится зябко, словно ветер ледяной в шею подул. Но это быстро прошло. Можно сказать, и не было ничего. Да нет же, действительно не было. И вообще сама виновата, нечего всякую ерунду выдумывать.

— Франк, — говорит тем временем Макс, — а можно устроить так, чтобы ты не убирал пока свои замечательные часы? Чтобы наговориться, нам с Шурфом понадобится, как минимум, вечность. А лучше бы две. Мы же еще и гулять потом собираемся.

— Две? Ну уж нет, — отвечает Франк. — Всему есть предел, даже моему гостеприимству. Придется вам, господа, обойтись всего одной вечностью.

— Ничего, — успокаивает его Лонли-Локли. — В отличие от Макса, я считаю, что человеку следует довольствоваться малым. Одной вечности вполне достаточно.

— Рад, что мы пришли к достойному компромиссу, — смеется Франк и ласково касается рукой песочных часов, которые по-прежнему красуются в центре стола. — Вот вам ваша вечность, получайте. Когда она истечет, я вернусь и сам переверну часы, вам их трогать не надо, сколь бы велико ни было ваше исследовательское любопытство. Договорились?

— С моей стороны было бы неразумно пренебрегать вашими требованиями, — вежливо говорит Лонли-Локли.

— То есть погоди. Выходит, ты все-таки сможешь сюда войти? — изумляется Макс.

— Я смогу. Но больше никто. А я всегда возвращаюсь вовремя. Не раньше и не позже, чем нужно. Поэтому не стоит беспокоиться.

Макс растерянно кивает — дескать, вот оно как все непросто. И тут же снова спрашивает:

— И получается, выйти отсюда, пока остановлено время, тоже можно?

— Нельзя. Но мы с девочками уж как-нибудь да выберемся. Я в них верю.

Он открывает дверь, за которой сейчас нет никакого сада, и вообще ничего нет, кроме густой янтарной тьмы, плотной и подвижной, обнимает за плечи Тришу и Меламори, увлекает их за собой. Трише немножко страшно, она еще никогда такого не видела, чтобы вместо ее сада — полная пустота и неизвестность. Но сопротивляться Франку невозможно, да и стыдно признаваться, что струсила, поэтому она закрывает глаза и делает шаг вперед, за порог. Вечерний воздух пахнет, как всегда, сыростью, дымом, свежей травой и палой листвой. Да и под ногами, вроде бы, твердая почва, а вовсе не бездна какая-нибудь, так что можно открыть глаза и оглядеться. Все в порядке, сад на месте, а тьма, напротив, рассеялась, ни единого клочка не осталось, только воспоминания.

— Что это было? — изумленно спрашивает Меламори.

Выходит, и для нее такое в новинку.

— Это, милые мои барышни, была стена времени, — поясняет Франк. — Вы, надо сказать, на удивление легко ее преодолели, всего за один шаг. Некоторым даже с моей помощью приходится несколько миль в пустоте отмахать. А вы обе — ну просто молодцы. Желаю приятного вечера!

Помахав им рукой, он уходит по тропинке в глубь сада, туда, где резвятся щенки тумана, и дальше, за увитую диким плющом тайную ограду, в сторону Границы, куда Трише еще ни разу не удавалось добраться, а Франку — пара пустяков. Ну, на то он и Франк.

— Пошли, будем тебя наряжать, — Меламори тормошит Тришу, ей не терпится отправиться на прогулку. — А если и для меня что-нибудь найдется, совсем хорошо. Надоело мне по-походному, в дорожной одежде всюду шататься. Будем сегодня кутить! Для начала покажу тебе кондитерскую у Оловянного моста. Ты здесь давно живешь, а наверняка ее не знаешь. Там здорово. Сто одиннадцать сортов мороженого, а посетителей обслуживают совсем маленький мальчик и попугай. Вместо платы оба отъедают по кусочку от каждой заказанной порции, представляешь? И не хмурься, с вашей «Кофейной гущей» ни один трактир в мире не сравнится, но тут ты вроде как всегда при деле. А там будешь отдыхать.

— Но я совсем не устала! — смеется Триша.

— Тем лучше. Отсюда до Оловянного моста полчаса идти, да и то если очень быстро, не глазея по сторонам. А мы будем глазеть. И еще болтать про всякие прекрасные глупости, как школьницы. Когда-то у меня это неплохо получалось. Во всяком случае, имеет смысл попробовать.

— Значит, попробуем, — соглашается Триша. — Хочешь надеть красное платье с вышитыми птицами и рукавами-фонариками? Смешное, но красивое.

— Птицы и фонари? Хочу. Еще бы!

1

Обстоятельства эти описаны в повести «Тихий Город».

2

Эта игра описана в рассказе Герберта Уэллса «Дверь в стене».

3

Макс намекает на обстоятельства, описанные в повести «Путешествие в Кеттари».

4

Макс имеет в виду прискорбное недоразумение, описанное в повести «Тень Гугимагона».

5

Эти обстоятельства подробно описаны в повести «Дорот, повелитель манухов».

6

И эти обстоятельства описаны в повести «Дорот, повелитель манухов», хотя куда менее подробно, чем хотелось бы.

7

Об этом путешествии подробно рассказано в повести «Белые камни Харумбы».

8

Печальные события, связанные с Книгой Огненных Страниц, описаны в одноименной повести.

9

«Джубатыкский фонтан» — трактир на окраине Ехо. В центре заведения действительно бьет фонтан джубатыкской пьяни. Всякий посетитель, заплативший за вход, может пить столько, сколько ему угодно. Из всех трактиров Ехо «Джубатыкский фонтан» единственный может быть по праву назван притоном. Подробное описание этого заведения можно найти в повести «Простые волшебные вещи».