Анна Гурова - Князь Тишины

– А я нет, – машинально ответила я.

В первый момент до меня не дошло. Потом, обгоняя друг друга, явились две мысли: «Круто, демон все-таки разнес Дом Эшеров!» и: «Мамочки! Как она меня вычислила?!»

Эзергиль посмотрела на меня и вдруг фыркнула от смеха.

– А ты-то откуда знаешь, что случилось? – сообразила вдруг я. – Погодина всем растрепала?

– Что ты, – посерьезнела Эзергиль. – О таком не болтают. Это же позорище – ей, такой крутой, задала трепку девчонка-первогодок! Что касается меня… ладно, признаюсь. Я все видела своими глазами. Когда в Доме Эшеров начался беспредел, я подумала: нет, не могу пропустить такое зрелище!

Эзергиль снова развеселилась.

– Твое чудо-юдо с полчаса возило Катькиного стража мордой по чернозему, по-моему, из чистого садизма. Потом оно пошло громить Дом, а это ой как непросто! Вся структура – сплошной капкан, притом иззубренный, отравленный и под напряжением. Но твой демон – это какая-то машина смерти. Как говорится, впереди него все разбегалось, а позади все горело и рыдало. Короче, шел напролом и целенаправленно искал хозяйку. Может, Катька и отсиделась бы в каком-нибудь бункере, но гордость не позволила, а может, за стража стало обидно. Вылезла – и тут…

– Навалял? – с надеждой спросила я.

– Еще как! Ну, ты сама сегодня увидишь. Похоже, она вообще ничего не могла ему повредить и, когда поняла это, тут же сбежала. Демон доломал Дом и куда-то исчез. Чего ухмыляешься? Довольна?

– Ну так! А я и не знала, что у нее в Доме будет страж.

– Как же иначе? Защита своего мира – один из обязательных аспектов творения. В следующем семестре ты с этим еще столкнешься. А откуда ты взяла демона?

– Сама создала, – нагло соврала я.

Эзергиль посмотрела на меня с уважением.

– У тебя исключительный талант, – сказала она. – Только впредь будь поосторожнее. У мастеров свой этический кодекс, и весьма строгий. Если бы Погодина захотела подослать демона к тебе, ты бы на следующий же день загремела в психушку. Но она никогда этого не сделает, потому что тут же вылетит из училища, кем бы ни был ее папа. Так что готовься к репрессиям.

– Меня выгонят из училища?! – Теперь я испугалась всерьез.

– Тебя – нет, – добродушно сказала Эзергиль. – Ты ведь новичок, правил не знаешь. Антонина заступится. Она тебя знаешь как ценит!

Я смущенно хрюкнула. Вот уж не ожидала!

– Так, устроят выволочку, Тоня поорет немного для порядка. Да может, она и не узнает ничего. Вряд ли Катька захочет ей жаловаться. Она с тобой лучше лично разберется. Только демона к ней засылать – это все-таки перебор. Она, конечно, стерва, но меру надо знать.

– Погодина получила по заслугам! – заявила я с возмущением. – К твоему сведению, она меня убить пыталась. Помнишь, меня унесло, когда мы ездили на Оредеж? Ее работа.

– Этого не может быть, – сурово сказала Эзергиль. – Бред собачий.

– Но там не было течения! А когда поплыла я, оно появилось.

– Повторяю тебе еще раз: это абсолютно нереально. Хотя бы потому, что никто из нас не может творить вне стен училища. Я имею в виду, это не запрещено, а физически невозможно. Это что-то вроде блока, закладывается в программу обучения. Слишком большие соблазны, слишком опасно. В общем, забудь. Обычное недоразумение. Катька сейчас в мастерской. Пойди, объясни ситуацию, извинись.

– Никогда! – гордо ответила я.

– Ну и дура, – пожала плечами Эзергиль и отвернулась.

– Сама такая, – проворчала я, отходя от дерева.

Я вошла в мастерскую с холодком в груди, морально готовясь к серьезным разборкам. «Я не боюсь, – повторила я себе, наверно, в сотый раз, открывая дверь. – Я права, не она ». Как себя вести, я пока не придумала, все зависело от дальнейших Катькиных действий. «Может, действительно свалить, пока не поздно? – заговорил во мне трусливый внутренний голос. – Или подождать Антонину, при ней Погодина буянить не будет». – «Она хотела меня убить!» – возразила я. «Ну и что? – внутренний голос проявлял позорное безразличие к моей судьбе. – Может, это и не она. Помнишь, что сказала Эзергиль? Никто не может творить вне училища…» – «Но я-то могу!» – «И какой из этого вывод?» – «Вывод? Да вот какой…»

Новая, потрясающая мысль пришла мне в голову, но обдумать ее я не успела. В дверном проеме передо мной возникла Катька Погодина. Выглядела она так, как будто перенесла приступ лучевой болезни – бледная, руки трясутся, глаза желтые, щеки запавшие. Но лицо было злое-презлое.

– Ты! – рявкнула она, схватила меня за плечи и встряхнула так, что у меня лязгнули зубы. – Уродка малолетняя! Я тебя научу гадости подстраивать!

При виде свирепой Катьки вся моя неуверенность испарилась, вместе с сомнениями и угрызениями совести. Она была моим врагом, а я – права на сто процентов.

– А кто меня утопить хотел?! – яростно завопила я и изо всех сил толкнула ее в грудь. Погодина неожиданно легко потеряла равновесие и упала спиной на верстак, где стояли рядами клетки с тварями. Мастерская огласилась грохотом, хрустом и писком.

– Все в порядке? – испугалась я. – Ты цела?

Погодина ворочалась среди обломков клеток, пытаясь подняться, и продолжала осыпать меня проклятиями. Мелкое зверье с писком разбегалось во все стороны. Я хотела подать Катьке руку, но не рискнула приблизиться.

«Встанет, ведь и впрямь убьет, – подумала я. – Боже мой, вот-вот Антонина явится, а здесь такой хаос! И опять я виновата! И убирать мне! Валить надо, причем немедленно!»

Я развернулась, выбежала из мастерской, преследуемая руганью Погодиной, и помчалась к забору. «Яблонька-сударыня, укрой меня!» – задыхаясь, выкрикнула я кодовые слова, одним движением взлетая на дерево. Ветки плавно опустились за моей спиной. Кто-то испуганно вскрикнул: «Эй, не скинь меня ненароком!»

– А, ты еще здесь? – пытаясь перевести дыхание, прохрипела я. – Нет, ты видела эту психопатку? Как она на меня накинулась!..

– Не видела, но слышала, – ответила Эзергиль. – Замечу, что ты орала гораздо громче. Ну как, разобрались?

Вместо ответа я осторожно раздвинула ветки. Из мастерской никто не выходил. Я напрягла зрение, стараясь понять, что происходит за окнами. Вроде как Погодиной удалось встать, и теперь она копошилась, наводя порядок. Я ухмыльнулась с чувством мрачного удовлетворения: «В следующий раз трижды подумает, прежде чем наезжать!» Но тут мысль, ускользнувшая от меня перед побоищем, вернулась и мгновенно отравила всю радость победы. От наблюдательной Эзергили это не укрылось.

– Ты чего скуксилась?

– Так, подумала кое о чем.

– А ты не думай. Как говаривал мой египтянин, девушке вообще думать незачем.

В другое время я бы непременно отреагировала на подобную подначку пинком, но посетившие меня мысли были слишком важны. Что там сказала Эзергиль перед моим набегом на мастерскую? Никто не может творить вне училища. Но я-то могу! Вывод отсюда следует незамысловатый. Подводное течение создала не Погодина. А кто? Неужели я сама?