Анна Гринь - Олимпиада. Бубновая дама

Кое-как отряхнувшись от сажи, хотя большая часть копоти так и осталась на мне, я, чихая, выбралась из камина и замерла, не сделав и шагу. Как и камин, комната оказалась огромная, абы как заставленная и заваленная всем подряд. Свет едва проникал через темные занавески, обрисовывая детали, но я узнала место мгновенно, будто покинула его не несколько лет назад, а вчера.

— Дом? — опешив, спросила я темные старые шкафы, потертые обои и до боли знакомые скрипучие полы, но тут же вздрогнула от удара в высокие двери, едва просматривавшиеся со стороны камина.

— Ломай ее, — сопел один из моих преследователей. — Это просто дверь!

Страх накатывал волнами, тошнотой подступая к горлу. Хотелось убежать, спрятаться, а еще лучше — просто заплакать, надеясь на чужую помощь, но я стояла на месте и даже дышала через раз, боясь малейшим звуком выдать свое местоположение.

— Не выходит, — чуть спокойнее просопел второй верзила. — Что-то мешает.

Я вспомнила, что именно могло помешать злодеям ворваться в дом, только после этих слов, словно в голове что-то щелкнуло.

— Двадцать семь запоров… — пробормотала я, уже увереннее подходя к двери. — Металлические скобы, сплавленные с магией. Замки, взломать которые не сможет ни один вор… Многочисленные защитные чары, которыми отец покрыл окна. Маленькая крепость…

Если отец был именно таким, как про него говорят, то никакой злоумышленник не сможет проникнуть в жилище. Наверное, со стороны бы показалось, что Рем Лись излишне мнителен, но на самом деле папа просто защищал свое: дом, жену и ребенка. В силу профессии родители слишком часто сталкивались с темной стороной мира, чтобы позволить хоть тени упасть на семью.

Уже увереннее я приблизилась к дверям и положила ладонь на теплый, пропитанный магией металл запоров. Вдоль створок шли узкие бруски железа, одним поворотом рычага выдвигавшиеся вперед и создававшие непробиваемый каркас в виде решетки. Второй рычаг распределял нагрузку при внешнем ударе на стены дома, толстые и кирпичные.

— Эльфийские… — вспомнила я слова Гедымина. — Точно…

Я говорила шепотом, будто опасаясь, что орущие друг на друга на улице злодеи меня услышат, и медленно гладила металл, продолжая вспоминать. Прикосновения будто передавали клочки эпизодов прошлого сразу в мозг, а знакомые запахи лишь усиливали эффект.

Дома в этой части города и правда строили эльфы, но дивный народ за годы жизни бок о бок с людьми слишком хорошо узнал своих смертных соседей, поэтому здания скрывали под штукатуркой толстый слой высушенной магирской тины — дешевой и эффективной, способной заменить магический щит на первых порах, а толстые стены легко могли вынести попытку пробить брешь.

— Крепость…

Я отошла от дверей, обдумывая, как бы отвлечь преследователей. Можно, конечно, просто выждать, когда они уйдут, но ничто не мешает им спрятаться и ждать поблизости. Покружив по первому этажу и с улыбкой трогая покосившиеся дверцы шкафов, где за стеклами таилось множество самых необычных предметов, я, наконец, выбрала самый простой и наиболее эффективный способ.

Хотелось бы, конечно, проявить себя, гордо использовав одно из имеющихся в арсенале заклинаний… Хотелось бы!

Бабушка почему-то решила, что мне нужны лишь самые базовые и бытовые познания. Ни одного опасного зелья, ни одного боевого навыка, кроме простейшего щита или не слишком сильного воздушного удара, которые получались у меня сами собой, как защитная реакция на испуг.

Сейчас бы мне очень помогло умение создавать простейшие копии самой себя, растворяющиеся при чужом прикосновении, но этому учить будут гораздо позже, только на втором курсе. Еще можно было бы стереть преследователям память, но контактные чары проходили на четвертом курсе.

— И как тут жить и выживать, если в восемнадцать лет я почти ничего не умею? — вздохнула я, вытаскивая из шкафа небольшую деревянную игрушку. — Безобразие…

Игрушка походила на довольно примитивно вырезанного солдатика, но стоило вставить в отверстие на спине свисавший с шеи на веревочке амулетик, как кукла ожила, моргнула и уставилась на меня невидящими нарисованными зрачками.

Этих «солдатиков» придумал не папа, но ему так понравилась идея, что в доме всегда хранилось несколько кукол, хотя мне об этом знать не полагалось. Родители вообще старались оградить меня от своей работы, но всегда приносили ее в дом: в ночных разговорах, думая, что я наверху, в своей спальне, и не слышу, в артефактах, в книгах, не положенных для чтения детям. Вот и куклами я научилась пользоваться, подсматривая за отцом.

— Сейчас ты полезешь в дымоход, выберешься на крышу и привлечешь внимание, но так, чтобы тебя никто не видел, — обходя «солдатика» по кругу, отдавала приказания я. — Ты должен имитировать мой голос. Звать на помощь и увести людей, что стоят под дверью, далеко отсюда.

Дальше осталось только ждать, прислушиваясь к происходящему. «Солдатику» сложно было взобраться по дымоходу, но он проделал это куда быстрее, чем человек, ведь вперед его подталкивала магия, а устать или пораниться кукла не могла.

Вскоре бандиты убежали, привлеченные голосом на крыше, очень похожим на мой, и я уже свободнее вздохнула. Теперь можно не переживать и расслабиться.

Ножничками я подрезала тесемки корсета, все равно наряд уже не спасти. Скинула на пол порванные грязные колготы и, оставшись в одной рубашке, принялась исследовать родной дом.

Попасться на глаза кому-то постороннему я не опасалась, с первых же минут отметив, что в доме никто не жил все эти годы. На лестнице на второй этаж с ног сбивал странный сладковатый душок.

Какое-то зелье против маловероятных взломщиков?

Достаточно простые зелья я могла лишь по одному запаху разобрать на составляющие, а по входящим в состав травам, кореньям и куда менее приятным ингредиентам определить оказываемый эффект. Но не сейчас. Мой нос ведьмы в двадцать втором поколении не улавливал ничего знакомого.

— Что?.. — сама у себя спросила я, а потом повторила вопрос, адресовав картинам и снимкам на стене.

Естественно, ответа не последовало, поэтому пришлось подниматься на свой страх и риск.

Запах усилился, глаза защипало от концентрации, но я все равно заставила себя вновь принюхаться. Эпицентром сладостного зловония была кухня. Зажав нос пальцами, я осторожно вошла в узкое пространство и тут же все поняла.

Запах исходил не от зелья и даже не от тела врага, пригвожденного к плиточному полу, а из приоткрытой кладовочки, где мама хранила продукты. Шкафчик вмещал немного и охлаждал содержимое при помощи амулета, но за годы и амулет разрядился, и продукты испортились настолько непоправимо, что по внешнему виду сложно было понять, где раньше было мясо, а где — овощи.