Джон Толкин - Хоббит

– К чему ты это говоришь? Угрожаешь нам или предаешь своих друзей? – сурово спросил Бард.

– Мил-человек! – пискнул Бильбо. – Что же вы все такие подозрительные! Я просто пытаюсь избавить от неприятностей все заинтересованные стороны! А теперь я хочу сделать вам предложение!

– Послушаем, – сказали они.

– Вот, смотрите! – И хоббит, развернув тряпицу, вытащил Аркенстон.

Сам эльфийский король, видевший немало прекрасного и удивительного, привстал от изумления. Даже Бард только молча смотрел и дивился. Казалось, шар наполнен лунным светом и заключен в сетку, сотканную из сиянья морозных звезд.

– Это – Аркенстон Траина, – сказал Бильбо. – Сердце Горы и сердце Торина. Он ценит этот камень выше, чем целую реку золота. Забирайте. Теперь, может быть, сторгуетесь.

И Бильбо, не без дрожи сожаления, протянул удивительный камень Барду. Тот, все еще в оцепенении, взял Аркенстон.

– Как же получилось, что им распоряжаешься ты?

– Понимаете ли, – смущенно отвечал хоббит, – он не то чтобы совсем мой, но я готов засчитать его вместо своей доли. Может, я и вор – по крайней мере, так говорят, хотя сам я себя им отнюдь не чувствую – однако, даже если так, более или менее честный. Кроме того, сейчас я вернусь, и гномы могут делать со мной, что захотят. Надеюсь, Аркенстон вам пригодится.

Король эльфов взглянул на Бильбо с новым изумлением.

– Бильбо Бэггинс! Эльфийский доспех тебе больше к лицу, чем многим из тех, на ком он сидит краше. Тем не менее не уверен, что Торин Дубовый Щит посмотрит на дело так же. Быть может, я знаю гномов лучше, чем ты. Останься! У нас ты будешь желанным гостем!

– Благодарю за честь, – отвечал Бильбо с поклоном, – мне бы не хотелось так оставлять друзей, после всего, что мы вместе прошли. И потом, я обещал разбудить старину Бомбура ровно в полночь! Право, мне пора!

Все уговоры были напрасны; поэтому Бильбо дали вооруженный эскорт, а король эльфов и Бард еще раз простились с ним в самых почтительных выражениях. Когда они шли через лагерь, старик в темном плаще, сидевший возле шатра, встал и направился к хоббиту.

– Молодцом, мистер Бэггинс! – сказал он, хлопая Бильбо по плечу. – Ты и впрямь не так прост, как кажется!

Это был Гэндальф.

Впервые за много дней Бильбо по-настоящему обрадовался. Ему хотелось засыпать волшебника вопросами, но времени не было.

– Все в свою пору! – воскликнул Гэндальф. – События близятся к завершению, или я сильно ошибаюсь. Тебе придется несладко, однако не падай духом! Все еще может кончиться хорошо. Назревает кое-что такое, о чем не слышали даже во́роны! Счастливо!

Озадаченный, но и приободренный, Бильбо заторопился назад. Его перенесли через реку в безопасном месте; здесь он попрощался с эльфами и принялся карабкаться к воротам. Хоббита одолела непомерная усталость; тем не менее он задолго до полуночи влез по веревке (которая висела на прежнем месте), отвязал ее, спрятал, сел на стену и стал с тревогой думать, что будет дальше.

В полночь Бильбо разбудил Бомбура и, не слушая его благодарностей (которых, как ему казалось, вовсе не заслужил), свернулся у себя в уголке. Скоро он крепко уснул, забыв до утра все свои тревоги. Ему снилась яичница с ветчиной.

Глава 17

Громы и молнии

На следующее утро, чуть свет, в лагере запели трубы. Вскоре на узкой тропке показался одинокий бегун. Он остановился поодаль и, окликнув гномов, спросил, готов ли Торин выслушать посольство, ибо подоспели свежие новости и многое изменилось.

– Это Даин! – сказал Торин, когда услышал весть. – Они узнали о его приближении. Думается, теперь запоют иначе!.. Скажи, чтобы пришли в малом числе и без оружия, тогда я выслушаю! – крикнул он вестнику.

Около полудня знамена Леса и Озера вновь двинулись к Горе. Приближался отряд из двадцати людей и эльфов. У начала узкой тропы они сложили мечи и копья и направились к воротам. Гномы с удивлением узнали Барда и короля эльфов. Перед ними старик в плаще с капюшоном нес окованный железом деревянный ларец.

– Привет тебе, Торин! – крикнул Бард. – Ты все еще упорствуешь в своем решении?

– Мое решение не меняется с несколькими рассветами и закатами, – отвечал Торин. – Ты пришел задавать пустые вопросы? Воинство эльфов, которое я требовал отослать, по-прежнему здесь. Покуда они не ушли, мне не о чем с тобой разговаривать.

– Так, значит, ничто не убедит тебя отдать часть золота?

– Ничто из того, что можете предложить ты и твои друзья.

– И даже Аркенстон Траина? – сказал Бард.

В то же мгновение старик откинул крышку ларца и вытащил камень. Свет хлынул из его ладоней, ясный и белый под утренним солнцем.

Торин онемел. Довольно долго никто не говорил ни слова. Наконец Торин нарушил молчание, и голос его был хриплым от гнева.

– Это камень моего отца, и он мой, – сказал предводитель гномов. – Почему я должен выкупать свое? – Однако изумление взяло верх, и он добавил: – Однако откуда у вас наследие моего дома – если есть надобность спрашивать это у воров?

– Мы не воры, – отвечал Бард. – Ты получишь свое за то, что причитается нам.

– Откуда он у вас?! – закричал Торин, распаляясь еще больше.

– Я дал! – пискнул Бильбо, который, вне себя от ужаса, заглядывал через стену.

– Ты!.. Ты!.. – вскричал Торин, оборачиваясь и хватая Бильбо двумя руками. – Жалкий хоббит! Вор-недомерок! – кричал он, не находя слов и тряся Бильбо, как кролика. – Клянусь бородой Дурина! Был бы здесь Гэндальф! Будь он проклят, что выбрал тебя! Да выпадет его борода! А тебя я сброшу на камни! – И он поднял Бильбо высоко в воздух.

– Стой! Твое желание исполнилось! – прозвучал голос. Старик с ларцом отбросил плащ и капюшон. – Гэндальф здесь! И вовремя, как я погляжу. Даже если тебе не нравится мой взломщик, все равно не надо его портить! Поставь мистера Бэггинса на место и выслушай прежде, что он скажет!

– Вы все сговорились! – вскричал Торин, но Бильбо выпустил. – Никогда больше не стану связываться с волшебниками или их прихвостнями! Что ты хочешь сказать, крысиное семя?

– Ой-ой-ой! – выговорил Бильбо. – Получилось очень неловко. Ты помнишь, как обещал, что я могу выбрать себе четырнадцатую часть? Может быть, я понял это слишком буквально – мне говорили, что гномы иногда учтивее на словах, чем на деле. Было, впрочем, время, когда ты считал мое участие не вполне бесполезным. Крысиное семя, да уж! Это и есть все услуги ваши и ваших семейств, которые мне сулили? Считай, что я распорядился своей долей, и разойдемся на этом.