Сергей Лукьяненко - Холодные берега

– Тебе надо было птицей родиться, – сказал я.

– Нет, не хочу. Птицам это проще дается. Неинтересно…

Повернувшись, она коснулась моей щеки. Улыбнулась:

– Если тебе доведется летать с кем другим… тогда ты точно поймешь, Ильмар, почему я собой горжусь…

К планёру уже бежал, подпрыгивая и на ходу застегивая штаны, загоравший тут мужчина. Глаза у него были растерянные, безумные, руки, когда он помогал Хелен выйти, тряслись.

– Почему полоса оказалась занята? – рявкнула Хелен с такой яростью, что даже я вздрогнул. – Почему нет наблюдения за воздухом, не подаются сигналы? Где старший по взлетному полю?

– Я старший, госпожа…

– Нет, ты не старший. Ты будешь драить полосу и чистить гальюн, когда выйдешь с гауптвахты. Две недели ареста!

– Есть две недели ареста…

Судя по виду этого крепкого, накачанного мужика, он ожидал куда больших неприятностей.

Я выскочил следом за Хелен. Та продолжала буравить несчастного взглядом, потом безнадежно махнула рукой. Сказала, обращаясь уже ко мне:

– На всех курортах так… безнадежно…

От башенки тем временем бежали, торопливо приводя в порядок форму, люди. А с самой башенки вдруг взвились в небо две зеленые ракеты.

– Спохватились… – Хелен покачала головой. – Нет, ты посмотри… может быть, мне взлететь и сесть снова, по правилам?

Она вдруг засмеялась.

– Пошли… А вам привести планёр в порядок, поставить толкачи! Машина должна быть готова взлететь в любую минуту!

Оставив перепуганных работников взлетного поля возле планёра, мы пошли к воротам. Хелен все еще хмурилась, но глаза уже улыбались:

– Ильмар, нет, ты только представь… мой лучший полет, который надо занести в учебники, и никакого эффекта! Совсем никакого! Хоть бы этого идиота двинуть крылом при посадке! Хоть бы колесо сломать! Нет, сели, будто так и должно быть.

– Понимаю, – сказал я.

– Да как ты можешь понять…

– Хелен, мне тоже доводилось делать вещи, которые сделать было почти невозможно. А окружающие добродушно кивали и никак не могли понять, что стали свидетелями чуда. Со стороны… со стороны все казалось просто.

– Спасибо, – помолчав, ответила Хелен. – Спасибо, Ильмар. Ну что, попробуем поискать иголку в стогу сена?

– Найдем. Если она тут вообще есть.

И все же в глубине души я почувствовал короткий, болезненный укол совести. Что ни говори, а мы собирались поймать и выдать Дому моего недавнего товарища по побегу.

Но что еще остается, а? Со стороны-то судить просто…

Глава пятая,

в которой я не удивляюсь чудесам, но поражаюсь простым вещам

О Миракулюсе слухи ходят по всей Державе. Да и чужеземцы сюда постоянно наведываются. Я-то, конечно, не верил всему тому, что говорили о Стране Чудес. В Миракулюс одна плата за вход такая, что можно неделю на итальянском побережье отдыхать, вот и стараются расписать получше… Но сейчас мы попали сюда бесплатно, туристы на планёрах не летают.

Мелочь, а приятно.

Мы вышли со взлетного поля – на воротах, ведущих в Страну Чудес, даже не было охраны. Только засов, задвинутый изнутри. Нет, я понимаю, Миракулюс место мирное, тихое, да и Стражи тут порядком…

– Разболтались, – еще раз констатировала Хелен. Уже спокойно. Не в новинку ей, видно, были такие вот провинциальные гарнизоны, где солдаты забыли службу.

За воротами оказался небольшой парк. Посыпанные песком дорожки, фонтанчики и беседки… Гуляли люди – причем порода у всех на морде написана. Ясное дело, кто же сможет заплатить двадцать пять марок за вход, кроме аристократа или богатого купца? Купцы здесь тоже были, и одеты некоторые были побогаче высокородных, только все равно они выделялись. Уверенности, что ли, в них не было…

– И это хваленый Миракулюс? – спросил я. – В любом городе таких парков…

– Ильмар, давай найдем кафе. Хочу есть ужасно.

– Давай, – охотно согласился я.

На нас никто особого внимания не обращал. Несколько любопытных взглядов, брошенных самыми догадливыми, что соотнесли севший только что планёр и наше появление из-за стены. И все. Хелен в своей яркой форме смотрелась ничуть не необычнее многочисленных дам в дорогих туалетах, даже привлекательнее. Да и я тут оказался не единственный представитель богемы – у мраморной ротонды художник, одетый в том же стиле, что и я, рисовал небольшое семейство. Женщина в облегающем брючном костюме томно облокачивалась на руку кавалера, не забывая временами одергивать скучающего малыша. Художник на миг отвлекся от полотна, где уже начали возникать контуры людей, бросил на меня подозрительный взгляд. Конкурента испугался? Или вспомнил что-то знакомое, – у художников на лица чутье не хуже, чем у лекаря Жана… Я торжественно раскланялся, получил в ответ вежливо-холодный поклон, и мы прошли дальше.

– Я здесь однажды была… – Хелен глянула по сторонам. – Вон туда…

По широкой аллее, выложенной шестигранными каменными плитами, мы пошли сквозь редеющий парк. За деревьями проглядывали какие-то здания, причудливой архитектуры и совершенно немыслимые по богатству. На миг я даже остановился, когда сообразил, что сверкающее, будто алмаз, здание целиком построено из стекла и стали!

– Хелен!

– Что? А…

Она улыбнулась.

– Это Хрустальный Дворец. Только сталь и зеркальное стекло. Красиво, да?

– Дюжина без одного… Хелен, я думал, это вранье!

– Да нет, все верно. Только через дворец прошло столько людей, что он небось трижды окупился. Миракулюс не просто место для демонстрации силы Дома – это еще и очень прибыльное предприятие.

– Сходим туда?

– Маркуса искать? – Хелен усмехнулась. – Ильмар, ты сам словно ребенок.

– Никогда такого не видел…

– Понятно. Только вначале обед.

С трудом оторвав взгляд от сияющего в солнечных лучах Хрустального Дворца, я кивнул. А Миракулюс, будто обиженный моим первым пренебрежительным отношением, продолжил демонстрацию чудес.

За спиной раздался странный, неприятный шум. Обернувшись, я увидел вереницу громыхающих повозок, маленьких, как рудничные вагонетки, движущихся по аллее. Из передней валил вверх дым, но вроде бы никого это не пугало. Раздавались временами детские и женские повизгивания, но скорее восторженные, чем напуганные. Во всех вагонетках, кроме самой первой, чинно сидели на скамьях люди. В первой, положив руки на торчащие вверх рычаги, гордо стоял молодой парнишка в ярко-оранжевой форме.

А самое странное, что повозки двигались сами. Никаких лошадей впряжено не было.

– Хелен…

Летунья оттащила меня к обочине. Повозки – они оказались соединенными бронзовыми петлями – прогрохотали мимо. Парень в оранжевой форме покосился на нас и дернул какой-то рычаг. Из медного котла за его спиной с ревом вырвалась струя пара. Пассажиры привычно завизжали.