Лекарь короля драконов - Александра Кузнецова
Я вздохнула, взяла платье и ушла за простыню, натянутую между свисающими с потолка оковами. Своеобразный способ сделать ширму. Я чувствовала себя обиженной, ведь отчасти Амброзий был прав. Если бы я не была так напугана и чуть-чуть поразмыслила, то сама бы поняла, что побег, возможно, большая опасность, чем ожидание участи в камере.
— Допустим, я бы сказал, что путешествие может быть опасным, вы бы передумали?
— Нет, наверное, — вздохнула я, — А еще, кажется я нашла логово некромантов, Эйден был прав на их счет.
Я надела платье и, кажется, это самая прекрасная вещь, которая у меня только была. Со шнуровкой я решила справиться сама, звать на помощь феникса не хотелось. Я провела руками по швам юбки и нащупала карманы.
— Вы успели кому-нибудь рассказать про яд?
Я замерла. Отравление — тема, с которой нужно быть очень осторожной. Как бы мне ни хотелось верить Амброзию, он тоже мог быть причастен к покушению. Рыжий мальчишка, которого я видела в замке, наверняка выполняет его поручения.
— Вы мне советовали подождать и не говорить никому, — я пожала плечами, — как думаете, а королю может быть выгодна смерть Эйдена?
Амброзий ненадолго задумался.
— После смерти королевы его сердце стало холодным. Он не сошёл с ума, но его заботит лишь собственная власть. Чувств почти не осталось. Иногда он теряет контроль над внутренним драконом, и тогда мир заливается кровью. Руины Академии вы, наверное, видели. Кстати, насчет Академии. Вы сможете приготовить противоядие для Эйдена?
Его вопрос заставил меня поёжиться, но я не подала виду.
— Смогу, — сказала я и на всякий случай добавила, — наверное.
С тех пор как перестал действовать приворот и испарилась постоянная тоска по Виктору, мозг стал работать лучше. Я запоздало подумала, что мне вообще не следовало бы ни с кем вести такие разговоры. Так что я решила перевести разговор на любимую тему феникса — платья. Я вышла уже одетая, расправляя складки на великолепной юбке.
— Ну как, — спросила я тихо.
— Роскошно, — воскликнул Амброзий, — хочешь посмотреть?
Феникс перевернул массивную кадку, на дне которой оказалось огромное зеркало. Я с волнением посмотрела на себя в отражение.
Платье село идеально. Его глубокий зелёный оттенок подчёркивал мои волосы и придавал коже особый сияющий тон. Вышитый корсаж красиво облегал талию, а длинная юбка с изящным шлейфом делала меня похожей на королеву. Я повернулась, чтобы полюбоваться со всех сторон, но тут до меня дошло.
— Амброзий! — я в ужасе оглянулась на него. — Зеркала в замке запрещены! Враги могут использовать их как портал. Некроманты могут прислать через него умертвий! Как тебе удалось его провести? Если кто-то узнает…
— Посадят меня в тюрьму? — съязвил Феникс, — Я изготовил зеркало сам. Это было тяжело!
Амброзий усмехнулся, видя моё удивление, и провёл рукой по поверхности зеркала рассказывая:
— Я долго думал, как мне добыть правильный зернистый песок. В итоге прикинулся раскаявшимся скучающим фениксом, желающим искупить свою вину. Я латал и стирал солдатскую форму бесплатно. И намывал, намывал. Экспериментировал. А на момент обысков в кадке всегда была или мильная вода или краситель.
А уж стекло расплавить — с моим огнём, признаюсь, дело минутное. Даже красиво получилось — гладкое, ровное, тёплого оттенка. Но вот амальгама… — он усмехнулся и с преднамеренной серьёзностью взглянул на меня. — Настоящая боль. Отражение-то не возникнет просто так, стекло — оно прозрачно, его нужно сделать зеркальным. Олово у меня было, а вот серебро… вызвался шить вшивым офицерам парадные мундиры.
— Пуговицы? — догадалась я.
— Именно! Потихоньку накопил их достаточное количество, растопил и нанес тончайшим слоем на стекло. В результате — такое идеальное отражение. — Амброзий с гордостью стукнул пальцем по зеркалу. — Ну что скажешь, достойная работа?
— Вас так никогда и не выпустят, — покачала головой я, — Вы постоянно нарушаете правила.
— А я и так не могу покинуть темницы. Магическое заклятье нерушимой силы. Не умереть, не переродиться. Быть мне здесь вечно пока…жив хотт один горный дракон. К счастью… осталось недолго.
С этими словами Феникс резко схватил меня и толкнул в покрывшееся рябью зеркало.
Глава 22.3
С криком я выпала из зеркала и с силой ударилась о твёрдую каменную поверхность. Колено болезненно стрельнуло, но тем не менее я тут же вскочила на ноги, осматриваясь.
Я оказалась в огромном мрачном зале, похоже выдолбленном прямо в толще горы. Стены из черного вулканического стекла были неровными, местами даже грубыми. Каждый их сантиметр был испещрен древними рунами, светящимися слабым пульсирующим зеленоватым цветом.
На некоторых участках руны были обведены красноватыми линиями, придавая им вид старинных магических печатей. Стекло, кажущееся одновременно и холодным, и живым, местами было зеркально-гладким, местами грубым и шершавым, с обломками и трещинами, как после древнего извержения. Свод пещеры уходил вверх, и несколько массивных сталактитов свисали вниз, словно гигантские когти.
От символов исходило ощущение древней и опасной силы. Однозначно не то место, в котором хочется задержаться. Я обернулась на зеркало.
Оно выглядело подозрительно нормальным, в этой безумной обстановке. Простой прямоугольник в надежной дубовой раме с ножками. Поверхность была чистой и гладкой, от ряби не осталось и следа. Только мое перепуганное отражение в роскошном зеленом платье.
— Амброзий! Немедленно верни меня! — Я постучала по стеклу, но оно оставалось холодным и неподатливым.
Скорее всего, феникс меня уже не услышит. Что же делать? Собраться с мыслями я так и не успела — за спиной послышались шаги.
В отражении я видела, как из непроглядной темноты одной из щелей выходит фигура в черном балахоне.
Я резко обернулась, подобрала юбки и собралась бежать.
— Здравствуй, Элиана! Это и правда ты…
Голос был до боли знакомым, и от осознания этого меня охватил леденящий ужас. Я вжалась в зеркало, в отчаянной надежде, что оно все же превратится в портал и я сбегу.
Подумать только, еще месяц назад я просыпалась в слезах, умоляя вселенную об этом моменте. Сейчас я надеялась, что это лишь дурной сон.
Мужчина в плаще подошел ко мне и медленно снял капюшон, открывая лицо. Виктор. Живой…
Ну как живой, насколько это слово применимо к некроманту. На его лице отчетливо проступили следы чёрной магии: кожа была мертвенно-белой, а тёмные вены под ней придавали ему жуткий, почти призрачный вид. Некогда тёплые голубые глаза теперь казались хищными, с ледяным блеском. На фоне таких изменений, шрам от ожога, проходящий по левой стороне лица, был всего лишь досадной мелочью.
Губы Виктора растянулись в жутковатой усмешке.
— Напугал тебя, да? — его голос стал мягче, но
