Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко
«Ага, тебя пусти, потом будешь на кавовой гуще гадать, чего и где ты напакостила в доме, — мрачно подумалось мне, — молодец Пронька! Но что ей понадобилось от Вилька?»
— А должен был?
— Да уж должен! Как-никак от Габика весточку принесла. Зря что ли твой на своем горбу его тело бездыханное из погибели волок? Припоями травился…
— О! — воскликнула я. — Так Ремиц очнулся?
— Куда он денется, алхимик недоделанный, — зло буркнула фея. — Как очи свои ясные продрал, так сразу рот и открыл — вынь да положь ему друга его драгоценного, чтоб им обоим икалось без передыху! А то что мне опять крылья морозить, ему до одного места!
— Он просил что-то передать?
— Чтоб Вильк твой хватал ноги в руки и мчал к нему, что есть духу, спотыкаясь! — Фийона разошлась не на шутку, и резко качнувшись назад, соскользнула в чернильницу. — Да чтоб тебя комар в причинное место кусал! — взвыла она, дергаясь в коварной выемке — ни туда, ни сюда, только ноги с руками торчали кверху.
От крыльев толку никакого, упереться локтями в ободок она не могла.
Я лишь вздохнула и аккуратно выдернула сквернавицу из коварного приспособления.
— Фиойона, летите-ка вы обратно к Ремицу. Он там, наверное, уже извелся весь, гадая, куда вы пропали. Скажите, что Балт заедет к нему завтра. Все ему передам.
Вот уж чего не собиралась делать, так это направлять её сейчас к Вильку. У него и без этого забот полон рот. А завтра, как говорится, утро вечера мудренее.
— А наказа присматривать за тобой никто не отменял, — осклабилась фея.
И ваша покорная слуга запоздало сообразила, что мерзкая малаявка уже наверняка успела доложить Габу о том, что Вильк занят и немедленно приехать не сможет.
— Муфты у меня нет, — хмыкнула я, — спать на этом будете, — и схватила валявшийся на столе неприглядный лоскут, оказавшийся куском кафтана Мнишекова посыльного.
— А пожрать у тебя тоже ничего нет?
— Можешь к троллю в таверну слетать, — опрометчиво брякнула я, открывая ящик стола, чтобы бросить туда найденный лоскут.
Задумчиво почесала нос и положила кусок ткани обратно на столешницу, зарывшись рукой в недра ящика. Спустя несколько секунд передо мной лежал рукав, вынутый из пасти Куся, когда погиб Врочек. Фея заинтересованно следила за моими манипуляциями. Даже при тусклом освещении было видно, что и кусок кафтана и рукав из одного материала. Даже цвет совпадал. И в этом свете меня посетила очень-очень нехорошая догадка о том, почему Кусь сегодня утром кинулся на посыльного. Я прикусила костяшку пальца. Чем дальше, тем больше запутывался клубок событий, в которые волею судеб оказались втянуты некая панна де Керси и её бравый чародей.
Из записок Бальтазара Вилька, капитана Ночной стражи
До Управления решил прокатиться вместе с пришедшим в себя Весельчаком. Хотя, судя по его унылой роже, прозвище уже пора менять. Это на воле все бодрые и озорные, а на каторге улыбается только охрана, да и та редко. А уж с таким послужным списком, ему даже каторги не видать. Одна пытка капитана Ночной стражи на виселицу тянет.
— Морок-то не зря говорил? — хмыкнул я, поглядывая в решетчатое окошко повозки. — А ты вроде обещал ему припомнить свою дырку в брюхе.
Грязная повязка на животе лже-алхимика, замотали чем смогли, пропиталась кровью. Но на мою издевку, он даже ухом не повёл. Стиснул зубы и упрямо смотрел в пол.
— Хотя, чем ты ему насолишь? — вздохнул я. — Если даже не знаешь, как он выглядит.
Весельчак неопределённо булькнул, но снова ничего не сказал.
— То-то и оно. Всех он вас подставил, кого до каторги довёл, а кого и до Полуночной бездны. Крылу жалко. Нравилась тебе?
Арестованный криво ухмыльнулся.
— По чаму там тащиться-то? Жердина сухая, даже ухватиться не за что.
— И характер не подарок, — согласился я.
— Чё хошь то? — взбеленился Весельчак. — Морок, он и есть морок! Нет у него ни рожи, ни имени.
Пришлось откинуться на жесткое сиденье, подальше от его напряженных рук. Ещё не хватало спровоцировать дурня на какую-нибудь глупость.
— Понимаешь в чём дело. Сейчас самое страшное обвинение против тебя, это нападение на капитана Ночной стражи. Сначала на Тролльем рынке, а потом в доме Мнишека. За него тебе уже дыба светит.
Я нарочно сделал паузу, чтобы дать ему возможность обдумать мои слова, а заодно и представить, что с ним будет. И только выждав немного, продолжил.
— Но зла на тебя не держу. Пострадать не пострадал, а за плохие воспоминания стараюсь не цепляться. Так что обвинений против тебя, могу и не выдвигать. Только какой мне в том резон?
— Нету, — зло бросил Весельчак. — Баш на баш.
— Вот именно.
— Ну не знаю. Никто не знает, — взвыл лжеалхимик.
— Это понятно, — поддержал я. — А где он скрывается? Как на связь с вами выходит? Как приказы передаёт?
— Как, как? — Весельчак нахмурился. — Каждый раз по-иному. Седня мужика важного послал с мордой лошадиной. Тот и грил мол, че нам надо. Чё колпачник этот пока чуди свои делает, мы тихо проскочим. Так-то.
— А что за мужик? — заинтересовался я.
Арестант прижал руку к животу и скривился.
— Из ваших…
— Из кого?
Весельчак выдавил кривую лыбу.
— Сам знашь. Ты ж с ним по рынку скакал.
Слова чуть сами не сорвались с губ, но язык удалось вовремя прикусить. Значит, наш дорогой проверяющий жив-здоров, если он, конечно, проверяющий. Да ещё и с бандитами якшается. Удивительно, что он раньше не всплыл.
— Может и не висеть тебе на виселице, — задумчиво проговорил я. — А на рынке тогда, он вам не помогал?
Лжеалхимик только головой покачал.
— Плохо мне, пан чародей. Подлечить бы?
— Не умею. Приедем, будет тебе лекарь. Не боись. Ты мне ещё живой нужен.
Он откинулся на сиденье и прикрыл глаза. А я присматривался, чтобы и в самом деле не окочурился. Если опознает проверяющего, правда не стану ему обвинения предъявлять. Таких смерть и без моей помощи приберёт, нечего ей помогать.
Когда приехали в Управление, Весельчак так
