Союз Преданных (СИ) - Урбан Саша

— О, не переживай. Колдовство еще не закончено.

Куно прислушался. По воздуху разлилось гудение. Оно собиралось вокруг Вассы, становилось все громче и сильнее, оглушало, а ее сияние в то же время становилось плотнее, так что за ним вскоре не стало видно ни черт, ни глаз. Она шумно задышала, вцепилась пальцами в корсет платья, словно оно перекрыло ей кислород. А потом — хлопок! И она взмыла вверх с оглушительным свистом, под самый купол неба, и распалась на сотню сияющих искр с таким грохотом, что содрогнулась земля.

Куно сжался, закрыл глаза. Одинокая слеза скатилась по щеке. Все тело напряглось в немой ярости, но он не мог даже подняться. Подать голос. Он перевернулся на спину и во все глаза смотрел, как в небе догорают последние искры той, которую когда-то звали Вассой. Той, что устала быть милой для всех. Той, что в последние минуты своей странной жизни заставила Куно испытывать одновременно вину, жалость и злость. Как можно было так распорядиться своей жизнью? Хотя, чем он лучше…?

Дарий, же забыл о Вассе ровно в тот момент, когда яркая вспышка обратилась в пепел. Он с удовольствием втянул воздух, набрал полные легкие, а затем подпрыгнул, взвился под самый небосклон. Небосвод сотряс радостный вопль.

— Эй! — Ирвин очнулся, словно ото сна, сделал пару шагов, пытаясь докричаться до старика. Он задрал ярко-рыжую голову, пытаясь высмотреть Дария среди клоубов дыма.

— Я здесь, — Дарий тронул его за плечо. Ирвин дернулся, скрежетнул зубами.

— Если ты наигрался…

— То у нас есть дела, я помню, — довольно кивнул Дарий и схватил Ирвина за плечи. — Пора исполнить твое желание. Ты хотел быть легендарный воином, подальше от беспорядка, который устроил.

Острые пальцы с длинными ногтями впились в крепкие руки, а затем Ирвин почувствовал, как из легких выбило воздух. Лицо расплющилось по черепу, все внутренние органы сбились в дрожащий комок под горлом, в ушах засвистело, а через секунду его мягко опустили на землю. Приземление отдалось толчком в коленях.

Ирвин замжмурился, загоняя поглубже рвавшуюся наружу тошноту. Он уперся руками в колени и на пару секунд застыл, пережидая головокружение. Затем поднял голову, прожигая взглядом невозмутимого Дария.

— Какого хрена…

— Я принес тебя в место, наиболее соответствующее твоим желаниям, — хмыкнул Дарий, указывая куда-то рукой.

Ирвин проследил за его жестом. Он прекрасно знал эти заросли орешника и можжевельника, эту мягкую землю, усыпанную иглами и мелкой галькой. Впереди тянулась широкой рябящей лентой река. Ирвин недоверчиво сделал шаг, другой. Под ногами с недовольным шелестом проминался берег, а Ирвин все шел и шел. Вот, он уже был по колено в воде, а река так и не усилила течения, пытаясь вытолкнуть его обратно на берег. Еще шаг. Ледяная вода заливается в ботинки, промокшие штаны колко и морозно липнут к коже, густой молочный туман наполняет легкие. А он все идет вперед. Мелочь, казалось бы, но никто из жителей Севера еще не забирался так далеко. Берег за ним затянуло туманом. но Ирвин и не думал оборачиваться.

Он шел и шел, пока холодне схлынул вниз с морозным жжением. Пологое дно начало все круче уходить вверх. Ирвин оступался, размахивал руками, но все шел навстречу берегу, вырисовавшемуся впереди.

Он выполз из воды. Ноги сводило от холода. Глаза жгло от яркого света, лившегося на мелкие, припорошенные снегом кустарники. Впереди, насколько хватало взора, тянулась пустыня. Ирвин сипло рассмеялся. В уголках глаз скопились довольные слезы.

А в следующую секунду небо ответило ему таким же свистом. Мужчина качнулся в сторону. Песок у его ног пронзила стрела. Ирвин шагнул назад и вдруг из кустарников поднялась… нет, выросла, толпа людей. В кожаных доспехах. С мечами наизготовку. С южными гербами на груди. Ирвин обернулся в сторону родной земли, но на том берегу уже никого не было.

Князь Гряды развернулся всем корпусом. Медленно, невообразимо медленно (как ему показалось) южные лучники вскинули свое оружие. Ирвин подался вперед, обращаясь. Из груди вырвался оглушительный рев, а в следующую секунду он ринулся на опешивших чужаков. Сердце отмеряло секунды.

18.

Снег смешивался с пеплом. Упал саваном на кожу, запечатал веки, забился в нос и рот, словно пытаясь прорваться к изодранному дымом горлу. Куно не мог сказать, сколько пролежал так на безлюдной площади, на утрамбованном сотнями ног снегу. От затмения в небе не осталось и следа. Дым рассеялся и тут же сменился чернилами сумерек. Солдаты в ожидании командира обчищали поселение — выносили ковры, ткани, ели фрукты и овощи из теплиц, даже чайники и кухонную утварь закидывали в обозы. Периодически кто-то из них подходит к Куно, слегка пинал его или просто осматривал на манер местной достопримечательности.

— Может, его это… добить? — спросил один. Еще совсем мальчишка. Даже борода еще не пробилась.

— Не. Вот ежели он сопротивляется или страдает — тогда можно и укокошить. А так он просто валяется.

— Так он ж сбежать может!

— Так не бежит же! Даже не шевелится. Эй, братец, — легкое похлопывание по плечам и щекам заставило Куно открыть глаза.

Веки поднялись чуть ли не со скрипом. Юноша с сожалением осмотрел обветренное и складчатое лицо, склонившееся над ним. Простой мужик. Дядька. Куно выдавил из себя смешок и вопросительно вскинул подбородок.

— Ты это… хоть посопротивляйся, чтоль… нам князь обещал битву с армией чародеев-захватчиков и Ладвигом-предателем.

— Ну надо же, — чародей махнул рукой и закрыл глаза.

— Эй, братец! — снова затормошил его Дядька. — Ты это… не думай… Мы толпой на одного не полезем!

— Какое облегчение.

— И не умничай мне тут! Ходай со снегу! Давай, жопу в руки и ат-два. У меня племянник твоих годков так покувыркался с девкой на снегу, потом полгода кровью ссал, пока не высох насмерть. Давай, шуруй, а то я скажу молодцам тебя поднять!

С другой стороны послышался недовольный гомон «молодцев».

— Да цыц вы! — гаркнул Дядька. — Он ж безобидный. Положим в тепло, дождемся князя, а там, ежели что…

Губы Куно тронула слабая улыбка. Он не чувствовал ни холода, ни боли, ни страха (а ведь когда-то он был соткан из этих трех чувств). В его состоянии какой-нибудь рыцарь кинулся бы геройствовать, махать мечом и биться до конца, лишь бы встретить славную смерть. Но Куно хотел всего лишь закрыть глаза и уснуть покрепче, а по пробуждении узнать, что все произошедшее оказалось лишь его сном. Ну какой из него великий чародей? Предводитель? Специалист по древней магии, носивший в себе силу духа хаоса?

Он обыкновенный трус. Из тех, кто в первых рядах с воплями убегает при виде опасности и надеется, что его кто-нибудь спасет. Вот и сейчас ему больше всего хотелось, чтобы кто-то забрал его из этой катавасии и утащил куда-подальше. «Так наивно», — подумал он, и все его тело затрясло мелкой дрожью от нахлынувшего нервного смеха.

— Чего это он? Проклинает что ли? — пробормотал один из солдат.

— Не, это истерика, — фыркнул Дядька. — Крышу ему рвет. Давай, я под руки, ты — под ноги, и потащили.

И он тут же принялся исполнять собственную команду. Куно почувствовал, как его тянут вверх две пары рук, но он даже не пытался облегчить им задачу. Державшему его за щиколотки солдату пришлось закинуть чародейские ноги себе на плечи, чтоб Куно просто не бороздил задницей снег, пока они его несут.

— Тощий какой, а весу-то!

— Не манди, а двигай, — пропыхтел Дядька. — Тащи его в какой-нить дом, а там уж…

Не успел Куно подумать, что это тоже своего рода спасение, как вдруг державшие его руки исчезли, и чародей повалился в снег гремящим мешком костей. Он поднял голову и всмотрелся в полумрак. Разрубая темноту бликами меча, к ним приближался огненно-рыжий здоровяк с повязкой на глазу.

— Ваш’ княсское величство, — прогремел Дядька и резко вытянулся так, словно его в один миг парализовало. Остальные повторили за ним, и даже Куно нехотя подобрался, сел. На этом силы закончились.