Личная награда Альфы (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна

Мама… мама была права! Выходит, вся нежность, вся осторожность, на которой настаивал Артис — были всего лишь ловушкой, мухоловкой для глупой и наивной Алексис… Дура! Наивная, влюблённая дура — вот я кто.

Глава 34

Когда я делала фоторепортажи о наших военных на Ближнем Востоке, меня всегда удивляла одна особенность: солдаты и командиры подразделений внимательны и полны решимости только когда они находятся на передовой. В тылу же эти хладнокровные специалисты вдруг разительно менялись: не подъехало продовольствие — потерпим; генерал отдал идиотский приказ — дурак, конечно, но придется сделать так, как он хочет; эвакуация личного состава без уничтожения своего оружия — ну надо, так надо.

То ли там, в ужасах войны и смертельной опасности, жизнь настолько упрощалась, что люди особенно не задумывались над своими поступками, выполняя то, что надо… То ли бороться за других всегда легче, чем за себя.

На Ближний Восток меня привела моя собственная пустота: вглядываясь в лица людей через объектив камеры, я жила их эмоциями, их горем, забывая про себя, про свои проблемы… Я вопила на весь мир об их горе. А помогать себе самой я так и не научилась.

Пройдя в ванну, я посмотрела на своё отражение в зеркале — заплаканные глаза, опухшее лицо, абсолютно пустой взгляд.

Я сдалась.

Да, мать была права, когда говорила, что оборотни — ужасные существа, а Альфы — самые ужасные из оборотней. Да, она всё знала заранее — теперь я жалела, что не послушала её тогда и не сбежала от Артиса, когда это ещё было возможно.

Беззвучно рассмеявшись пересохшими губами, я вернулась в спальню и упала на кровать. Желания подняться с постели и что-то сделать, у меня не было. Да и зачем? Если эта свадьба так нужна Викингу — пусть сам о ней и беспокоиться.

А меня сейчас здесь вроде как и не было: как будто кто-то могущественный выпотрошил мою душу, оставив на месте одну лишь пустую телесную оболочку. Впрочем, почему «кто-то»? Артис. Мой Викинг. Мужчина, которому было абсолютно наплевать на мои чувства.

Теперь, когда он показал своё истинное лицо, я поняла, что я значу для него чуть больше, чем его эта Света — и то, только потому, что я его истинная пара.

Ему наплевать на меня как на личность. Я просто подходящая пара — с которой его волк будет счастлив.

Всего лишь этот дебильный аромат оборотней — и ничего больше.

Ничего из того, что я себе нафантазировала.

Глупая Алексис, наивно считавшая, что встретила любовь всей своей жизни.

Я вспомнила то видео, которое принесла мне мама — когда Артис приподнимал тела девушек, находящихся без создания, и безэмоционально нюхал их, ища свою пару. Каким спокойным и сосредоточенным он казался на том видео — ему было не до эмоций, не до проявления каких-то чувств. Он просто позволял своему волку выбрать лучший вариант для своей пары.

Я накрылась покрывалом, закрываясь от дневного света. Мне хотелось спрятаться… спрятаться где-то далеко, чтобы не иметь со всем этим никакого дела.

По крайней мере, у меня ещё оставалось два дня… день с хвостиком, чтобы не думать.

Я отказывалась выходить из спальни, отказывалась покидать кровать и вообще что-то делать. С того самого момента, когда мы вернулись в поместье из Риги, я чувствовала себя опустошённой и жутко несчастной.

Аустра периодически стучала в комнату, прося уделить ей несколько минут, но я упорно делала вид, что её не слышу. Несколько раз заглядывал Артис — молча смотрел на моё заплаканное лицо, хмурился, играл желваками — а затем с силой захлопывал дверь.

Вечером он заставил меня поужинать, заставил принять успокаивающую ванну с лавандой (дав на выбор: либо ванна с лавандой специально для меня, либо совместный душ для нас обоих), и вытерев мое тело после ванной, уложил спать подле себя.

Наверное, я должна была успокоиться, разомлеть от его рук… но я продолжала всхлипывать, чувствуя, что ещё сильнее погружаюсь в яму черного ужаса.

Новый день не принес никаких изменений, кроме одного — вечером Артис так и не появился в комнате.

Кроме того, когда я открыла дверь, полагая, что он как обычно занял своё место в коридоре — там, напротив моей двери стоял абсолютно чужой мужчина. Тень, охранник — но не сам Артис.

— Луна? — вежливо поклонился воин. — Вы что-то хотели?

Я замотала головой, чувствуя себя полной дурой. И тут же захлопнула дверь, срываясь на новый плач. А потом была долгая одинокая ночь — с почти полной Луной на небосводе.

Утром в мою спальню заявилось несколько энергичных женщин, которые занялись приготовлением меня к свадьбе: маникюр, макияж, прическа…

Когда прическа уже была готова, Аустра вдруг попросила всех выйти. Чувствуя, что происходит нечто странное, я осталась одна, нервно одергивая махровый халат, надетый поверх дорогого эксклюзивного нижнего белья. Провожая взглядом удаляющихся девушек, я присела на кровать, замерев в ожидании.

А затем в спальню вошёл Викинг.

Гладко выбритый, в идеальном строгом костюме — с бутоньеркой цветов в петличке.

Я не успела даже никак среагировать, а он вдруг подошёл ко мне и опустился на одно колено, взяв мои руки в свои ладони.

— Я не хочу, чтобы мы начинали нашу совместную жизнь таким образом, — произнес он, глядя мне прямо в глаза. — Алексис, я люблю тебя.

Всхлипнув, я промолчала, мысленно гадая про себя, что бы это могло значить.

— Рамзи всё-таки приехал? — спросила я с некоторой (вполне очевидной) осторожностью в голосе.

— Дело не в Рамзи и не в чем-то другом, — отмахнулся Артис. — Я могу заставить тебя выйти за меня замуж. Нам вообще не очень нужна эта свадьба— так или иначе ты уже моя, и формальности тут не причем.

— Тогда зачем…

Взгляд Викинга сделался желтым — по-волчьи желтым. Протянув руку с отросшими когтями, он коснулся моего лица.

— Я хочу видеть улыбку на лице моей невесты, когда она назовёт меня своим мужем. — Артис немного помедлил. — Разве это не достаточная причина? Я не хочу видеть тебя в слезах.

— Но ведь это же ты, ты — причина моих слез! — возмущенно замотала я головой. — Когда ты приказываешь, решаешь за всё за меня; когда не слушаешь и не слышишь меня…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ни одному мужчине не понравится, когда его невеста заботиться о своем бывшем, — процедил сквозь зубы Артис.

— Не заботилась я о нем! — воскликнула я. — И я больницу поехала лишь потому, что хотела выяснить правду — только поэтому. Не потому что испытывала к нему какие-то чувства, не потому что жалела его. Потому что боялась, что это твоих рук дело — и ты скрыл это от меня. Артис, ты же говорил, что прошлое остается в прошлом, а сам за моей спиной выяснял отношения с Джошем.

Глаза моего Викинга опасно сузились.

— Не упоминай при мне этого имени.

— Дело не в имени, а в том, что ты лгал мне.

— Когда я тебе лгал? — приподнял бровь Артис. — Мне действительно неинтересно, что ты чувствовала к этому подонку, потому что это уже прошлое. Но я никогда не обещал тебе не трогать эту мерзость.

— Должно быть, очень для тебя удобно, да? — невесело усмехнулась я. — Ты же понял, о чем я тебя спрашивала.

Артис пожал плечами.

— Когда я спросил тебя, если ли у тебя русские корни, ты мне тут же поведала, что русскому тебя научила подруга, — мой Викинг прищурился. — Соврала ли мне моя любимая невеста или нет?

Я почувствовала, что краснею.

— Хорошо. Ладно. — Выдернув свою руку из его ладони, я нервно поправила и без того безупречные волосы. — Но ты обращался со мной как с преступницей. Мать много раз предупреждала меня, что оборотни — эгоисты, которые заботятся лишь о своих желаниях, и именно это ты демонстрировал мне последние несколько дней.

— Я перепсиховал.

— Ты? — я покачала головой. — Не верю.

Артис очень по-мужски, как будто подтрунивая над собой, усмехнулся.