Тимур Туров - Камень судьбы
– Ну… – Глеб замялся. – Наверное, крышку выбьет…
– Правильно. Точнее, котел взорвется. Заблокированные источники Ксенфов получат дополнительную энергию и, иносказательно говоря, переполнятся. Начнутся неконтролируемые выбросы и свободное истечение силы на поверхность. Думаю, не надо объяснять, к чему это может привести…
– Как раз надо, – твердо сказал Глеб. – Что оно вообще такое, эта ваша магическая энергия?
– Я все время забываю, что ты не обладаешь способностями к магии, – досадливо сморщил белое лицо Аскет. – Извини, сквозь Пелену могут видеть только маги «коричневых», имеющие представление об истинном устройстве этого мира. Ты не такой. Хорошо, слушай: энергетические потоки, вырвавшись из колодцев, затопят весь город. Это будет похоже на катастрофическое наводнение, землетрясение и ураган одновременно, но – энергетическое. Во-первых, сотни аур подвергнутся ударам, отсюда вспышки болезней, сердечные приступы, инфаркты. Естественно, многие десятки жертв среди уроженцев всех двенадцати сфер.
Глеб поежился – в контексте всего того, о чем говорил Игрок, ему очень не понравилось словечко «естественно».
– Далее, во-вторых, – менторским тоном продолжил тот, – возможны искажения в работе всех долгодействующих заклинаний, начиная с Пелены и заканчивая охранными, сдерживающими и техномагическими, что приведет к некоторому количеству катастроф. В-третьих, выжившие окажутся подверженными сильнейшим изменениям личности. Крохотные, латентные способности к магии, никак не проявлявшие себя до этого момента, у отдельных индивидуумов могут оказаться чудовищно усилены, раздуты, что вкупе с разрушенной психикой приведет к появлению безумных магов, которые начнут проявлять свои способности неконтролируемым образом. Последствия их деятельности непредсказуемы даже для меня. Но и это еще не все… Хотя дальнейшее слишком сложно, чтобы объяснять тебе, – неожиданно закончил Аскет.
– Да заберите вы этот камень и отдайте, кому там он полагается, – с испугом забормотал Глеб, нашаривая в кармане футляр с изумрудом.
– Увы, сейчас это невозможно, – покачал гладкой головой Игрок. – Время упущено. Сейчас наследник Ксенфа ни в коем случае не должен получить смарагд, иначе…
Он замолчал.
– Иначе – что? – нетерпеливо придвинулся к нему Глеб.
– Иначе клан окажется во власти тех, кто использует его как оружие для достижения собственных целей. Это тоже чревато различными негативными последствиями.
– И так плохо, и этак нехорошо. – Глеб вздохнул. – Что же делать?
– Тебе – ничего. Ты принял правильное решение, когда решил скрыться, спрятаться здесь. Место, конечно, не особенно надежное, но это лучше, чем ничего. Будем надеяться, что алчущие заполучить смарагд не найдут тебя.
– И сколько мне тут сидеть? Утром всех задержанных начнут вызывать для проверки. Когда выяснится, кто я, меня отпустят.
– Сделай так, чтобы стражи порядка оставили тебя в камере. Сутки, лучше двое – вот тот срок, который понадобится мне, чтобы исключить все негативные последствия нарушения энергетического равновесия. Потом можешь выходить и отдавать камень.
– Кому? Этому… Дэфтеру?
– Нет, наследнику.
Глеб с досадой посмотрел на Игрока. Опять речь заходит о наследнике! Знать бы еще, кто это. Хотя… Кое-какие догадки касательно его личности у Погодина появились.
– Если я правильно понимаю, камень не должен достаться Скуларии? – осторожно спросил он.
– Ты правильно понимаешь.
– Сейчас Акундин… я хотел сказать – сатра Акунд – находится в ее власти. Вы освободите его, так? И я отдам ему камень. Ведь это он – сын Ксенфа? Он? Из-за этого Скулария не убила его, а подчинила и решила использовать?
Аскет кивнул и добавил:
– Он освободится сам. Или не освободится. Мертвый Владыка сумел зачаровать камень на свою кровь, и поэтому только его отпрыск сумеет воспользоваться смарагдом.
– А клан примет его?
– Нет, конечно. Свое право на престол Акунду придется доказать.
– А, вот как… – проговорил Глеб. – А что это за штука у вас на голове?
И он указал на черную корону, которую, похоже, видел только он один. Для остальных голова Игрока оставалась гладкой.
– Вопросы, вопросы… – Аскет закрыл глаза. – Это всего лишь мой «союзник». А вообще, ты утомил меня. Мое время на исходе. Я и так сказал тебе больше дозволенного. Подумай, крепко подумай. Будущее тысяч разумных существ сейчас находится в твоих руках. Сделаешь все правильно – и никто не пострадает. Ошибешься… Что ж, в истории Земли бывало всякое.
«Он сейчас оставит меня, – понял Глеб. – Уйдет сквозь стену, испарится, улетит через зарешеченное окно. Исчезнет, а я так и будут сидеть тут со своими вопросами».
– Да, еще одно… – Игрок внезапно ожил. – Я сделаю так, чтобы тебя не нашли так быстро. А ну, иди сюда… – Он протянул руку и взял Глеба за запястье. В другой лапище Аскета непонятно как оказалась зажата мозолистая длань Черепка. – Обмен внешностями… Искажение тел Силы. Это может быть неприятно…
Перед глазами Глеба все закружилось, завертелось. Показалось, что он сейчас проснется, вынырнет из этого дурацкого сна про какой-то камень и молодого урода-бездельника. Пойдет на кухню, похмелится и двинет в родимый автосервис…
Затем все закончилось, и Глеб понял, что он находится все там же, Черепок сидит на помосте, а Игрок улыбается, мягко, одними уголками губ.
Судя по тому, что лампочка под потолком не горела, а в оконце пробивался дневной свет, времени прошло гораздо больше, чем можно было подумать. Глеб пробыл в отключке почти всю ночь, и никто из сокамерников этого не заметил.
Загремел замок, дверь камеры со скрежетом отворилась. Задержанные разом прекратили разговоры, повернув головы к появившемуся на пороге милиционеру.
– Граждане, задержанные без документов! По трое – на выход! – скомандовал он.
– Я! Я первый! – закричал парень в плаще, пробираясь к двери. – Меня девушка ждет…
– Пусть с ним идут старик и вот ты, в шапочке, – распорядился Бенц.
Троица покинула камеру, но милиционер не уходил. Достав из кармана бумажку, он прочитал едва ли не по слогам:
– Задержанный Рокотов! За мной!
Аскет отлепился от стены, открыл глаза.
– Я ухожу, ты остаешься. Запомни: сутки. Лучше – двое.
– Но у меня есть еще вопросы! – схватил его за руку Глеб. – Постойте!
– Просто выполни мои указания.
И он начал проталкиваться к выходу.
– Указания… – повторил Глеб, глядя в затылок Игроку. – Указания… Все мне указывают. Все мною руководят. Подай, принеси, ходи туда, сиди тут… А я вам не мальчик на побегушках!
Последнюю фразу он выкрикнул, выкрикнул с бешенством, сжимая кулаки. Глеб понимал, что делает что-то не то, но остановиться уже не мог. Внезапный приступ озлобления на всех и вся заставил его забыть об осторожности.
– Стой, гад! – заорал Погодин и рванулся следом за Аскетом. – Стой! Я не буду! Я не хочу!..
Игрок, уже покидавший камеру, обернулся и коротким движением ткнул Глеба собранными в щепоть пальцами в солнечное сплетение. Дверь захлопнулась. Острая боль пронзила Погодина. Крик застрял в горле, он закашлялся, согнулся, судорожно хватая воздух.
– Вона как человека корежит, – с сочувствием сказал кто-то.
– С непривычки, – откликнулся Бенц. – По первому разу у многих нервы не выдерживают. Слышь, аладдины! Ну-ка, тащите его сюда, пусть полежит.
Таджики послушно подхватили Глеба под локотки и довели до топчана.
– Отдохни, братан, – заботливо освободил место Черепок.
– Да пошли вы все!.. – простонал сквозь зубы Погодин, скорчившись на холодных крашеных досках.
– Мы-то пойдем. Гляди, чтобы ты тут не остался, – беззлобно отозвался Бенц. – Курить хочешь?
– Да.
– Ну, держи тогда.
Он сунул Глебу сигарету, чиркнул зажигалкой, потом закурил сам и, выпустив к потолку струю дыма, глубокомысленно изрек:
– Все, что не убивает, делает меня сильнее. Знаешь, кто сказал?
– Ницше, – прошептал Глеб.
– А раз знаешь, прими бесплатный совет: не обостряй. Понял?
– Более-менее…
– Плохо, что более-менее. Понятливость – залог выживаемости.
– Тоже Ницше?
– Нет, – коротко хохотнул Бенц. – Это уже я.
Глеб сел, посмотрел на бывшего бандита, превратившегося ныне, судя по всему, в преуспевающего бизнесмена.
– Почему я должен всех понимать? Почему никто не хочет понимать меня?
– Понимают тех, кто это заслужил. Ты – нет.
– А кто решает – заслужил я или нет? – упрямо спросил Глеб.
– Люди. Человеки разумные. Вон они, вокруг. Видишь?
– Не вижу…
Бенц сочувственно похлопал его по плечу.
– Дурак ты. Дальше носа смотреть не хочешь. Скучно с тобой. Вали отсюда!
Глеб молча поднялся и убрел в угол. Дверь камеры снова распахнулась, и уже знакомый милиционер пригласил к майору следующую троицу задержанных.
– А че, тех уже отпустили? – с любопытством спросил Черепок.
