Анджей Сапковский - Ведьмак (большой сборник)

Цири сглотнула.

— Веди.

Лесовичок развернулся и пошлепал по едва заметной стежке через пущу, отмеряя дорогу энергичными взмахами клюки. Цири ехала следом, то и дело наклоняясь под ветвями и удерживая поводьями Кэльпи, которая явно вознамерилась укусить старичка или, на худой конец, сжевать его шляпу.

Вопреки заверениям, ехать было вовсе не так уж близко. Когда они добрались до места, до полянки, солнце уже стояло почти в зените.

«Терем» Лесовичка оказался красочной развалюхой, подпертой жердями. Крышу явно чинили часто и с помощью подручного материала. Стены были обшиты кожами, смахивающими на свиные. Перед хатой стояла деревянная конструкция в виде перекладины на двух кольях, невысокий стол и пень с воткнутым в него топором. За хатой виднелась печка из камня и глины, на которой стояли большие закопченные чугуны.

— Вот и дом Старичка–Лесовичка. — Старичок не без гордости ткнул клюкой. — Здесь Старичок–Лесовичок живет–поживает. Здесь спит. Здесь готовит себе еду. Если есть из чего готовить. Труд. Великий это труд — добыть пищу в дебрях. А любит ли девушка–странница перловую кашу?

— Любит. — Цири снова сглотнула. — Девушка–странница любит все.

— С мяском? С жирком? Со шкварками?

— Ммм…

— А не видать, — Лесовик окинул ее оценивающим взглядом, — чтобы девица–красавица последнее время часто мяском–то и шкварками баловалась, нет, не видать. Худенькая такая, худобущая. Кожа да кости! Хе–хе! А это что такое? Ну, у девицы–странницы–красавицы за спиной?

Цири оглянулась, позволив себя купить самым древнейшим и самым примитивнейшим фокусом.

Страшный удар сучковатой клюкой угодил ей прямо в висок. Рефлекса хватило лишь на то, чтобы поднять руку, рука частично амортизировала удар, способный раздробить череп, как куриное яйцо. Но все равно Цири оказалась, на земле — оглушенная, ошарашенная, полностью дезориентированная.

Старичок–Лесовичок, ощерившись, подскочил к ней и прошелся клюкой еще раз. Цири снова успела заслонить голову руками. В результате обе руки бессильно повисли. Левая почти наверняка была сломана, кости запястья, вероятно, потрескались.

Старичок–Лесовичок, прыгая, подлетел к ней с другой стороны и саданул клюкой в живот. Она крикнула, свернувшись калачиком. Тогда он ястребом кинулся на нее, перевернул лицом к земле, прижал коленями. Цири напружинилась, резко дернулась назад, промахнулась, нанесла сильный удар локтем. Дед яростно гикнул и треснул ее кулаком по затылку с такой силой, что она зарылась лицом в песок. Схватил за волосы и прижал к земле носом и губами. Она начала задыхаться. Старик наклонился над ней, все еще прижимая голову к земле, сорвал со спины и отбросил в сторону меч. Потом занялся своими брюками, отыскал застежку, расстегнул. Цири взвыла, давясь песком и отплевываясь. Он прижал ее сильней, лишил возможности двигаться, закрутив волосы в кулаке. Сильным рывком стянул с нее брюки.

— Хе–хе, — заныл он, со свистом дыша. — А недурная попка попалась Дедушке–то! Ху, хууу, давненько, давненько Дедушка таких не пользовал.

Цири, чувствуя отвратительное прикосновение его сухой когтистой руки, взвизгнула, сплевывая песок и иголки.

— Лежи спокойно, девка. — Она слышала, как он сопит, слюнявит, треплет ее ягодицы. — Дедушка уже немолод, не сразу, помаленьку… Но не пугайся. Дедушка сделает, что требуется, хе–хе! А потом Дедушка перекусит, хе–хе, перекусит сытненько…

Он осекся, зарычал и завизжал.

Чувствуя, что хватка ослабевает, Цири дернулась, вырвалась и вскочила, словно распрямляющаяся пружина. И увидела, что произошло.

Кэльпи, подкравшись тихарем, схватила Старичка–Лесовичка зубами за косичку на затылке и почти подняла в воздух. Старик выл и визжал, дергался, размахивал и дрыгал ногами, наконец сумел–таки вырваться, оставив в зубах кобылы длинный седой клок волос. Вознамерился было схватить свою клюку, но Цири пинком выбила ее за пределы досягаемости. Вторым пинком она собралась угостить его в соответствующее место, но движения сдерживали брюки, стянутые до середины бедер. Время, ушедшее на то, чтобы их подтянуть, Лесовик использовал превосходно. Он несколькими прыжками подскочил к пеньку, вырвал топор, взмахом отогнал все еще не успокоившуюся Кэльпи, зарычал, выставил вперед страшные зубищи и кинулся на Цири, воздевая оружие для удара.

— Я оттрахаю тебя, девка, — дико завыл он. — Даже если мне вначале придется разрубить тебя на кусочки! Деду — все едино: целиком или по порциям!

Она думала, что справится с ним запросто. В конце концов, это был всего лишь старый, дряхлый старикан. О, не тут–то было!

Несмотря на чудовищной величины лапти, он крутился волчком, скакал не хуже кролика, а топором с гнутым топорищем размахивал с ловкостью рубщика. После того как темное наточенное острие несколько раз чуть не скользнуло по ней, Цири поняла, что единственное ее спасение — бегство.

Но спасло ее не бегство, а стечение обстоятельств. Пятясь, она задела ногой свой меч. И мгновенно подняла его.

— Брось топор, — выдохнула она, с шипением вытаскивая Ласточку из ножен. — Брось топор на землю, паршивый старикашка. Тогда, может, я подарю тебе жизнь. И не рассеку на… порции.

Он остановился. Сопел, хрипел, борода у него была безобразно оплевана. Однако оружия не бросил. Она видела, как он перебирает пальцами топорище. Видела в его глазах дикую ярость.

— Ну! — Она закрутила мечом. — Подсласти мне день…

Мгновение он глядел на нее, словно не понимая, потом выставил зубы напоказ, вытаращил глаза, зарычал и кинулся на нее. Цири надоели шутки. Она ушла от удара быстрым полуоборотом и резанула снизу по обеим поднятым рукам повыше локтей. Дед выпустил топор из брызжущих кровью рук, но тут же прыгнул на нее снова, целясь растопыренными пальцами в глаза. Она отскочила и коротко хлестнула его по шее. Больше из жалости, чем по необходимости: с перерезанными венами на обеих руках он и без того неизбежно изошел бы кровью.

Он лежал, невероятно тяжко расставаясь с жизнью, несмотря на разрубленные позвонки, продолжая извиваться как червь. Цири встала над ним. Остатки песка все еще скрежетали у нее на зубах. Она выплюнула их прямо ему на спину. Прежде чем кончила отплевываться, он умер.

Странная конструкция перед хатой, напоминавшая виселицу с перекладиной, была снабжена железными крючьями и талями. Стол и пенек были скользкими, липли к рукам от жира, противно пахли.

Походило на бойню.

На кухне Цири нашла котел с остатками хваленой перловой каши, обильно сдобренной жиром и полной кусочков мяса и грибов. Она была очень голодна, но что–то заставило ее воздержаться, не есть. Она только выпила воды из кувшина, сжевала маленькое сморщенное яблоко.