Владимир Кусакин - Все равно!

– Ещё одну давай, здесь всего девятьсот!

– Вот коцапы ж, грабют прямо на дороге!- Он протянул мне последнюю купюру. -И зачем тратить такие деньги?

– Не пойму я тебя Кондратьич, кого ты из себя всё время изображаешь?

– Жека, ты человек государственный, а я пенсионер будущий, три месяца осталось и давай бог ноги. Хорошо если буду получать сто долларов в месяц, а ты меня спрашиваешь...

– Не нуди, вон шашлычная, тормози!

– У нас тут по ночам неспокойно.

– А где спокойно, на кладбище? У тебя же пистолет есть.

– У меня пистолет, а у них что?

"Нива" съехала с дороги и остановилась у большого сарая с навесом, на котором светилась вывеска "Едальня".

– Язык у вас Кондратьич какой-то недоделанный, прямо издевательство какое-то.

– Ну ты, мову нашу не трожь, кацап!

– Да кому она нужна, кроме вас? Я пошёл.

Кроме БМВ у входа, не было ни одной машины.

– Наверное Новый год все встречают.- подумал. Обошёл сарай вокруг, прямо к тому месту, где поднимался аппетитный дымок.

– С наступающим!- поздоровался с непонятно кем. Не то азербайджанец, не то армянин переворачивал шашлыки.

– Тибе тоже!- отозвался он не оборачиваясь.

– Сколько уже готово?

Он поводил пальцем.

– Четырнацыть! Сейчас подам.

– Давай их мне, я сам. Сколько с меня?

– Семьсот гривна.

– А в долларах? Сотни хватит?- я сунул ему бумажку в руку.

– Очень новый. Не фальшивый? Другая дай!

– Возьми!- я дал вторую сотенную. -Хлеб положи!

– Номера разный, не фальшивый. Сколько вам хлеба?

– Тогда храни обе, а хлеба три буханки хватит.

– Хороший человек, слюшай. На, отнеси своим друзьям!

Я взял у него большое жестяное блюдо с шашлыками, положил сверху хлеб и свернул его пирожком.

– Слюшай, зачем так сделал?- удивился повар, и увидев что я не собираюсь идти внутрь, закричал. -Ай, зачем пошёл? Куда пошёл? Ти кто? Ограбили!!!

Мотор уже работал, когда я заскочил в машину, Кондратьевич крякнул и спросил трогаясь:

– Ты что, в самом деле ограбил шашлычную?

– Угу, двести долларов дал этому ублюдку, просто он готовил для тех ребят из БМВ.

– Подождать нельзя было?

– Чему быть, того не миновать.

– Тогда держи, отстреливаться будешь.- Он протянул мне свой пистолет. -Вообще, глупо всё как-то... И деньги твои... Счастья не чувствую, понимаешь?

– Деньги к счастью не имеют никакого отношения, Кондратьич.

– Вот ты молодой, да из ранних. Без денег не сидел, видать. Папаша у тебя шишка здоровенная поди. Пристроил сыночка.

Сзади приближались фары чёрного БМВ.

– Жалеть будем?

– Та чего их жалеть? Украиньська земля родит богато.

– Ну, смотри. Как скажу, тормози.

– Эге ж...

Выстрел хлестнул без всякого предупреждения, и заднее стекло Нивы разлетелось брызгами по салону.

– Ух, ты! Из дробовика шмаляют!

Они пошли на обгон, как делали всегда загоняя жертву на прямой дороге. Я сосчитал, их было пятеро. Один, сидевший рядом с водителем высунул руку с зажатым в ней обрезом, похожим на мой, приготовясь стрелять по колёсам.

– Тормоз!

Кондратьич нажал на педаль и машина потеряла скорость. БМВ выскочила вперёд, и заюлила по дороге зигзагом, тормозя.

– Жми и бей справа!

Хорошая машина "Нива", цепляется за грунт сразу четырьмя колёсами, мотор вот только слабоват. Теперь мы были сзади и пытались догнать её, а она уходила всё дальше.

– Каверзу какую-то готовят!

Это было и так понятно, вот только что?

– Кондратьич, фары выключи! Ты дорогу эту хорошо знаешь?

– Та совсем не знаю.- ответил он выключая свет.

Я высунул голову в окно, пахнуло водой.

– Потише, Кондратьич! Здесь река есть?

– Есть, только это больше озеро напоминает, а посерёдке мост. Не знаю как называется.

В темноте угадывалась большая масса воды.

– Съезжай с дороги! Я схожу проверю.

Они поставили машину при въезде на мост, приготовившись ослепить нас дальним светом и согнать с дороги выстрелами в топкую трясину по обеим сторонам шоссе.

Это я уже узнал когда вляпался.

Обошёл их заставу по болоту, вылез на мост и потопал обратно. Было слышно как они балаганят в ночи.

– Да точно они назад повернули!

– Дорога здесь одна, никуда не денутся. Им навстречу центровые выехали.

– Слухай, Куркуль! Ты чего раздухарился? Два раза стрелял по ним и не попал. Вот Горбань с тебя спросит.

– А чего я? Вона Сашко тоже пуляв и ни хрена!

Они услышали мои шаги и примолкли вглядываясь во тьму.

– Дывись зараз, и хто ж таков?

– Турист, хожу тут смотрю.- ответил я.

Нелепость ситуации была настолько очевидной, что они захохотали как сумасшедшие.

– Якой, а? Турыст! А ну турыст завертай взад, в свою кацапию, пока я добрый!- подскочил один с обрезом в руках.

Значит это Куркуль.

Обрез конечно короткий, но баланс нарушает. Рычаг получается очень длинный, по сравнению с предплечьем. Вот я и развернул его, помните слова Архимеда?

"Дайте мне рычаг подлиннее и потолще, и я вам тут всё переверну, на хрен!"

Смотрит Куркуль на свои стволы и слёзы начали из глаз капать. Говорит тихонько:

– Молодой я ещё, дяденька. Рано мне умирать. Вы бы меня простили? А? Я пойду, а?

Да как кинется в сторону, с дорожной насыпи в болото. Зачавкал там по воде, а его приятели орут:

– Ну ты даёшь в натуре Куркуль, зачем туриста в воду загнал?

А тот из болота орёт: Пацаны! Атас!

Обернулись они, на меня смотрят. Один руку тянет к багажнику, на котором автомат лежит.

– Руку отстрелю!

Отдёрнул быстро.

– Считаю до трёх, за это время вы должны отбежать отсюда на двадцать метров, вон туда, где Куркуль затих. Ферштейн? Раз...

Топот сменился всплесками и ругательствами.

– Сашко, твою мать! У тебя же пистолет!

– Та застрял у кармане.

– Дай мне!

Я выстрелил на голоса. Раздался вскрик. И всплески ещё дальше. Потом три выстрела из темноты. Бестолковое это дело, когда ни цели, ни мушки не видно. Они тоже это поняли. Я выстрелил ещё раз , для острастки, размахнулся и запустил обрез в воду. На багажнике автомат лежит, я заглянул в машину, удобно когда замок с подсветкой, ключ на месте. Посигналил. Метрах в трёхстах зажглись фары и Кондратьич подъехал.

– Давай вперёд! Я сзади, потихоньку.

На другой стороне озера начался лес, там я загнал БМВ в кусты, чтобы подольше искали, и проткнул все шины, а это уж из вредности. Кондратьич свернул на грунтовку минут через пять, и сразу же по правой руке показался двухэтажный недостроенный особняк.