Наталья Михайлова - Ветер забытых дорог

Геда сказал:

– Может, к Сияющему?

– А если он все-таки Дасава? - Адатта в раздумье потер лоб. - Геда, Дасава нам друг или враг? Раз он за Йосенну и Белгеста, то, должно быть, он все-таки… - небожитель запнулся. - А как ты думаешь, Геда, почему Сияющий меня не убил?..

Поначалу великан Тьор только уныло взирал на разбросанные повсюду плиты и камни, из которых когда-то была построена Сатра. Убрать их ни у кого из небожителей не было ни сил, ни желания.

– Это же камень, - объяснял Тьор Сполоху.- Не должен камень лежать в беспорядке, это не мусор. Из камня нужно строить жилища или "каменные круги".

Сполох слыхал о "каменных кругах" - огромных, украшенных загадочными рисунками постройках стьямма, где высокие, уходящие в небо столбы располагались по кругу, а внутри стоял так называемый "стол", сложенный из нескольких плит. Такие сооружения встречались в горах Альтстриккена и по его отрогам. Но представить себе «каменный круг» в Сатре, на грязной площади, загроможденной развалинами?

– Зачем вы строите "каменные круги"? - спросил Сполох.

– Это наш союз с камнем и землей, - пояснил Тьор. - Стьямма не может видеть, когда нет порядка в камне.

Язык небожителей по-прежнему плохо давался великану. Через Сполоха Тьор договорился с рабами из соседнего дома, чтобы дали ему на время кузнечный горн. Кузниц в Сатре не было, но рабы пользовались небольшими переносными горнами, с помощью которых делали или чинили нехитрые инструменты для полевых работ. В руинах Сполох отыскал для друга какой-то старинный железный лом, и стьямма перековал его, изготовив зубило, стамески и длинный граненый стержень с острым концом, который великаны используют для обработки камня. Подобрав подходящий кусок дерева, Тьор сделал себе киянку. Теперь он чувствовал себя так-сяк снаряженным для работы.

С этой поры Тьор был занят целыми днями. Он отыскивал плиты, которые можно было пустить в дело для строительства каменного круга. То сам, то с помощью смирной лошадки, раньше возившей кибитку, Тьор стаскивал их на широкую городскую улицу, выходившую на площадь. Место он расчистил заранее.

Наконец под изумленными взглядами небожителей великан начал строительство. Небожители нарочно сходились посмотреть на его загадочную работу. Они предчувствовали, что у дела Тьора есть какой-то непонятный, но важный смысл, потому что не будешь же так мучить себя из-за пустяка! Видно было, как ему тяжело ворочать плиты.

Взявшись за дело, великан, несмотря на холод, скинул свою косматую меховую куртку. На груди Тьора на широком кожаном шнурке висело странное украшение - большой, величиной с ладонь, плоский серый камень в виде круга, весь покрытый мелким узором. Шнурок был продет в искусно вытесанное отверстие. Небожители удивлялись, зачем вместо золота, серебра или самоцветов он носит простой камень на шнурке?

Столбы для «круга» стьямма обычно высекали из цельных глыб. Но в Сатре Тьору негде было взять такую глыбу. Ему пришлось обходиться мраморными плитами, какие он смог найти. Столб Тьор намеревался делать в виде пирамиды, сложив из отдельных частей. Стьямма издревле владели особым секретом шлифовки камня. Кладя друг на друга части пирамиды, Тьор знал, что после шлифовки они будут держаться без помощи раствора, и чем дольше простоит пирамида, тем крепче соединятся части: это называлось у стьямма «сращиванием камней».

Но начинать строительство круга нужно было со «стола». У себя дома Тьор использовал бы монолит. В Сатре ему оставалось точно так же класть плиту на плиту, как и со столбами.

Тьор не знал, успеет ли закончить «каменный круг» к весне. Одной шлифовки было столько - спины не разогнешь. Вдобавок стьямма задумал украсить постройку орнаментом. Он даже придумал, каким: в память Льоды он повторил бы на камне узор вышивки, которую она сделала по подолу и рукавам его рубахи…

Тьор трудился с утра до ночи с сосредоточенным лицом, как будто ушел в себя и не видел никого вокруг. Ему было все равно, что на него смотрят, что вокруг одни любопытные лица сменяются другими. Иногда небожители пытались спрашивать его, что он делает. Великан улавливал смысл вопроса, но ему не хватало слов объяснить.

Гвендис приносила Тьору поесть прямо сюда, на улицу. Тьор садился на обломок плиты и брался за еду, а небожители по-прежнему стояли и дивились на него.

Часть 5

Дни становились все короче. Для вечно темного жилища Дайка и его друзей в этом было немного разницы - там и так никогда не было солнечного света из-за заколоченных окон, и светильники горели с утра. Но Тьор, вставая на заре, выходил строить свой «каменный круг» в промозглую темноту, а Сполоха все раньше заставали сумерки в зарослях, где он бродил и охотился. Ночи становились морозными.

– Скоро зимний солнцеворот… - сказал Сполох, собираясь на промысел. - Сейчас в Даргороде будут хозяйке Ярвенне огонь зажигать, праздновать. Вот и нам бы…

По возвращении, отдавая Гвендис наловленную на озере рыбу, он сказал ей, доверительно наклонившись:

– Вот какое дело. У вас на западе ведь не празднуют солнцеворот, да? Только не хочется обижать хозяйку, - Сполох понизил голос. - Она же Путеводительница, а мы тут все в пути. Знаешь, как осенью просят ее: проведи нас через тьму и холод. А нам бы впору просить, чтобы через Сатру провела. Ну и поблагодарить ее, что хранит, - что вот, дожили до поворота времени. Чтобы весну послала, просить, - Сполох искательно улыбнулся.

– А что надо делать? - спросила Гвендис. Ей хотелось порадовать своих спутников, да и себе устроить хоть небольшую радость. - Давай сделаем, что нужно. Приготовить какие-то особые блюда? Украсить дом?

– Украсить - это обязательно. Мы с Тьором еловых веток наломаем. Ну и приготовить… пироги бы с рыбой. Но главное не это. Надо огонь по-особому зажечь. Это только женщина, хозяйка может. Слова сказать особые.

– Я попробую, - улыбнулась Гвендис. - Ты только подскажи мне слова.

Вечером Гвендис, забравшись на лавку и встав на цыпочки, украшала стены ветками сосны и ели. Она напекла много пирогов, поставила на стол мясо, рыбную похлебку - все, что нашлось в доме.

– Я одно дерево в лесу назвал хозяйкиным деревом и ленты повязал, - сообщил Сполох, подавая ей ветки. - Тьору нравится, что мы чтим предивную Ярвенну, - он кивнул на великана, который трудился у другой стены, прикрепляя еловые лапы у себя над головой. - У стьямма другая вера, но хозяйка ему по душе. Тьор будет праздновать с нами.

Вместе с порывом ветра и хлопком двери вернулся со двора Дайк с большой охапкой дров.

Наступил вечер. Сполох попросил у Дайка образок Ярвенны и поставил его на столе, прислонив к кувшину. Образок Гвендис убрала сухими цветами, которые еще давно подарила ей Эйонна для украшения жилища. Вино налила в кубок - его нужно было пустить по кругу. Гвендис выпрямилась и задержала дыхание. Поворот года к весне. Поклонники Ярвенны из давних веков принесли веру, что если зажечь зимний огонь, то и весь год, пока солнце совершает новый круг, дни будут озарены светом и радостью. Сегодня по всем дальним деревням на Севере матери и жены зажигают огонь зимнего солнцеворота. Это собиралась сделать и Гвендис. Она ощущала себя одним целым с каждой женщиной, у которой есть любимый, муж или дети, словно ее душа стала частью материнской души Хозяйки, как ее чтит целый народ - чужой Гвендис даргородский народ.