Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

Поэтому тактику Серафима выбрала простую: помирать — так с музыкой.

Несколько идей на этот предмет у нее уже были, остальные должны были представиться по ходу действий.

Неизвестно, планировал ли Костей запугать свою пленницу, подавить волю к сопротивлению, убить всякую надежду на избавление, или просто не оставить под открытым небом, выбирая для нее эти палаты — серые, холодные и корявые, с закопченным, забывшим что такое огонь, камином, буйством паутинных кружев под высоким, но давящим своей серостью и корявостью потолком, и таким слоем пыли на антресолях единственного шкафа, что его можно было видеть, не вставая на стул.

Добился он только того, что раздражение царевны, и без того решившей идти вразнос, достигло того уровня, когда выбивает клапана, срывает манометры, а сам котел находят на центральной площади.

Причем соседнего города.

Взрыв произошел, когда она узнала, что охранять ее действительно поручено Змее, которая будет жить в смежной светлой комнате наверху с огромным, во всю стену, окном, хоть и незастекленным. И это при том, что на ее уровне — только три жалких, стесняющихся своего существования узеньких окошка-бойницы, и то два из них во двор.

— Я, царица Лукоморья, дочь царя Стеллы… одного из царей Стеллы, но это не важно! — не буду жить в одном помещении с неуправляемым чешуйчатым животным! И мне не нравятся эти каморки! Мне не нравится эта башня! Мне не нравится этот замок! И я требую окон в моих комнатах! Много! И штор на них! И нормальной мебели, а не этих ваших ящиков из-под гвоздей! И шкафов для всего этого вашего тряпья, которое в Лукоморье не стала бы носить даже прачка!..

Ошарашенные таким натиском солдаты вытянулись во фрунт, прижались к стене и молча вытаращились на разошедшуюся Серафиму.

— …Что это, по-вашему, а? — развоевавшаяся царевна ткнула в нечто серо-коричневое, наклеенное на стены, и поэтому имевшее шансы быть обоями. Хотя в прошлой жизни оно наверняка было самой дешевой упаковочной бумагой в мясной лавке. — Что это, я вас спрашиваю, а?

— Не можем знать! — в один голос рявкнули солдаты.

Свои ограниченным умруновским мозгом они понимали, что человек, который способен на них орать с таким самозабвением, не может быть никем иным, как командиром. А на вопросы командиров гвардейцы отвечать были приучены. К тому же, они действительно первый раз в жизни видели обои, которые их правитель, в великодушном порыве обустроить шикарные апартаменты для своей будущей супруги, приказал наклеить в этих комнатах.

Для всего остального замка это было неслыханной, немыслимой роскошью, необъяснимым излишеством, о существовании и назначении которого никто не мог даже начать догадываться.

Для Серафимы это было поводом начать разведку боем.

— Ах, так?! — она воткнула руки в боки, сжала губы, прищурила глаза и поперла грудью на солдат. — Тогда немедленно сдерите ЭТО со стен! Я ни секунды более не буду находиться в одной комнате с ЭТИМ, что бы это ни было!!! Быстро!!!

Приказы командования не обсуждаются.

И через десять минут гвардейцы стояли по колено в рваной, пахнущей вторсырьем и сыростью бумаге, большей частью и так добровольно отвалившейся с серого гладкого камня.

— Что вы тут накидали?! Свинарник развели! Немедленно выбросьте это!!!

— Куда? — сосредоточенно посмотрел на нее один умрун.

— В окно!!!

Сначала генерал Кукуй обеспокоился долгим отсутствием почетного эскорта, отряженного проводить Елену Прекрасную до ее места заключения. За ним старший советник Зюгма озаботился непонятной кучей отвратительных клочьев бумаги во дворе. Потом оба они застали врасплох и смутили царя, рассуждавшего в уединении в банкетном зале над неразрешимой проблемой этикета — стелить ли на стол скатерть, или просто приказать поставить тарелки на том его конце, частое использование которого было еще не так заметно.

Усилиями совместного логического мышления они скоро пришли к одному выводу, и все трое, сначала степенно, а потом — вприпрыжку, прибыли к месту заключения их лукоморской пленницы.

Едва успев открыть дверь, они были тяжело поражены в самый центр обоняния большой затхлой подушкой.

Вошедшая в раж Серафима не стала дожидаться, пока визитеры представятся — она била на звук, и такое удачное попадание стало приятным сюрпризом.

Маленькое вонючее облачко лысых слежавшихся перьев и испревшего пуха окутало первые лица царства Костей и быстро облепило их, а остатки осели под ногами.

— Ф-фу…

— Чхи!..

— Елена!.. Что все это значит? — несмотря на титаническое усилие Костея этот вопрос прозвучал не угрожающе, а жалобно.

Даже бессмертный гений зла, облепленный перьями, не может выглядеть угрожающе по определению.

— Ах, это вы, милейший! — Серафима моментально сложила черты лица в уже отрепетированную и зарекомендовавшую себя гримасу холодной брезгливости. — Я навожу здесь порядок. Не думаете же вы, что если вы похитили меня из родного дома при посредстве вашей отвратительной рептилии, то я буду обязана жить в этой убогой конуре, куда вы сочли возможным меня заточить!

— Все похищенные царицы живут там, куда их заточают!.. — возражение Костея прозвучало как оправдание.

— Я — не все! Я — Елена Прекрасная! А в таких свинских условиях у вас не стала бы жить даже крошечка-Хаврошечка!

— Но это — самые лучшие апартаменты! Здесь даже есть… были обои!

— Обои! Ха! Вас обманули, милейший — обои должны быть из шелка, а не из промокашки!

— Что?!..

— А эта пыль, грязь, паутина! Вы, верно, собирали их по всему замку специально к моему прибытию? Хорошо, что тут хоть были тряпки…

— Где мои гвардейцы? — воспользовавшись замешательством своего повелителя, из-за его спины выглянул генерал Кукуй.

— Гвардейцы? Моют пол, сматывают паутину и выгребают пыль. Если вы пришлете еще человек десять, им тоже найдется занятие, генерал.

— Да кто вам…

— И, кстати, вам кто-нибудь говорил, что вы — единственный в мире человек, которому не идет черное? На вашем месте я бы внесла в ваш костюм свежую струю цвета — вы бы смотрелись тогда более эстетично. Если вы будете хорошо себя вести, я обещаю подумать над этим вопросом и дать вам свои рекомендации.

— Что?!..

— Но тут не было никаких тряпок! — настал черед Зюгмы подхватить выпавшее из рук товарищей знамя. — Я лично готовил эти покои к вашему… появлению! Здесь были только наря… Гром и молния! Наряды! Я лично заказывал их портнихам в городе! Платил… обещал заплатить золотом!.. Они шили их два дня!.. Мои наряды!.. Ваши наряды!..