Джулия Смит - Зов безумия

— Может, я покажу тебе свою магию? Если ты понимаешь, что я имею в виду…

Джейрен отвернул голову в сторону.

— Гм… Нет, спасибо.

Не находя подходящих слов, он указал на Атайю и добавил:

— Я с ней.

Девушка деланно надула губы.

— Очень жаль. Но… Если вдруг передумаешь… Меня зовут Лорна. Моя комната находится прямо рядом с кухней, — произнесла она и направилась к выходу, вызывающе виляя бедрами.

Атайя откинулась на спинку стула и взглянула на Джейрена так, словно видела его впервые. А ведь он молод и чертовски привлекателен, но она уже привыкла рассматривать его не иначе как постоянную помеху на своем пути. Ей никогда и в голову не приходило представить Джейрена в качестве любовника. Эта женщина так явно хотела завлечь его в свои сети, причем ее определенно заинтересовала главным образом не его привлекательная внешность, а тот факт, что он являлся колдуном.

— И часто тебе делают подобные предложения? — спросила она, игриво поднимая бровь.

Джейрен пожал плечами:

— Случается.

— Наслаждайся, пока имеешь возможность, — произнесла Атайя более печальным тоном. — После того, как мы пересечем границу, женщины и не подумают бросаться тебе в ноги.

Принцесса кивнула в сторону горящих красным светом шаров:

— Малейшая выходка, подобная этой, и тебя готовы будут поджарить на костре, как убитую на охоте утку.

Джейрен опечалился.

— Я ничего не понимаю. Если в Кайте уверены, что магия — это зло, почему же тогда все уважают и почитают Кельвина? Человека, использующего дьявольские силы?

— За это, как ни странно, можно поблагодарить церковь. Она не решается пойти против короля, хотя могла бы. Архиепископу Вэнтану удалось каким-то образом убедить Курию в том, что отец решился на этот шаг лишь из желания спасти страну. Кайт на протяжении двух столетий был развален на мелкие, воюющие между собой провинции. Кельвин посчитал, что должен использовать любой способ для восстановления государства. И знаешь, — задумчиво добавила она, — у моего отца, конечно, есть недостатки, но он не желает никому зла и искренне стремится сделать все, что в его силах, для своего народа.

— В отличие от Фалтила, — пробормотал Джейрен, проводя пальцем по краю кубка.

— Поначалу многие не одобряли поступок Кельвина. Моя мама, например, насколько я знаю, очень испугалась, решив, что он накличет на себя безумие…

— Твоя мама… Раньше ты о ней никогда не упоминала. Какой она была?

— Чэндис? Я не могу сказать ничего определенного, потому что не знала ее. Но мне говорили, что я очень на нее похожа. По всей вероятности, они с отцом были влюблены друг в друга. Прожить вместе им суждено было недолго, около восьми лет. Мать умерла от какой-то болезни — лихорадки или чего-то в этом роде.

Джейрен совсем погрустнел и опустил глаза.

— Возможно, уже тогда Кельвин начал расплачиваться…

— Что?

— Наверное, Бог отнял у него любимую женщину в качестве расплаты за использование магии.

Атайя сложила руки на груди и посмотрела на Джейрена с отвращением.

— Насколько я могу судить, вы с Хедриком верите в какого-то жадного и злого Бога.

Джейрен ничего не ответил. Он сидел, погрузившись в свои мысли, спокойно попивая вино.

— Не понимаю, для чего бы понадобилось Господу наказывать короля за то, что он решил сделать жизнь своего народа более счастливой и упорядоченной. Если сам Бог наделил Кельвина властью, то зачем наказывать его за добросовестное выполнение своих обязанностей перед людьми? Да, у нас с отцом много разногласий, но он замечательный король. Может… не очень хороший отец.

Атайя потерла глаза, ощущая навалившуюся вдруг усталость.

— А я, наверное, не самая лучшая дочь…

На этой нерадостной ноте она закончила разговор, пожелала Джейрену спокойной ночи и отправилась спать, больше, чем когда бы то ни было, мечтая очутиться дома.

Атайя, залитая лучами солнца, проникавшими сквозь разноцветные стекла окон собора Святого Адриэля, шла по проходу к алтарю.

Все святилище было украшено удивительной красоты цветами, в воздухе витал их тонкий аромат. В руках принцесса держала букет белых роз, а платье, которое идеально сидело на ее фигурке, представляло собой настоящее произведение искусства — чудесная фантазия из белого атласа, расшитого жемчугом и алмазами. С красовавшейся на голове короны белым облаком спадала на плечи полупрозрачная фата. Колокола отбивали радостную мелодию, извещая людей о наступлении праздника, и Атайя радостно улыбалась, слушая их переливистый звон.

В передних рядах у алтаря сидело все ее семейство. Все выглядели счастливыми и гордыми. На лице Дарэка светилась нехарактерная для него улыбка, Сесил смахивала со щек слезы. Николас смотрел на сестру восторженно и явно очень за нее переживал. Дагара — да-да, даже Дагара! — улыбалась ей и одобрительно кивала.

Тут Атайя увидела его, и сердце подпрыгнуло от радости.

Тайлер ждал ее на ступеньках перед алтарем. Как потрясающе он выглядел! В великолепном белом плаще, отороченном мехом, с аккуратно зачесанными назад волосами, в белом берете с пером ее возлюбленный показался ей не просто красавцем, а чем-то нереальным, божественным… Глаза Тайлера горели, затемняя своим светом сияние украшенных драгоценными камнями воротника и пояса. Нужно подождать еще совсем немного, и он навсегда будет принадлежать ей!

Вот принцесса уже приближается к возлюбленному, они стоят у алтаря, колокольный звон затихает… Архиепископ Вэнтан сходит с кафедры и направляется к молодым. На священнике белоснежная ряса и золотистая риза. В одной руке Вэнтан держит молитвенник в позолоченном переплете, а в другой — шелковую красную ленточку. Он водит лентой по строчкам в поисках нужного места. Вот его рука останавливается… и сердце Атайи замирает. Сейчас она услышит долгожданные слова: «Согласна ли ты, Атайя Чэндис Тэйя Трелэйн, взять в мужья этого мужчину.

— Всемогущий Отец наш, — заговорил архиепископ. — Создатель всего живущего на земле, искупивший грехи человеческие! Услышь нас, молящихся о прощении. Мы исповедуемся в грехах наших, вольных и невольных, и сожалеем о содеянном. Спаси, Господи, и помилуй нас, рабов твоих.

Атайя нахмурила брови.

Слова…

Он читал не те слова.

Вэнтан, наверное, что-то перепутал. Принцесса достаточно много раз присутствовала на свадьбах и была уверена: таинство заключения брака начинается не с молитвы прощения. Атайя подняла голову и взглянула на Тайлера, который продолжал смотреть на священника и, похоже, не находил в его словах ничего странного. В его глазах светились слезы, но они вовсе не походил и на слезы радости… Вэнтан не останавливался, невозмутимо делая свое дело.