Виктория Щабельник - Восход Темной Звезды

— Иди сюда, — потребовал Владыка.

Девушка подошла на расстояние вытянутой руки и замерла, бесстрастно ожидая распоряжений своего хозяина.

— Возьми это, — он протянул ей свой меч, нетерпеливо отмахнувшись от попробовавшего возразить помощника.

— А теперь, убей его, — злобно улыбаясь, приказал Клайвер, кивая на оторопевшего ученого.

— Нет, прошу вас! — попытался возразить тот.

— Убей его, — повысил голос Владыка, — отступая в сторону и давая девушке беспрепятственно подобраться к своей жертве.

Девушка, сжав крепче рукоять меча, двинулась к цели. Цель, что-то вскрикнув, начала отходить от нее. Развернувшись, помощник попытался покинуть комнату, но не успел. Резкий взмах меча, и окровавленное тело бесшумно опустилось на пол. Повернувшись лицом к Владыке, девушка замерла, в ожидании следующего приказа.

— Великолепно! — похвалил ее Владыка, — так просто! Не то, что с Владыкой Августосом. Не пришлось задействовать Барзаи.

— А теперь, ты пойдешь со мной и сделаешь то, чего я ждал столько лет.

Своды громадного зала, казалось, давили со всех сторон. Аэрон сдержал невольное желание повести плечами и распрямить затекшие суставы. Будучи скованным по рукам и ногам, он не мог сделать ни одного лишнего движения, укрывшегося от глаз его стражей. Но вот говорить ему никто не мог запретить, точнее, мог, но все запреты он игнорировал, мужественно терпя удары и сплевывая кровь.

— Ты беспокойный пленник, — раздался голос Правителя Клайвера.

— Стараюсь.

— Неужели преданность семье стоит больше, чем моя милость?

— Спрашиваешь! Гораздо больше, — пленник постарался извернуться, но, получив очередной удар, удовлетворился презрительными взглядами, бросаемыми в сторону бывшего советника.

— Что же, так тому и быть. Ты мне подходишь.

— Да я везде нарасхват. А… э… в каком плане? Никого не хочу обидеть, но я очень консервативен в некоторых вопросах…

— Заткните его, — поморщился Владыка, и повернулся к открывшейся двери.

В проеме появились двое стражников, ведущие под руки знакомую фигуру. Подойдя к ней, Клайвер, откинув с ее лица капюшон и взяв за руку, подвел к центру залы.

— А теперь, ты кое-что для меня нарисуешь, Тварь! — приказал он, вручая девушке кинжал.

— Ты так обходителен, — последовало замечание неугомонного пленника.

— О, кто снова подал голос! — подойдя Клайвер с силой сжав подбородок Аэрона, посмотрел ему прямо в глаза.

— Когда ОН поймет, что я с тобой сделал, то получит самый страшный удар в своей жизни. Особенно, узнав подробности происшедшего.

— А теперь, — он снова обратился к неподвижной девушке, — ты создашь пентаграмму и вызовешь Йог-сотхотх, используя его кровь.

Он кивнул на все еще ухмыляющегося Аэрона, но когда пленник увидел выражение лица девушки, ему стало не по себе. Он понимал — с ней что-то сделали. А еще он понимал, что она полностью подчиняется Клайверу, и, похоже, он сам доживает последние минуты своей не совсем путной жизни.

Владыка Майлз напрягся, услышав странный шорох в углу комнаты. Он не помнил, когда отключился, но сейчас, открыв глаза, понял, что лежит полураздетый в кровати. Раны и ушибы больше не беспокоили, рукоять меча приятно холодила ладонь. Вслушиваясь в темноту какое-то время, он уже было решил, что ему показалось, как внезапно на него навалилась темная масса, лишая возможности двигаться. Меч был вырван из рук, а неведомая сила пришпилила его к кровати. Сбоку раздался тихий голос:

— Ты спрашивал, как далеко я готов зайти? Достаточно далеко. Только ты можешь этого не увидеть.

— Дрэгон! — мрачно проговорил Майлз.

Смотря в ее пустые глаза, Аэрон испугался по настоящему. Нет, не смерти, а того, что, возможно, будет ей сопутствовать. Он еще не совсем понимал, для чего Клайверу Йог-сотхотх, но отдавал себе отчет, что как только Врата откроются — пути назад не будет ни для кого. Аэрон напряженно следил за действиями девушки, и ему потребовалось собрать все свое мужество, чтобы не отшатнуться, когда она поднесла лезвие кинжала к его запястью. Боли он не почувствовал, лишь ярость и желание вырваться из сковывающих его пут и разделаться с как можно большим количеством врагов, прежде чем умереть самому. Кровь тонкой струйкой стекала по кисти в подставленный кем-то из стражей небольшой кубок. Наполнив его до краев, девушка оставила свою жертву, и так же безразлично подошла к месту, на которое ей указал Клайвер. Некоторое время ей понадобилось, чтобы начертить пентаграмму. Сделав это, она замерла у края круга. Кубок с остатками крови, со звоном выпав из ее рук, покатился под ноги бывшему советнику. Бледный, но злой Аэрон снова уставился на Клайвера:

— И что дальше? Прикажешь своей марионетке меня убить?

— Почти! — Клайвер подошел к нему поближе, — ты как никто другой подходишь на роль жертвы. Совсем скоро Врата откроются, и я завладею Силой Йог-сотхотха. После этого ничто не сможет меня остановить.

Аэрона подвели к Вратам, заставив стоять рядом с неподвижной девушкой. Она сделала шаг, разделявший их и, соединив их руки, нанесла себе рану. Кровь, закапав на рисунок, наполнила Врата Силой. Послышался тихий монотонный голос, произносящий слова вызова. Через минуту пентаграмма засветилась ярким светом. Казалось, внутри происходило какое-то движение. Пространство, всколыхнувшись, выпустило Силу, таящуюся внутри.

— Опомнись! — прошептал пленник, не сводя с Анны глаз, — борись, прошу тебя!

Она резко повернулась к нему. Внезапно, ее взгляд стал четким и ироничным. На губах заиграла странная улыбка. С силой, схватив Аэрона, она втянула его в круг. Клайвер, осознав, что его план провален, с криком: «Убить обоих!» кинулся к Вратам, пытаясь достать беглецов, но был отброшен защитным полем.

Внутри было тихо. Защищенные Йог-сотхотхом, они были в безопасности от враждебной Силы и злобы врагов.

— Как? — Аэрон не мог подавить удивления, смотря на Анну, — ты же была…

— Полной идиоткой? — подхватила она улыбаясь. Освободив его от кандалов, она пояснила, — ты никогда не косил от армии? Главное здесь не переборщить. Пару раз я уж было испугалась, что Советник прикажет пустить меня в расход, как не соответствующую возложенной на меня миссии.

— Армии? — недоуменно повторил Аэрон.

— Не я, — разъяснила она несообразительному Владыке, — палата, в которой лежали призывники в неврологическом отделении нашей больницы. Один из них даже не притворялся. Тогда-то я поняла, что пустой взгляд и слюна изо рта вполне способны дать отсрочку на год.

— Ты-то, что там делала?