Рон Криннит - Проклятие Эвлона

— Сегри! Ты что здесь делаешь! – он вздрогнул от резкого окрика королевы.

Заметив преследователя, она решила подстеречь Серого сразу за проходом.

— Простите, Ваше Величество, я заметил Вашу печаль… — он замялся.

— Говори честно, что думаешь, — приказала повелительница.

— Я подумал, что смогу Вам чем-то помочь, может быть утешить и поддержать, — ответил он внутренне сжавшись.

С одной стороны обмануть королеву было невозможно, а с другой, его слова могли быть восприняты как оскорбление. Предполагалось, что правительница не та эква, что может пожелать утешения. Впрочем, даже признав Сергея разумным, она подсознательно все равно еще не готова была относиться к нему как к экусу. Слова Сегри показались Синсере милыми и трогательными, и она фыркнула в усмешке.

— Я приказывала, чтобы ни один экус меня не беспокоил после церемонии, — проворчала она.

— Эмм… я не знал об этом приказе… а еще я – не экус, — заметил Серый.

— Тоже верно, — согласилась королева. – Хорошо, следуй за мной.

Повелительница направилась по заросшей тропинке вглубь сада. Кусты по бокам так разрослись, что временами закрывали небо, превращая тропинку в зеленый тоннель. Репей и колючки вцеплялись в шкуру хорнии, и Сергей содрогнулся, представив, каких трудов будет стоить все это вычесать. Путь вывел их на поляну, со всех сторон окруженную плодовыми деревьями. Их ветки ломились от гроздей арини, создавая почти сплошную желтую стену. В центре возвышались две клетки с толстенными прутьями диаметром с предплечье человека. Левая была пуста, а в правой, накрытой колпаком радужного поля, находился пленник. Экус, или эква – под слоем грязи не разобрать, все тело покрывала толстая засохшая корка, а по бокам свисали почерневшие остатки попоны. Ноги, шею и тело сковывали кольца металла, соединенные цепями так, чтобы затруднять движения, и в нескольких местах металл крепился к клетке. Заключенный вяло жевал сено из травяного блока. Закончив трапезу, пленник уронил несколько «каштанов» и аккуратно отпинал их к гигантской куче навоза в другом конце клетки. Каждое движение ему давалось с огромным трудом. Внезапно заключенный резко обернулся и глянул прямо на Сергея. Взгляд нереально больших и невероятно прекрасных зеленых глаз пронзил насквозь, так что он замер, затаив дыхание. «Эква!» – понял в этот момент Серый. На фоне прочего уродства эти глаза казались двумя изумрудами, упавшими в кучу навоза.

— Она тебя не видит, — успокаивающе прошептала Синсера. – Поле изнутри непроницаемо.

— Кто это? – шепнул в ответ он.

— Причина всех наших бед. Источник проклятия. Калигум, — в словах королевы сквозила неприкрытая ненависть, и продолжала говорить она уже в полный голос. – Ты видел ту силу, что мы сегодня собрали. Я могла бы ей исцелить всех больных Эвлона, я могла бы напитать поля магией так, что они дали бы тройной урожай, ей нашлось бы тысячи применений! Но нет, все до последней искры идет на защиту Врат. Табуны легионов экусов погибли по ее вине, и еще больше погибнет в будущем. Это – цена нашего спасения, а ведь мой предок мог и проиграть. Мне часто после церемонии снятся кошмары, где Калигум засыпает весь Эвлон тарбисом и оставляет выжженную оплавившуюся пустыню.

Пока королева говорила, пленница улеглась на пол и закрыла глаза. Ее бока мерно вздымались, и, похоже, она сразу заснула. Впрочем, что еще оставалось делать заключенной? За сотни сезонов она научилась спать большую часть жизни.

— А зачем тут вторая клетка? – спросил Сергей.

— Раз в сезон заклинание переносит ее в соседнюю клетку, чтобы можно было вынести навоз и загрузить свежего сена. Другого способа ее кормить нет. Это поле непроницаемо.

— Зачем сено? – недопонял он. – Вы ее еще и кормите за все, что она сделала?

— Эмм… понимаешь, однажды мои предки не положили сена, и выдался на редкость неурожайный сезон. Поля пересохли, деревья облетели, даже реки обмелели, хотя солнце вовсе не грело, а наоборот будто бы потускнело. Все кое-как протянули до конца сезона на старых запасах. Естественно, ей тогда наложили самого лучшего сена, что смогли сохранить, и в тот же день, как сменился сезон, и она поела, все наладилось как по волшебству. Трава пробивалась прямо на глазах. За голову дней поля и деревья зазеленели, будто бы и не было мора.

— Но как Калигум может влиять на погоду и урожай?

— Не знаю. Возможно, это было просто совпадение, но я рисковать не буду. Пусть ест вволю, но не обрекает на голод моих подданных.

Сергей сделал шаг и остановился, вопросительно обернувшись к Синсере.

— Можешь посмотреть ближе, — разрешила она. – Ни один экус не может пройти сквозь…

Идя вперед, Серый решил опереться ладонями о радужную защиту и, не встретив преграды, кувыркнулся внутрь. Все звуки будто бы обрубило, и навалилась полная тишина. Он расслышал дыхание пленницы и стук своего сердца. В нос ударила жуткая вонь, настолько едкая, что из глаз брызнули слезы. Сергей обернулся и увидел зеркальную поверхность поля, ни королевы, ни поляны, ничего сквозь нее увидеть оказалось невозможно. «Я в клетке Калигум!» – дошло до него, и наступила паника. Со сдавленным вскриком он бросился обратно, опять беспрепятственно пройдя сквозь преграду.

— Сегри!!! – Синсера казалась испуганной и удивленной. – Как ты прошел внутрь?!

— Наверное, дело в том, что я – не экус? – нервно вздрагивая, предположил он.

— Возможно… — королева задумчиво вскинула голову. – Следуй за мной.

Она пошла по тропинке обратно к замку. В походке повелительницы прибавилось легкости. Произошедшее каким-то образом помогло вернуть ей душевное равновесие. «Со злом следует неустанно бороться, а не предаваться сожалениям об упущенных возможностях», — читалось в ее прищуренном взгляде.

— Сейчас тебе предстоит чуть-чуть потрудиться, — сказала Синсера, при входе в свои покои, — да и мне, пожалуй, не стоит бездельничать посреди дня.

«Чуть-чуть» — оказалось шуткой. Несколько часов до самого полудня Сергей приводил в порядок усаженную колючками шерстку повелительницы. Сама хорния, распорядившись поставить на кровать переносной столик, углубилась в чтение бумаг. Секретарша, привыкшая, что после церемонии королева весь день гуляет в саду, выглядела слегка недовольной, но бегала по своим обязанностям с обычным рвением.

Серый вернул шкурке Синсеры идеальное состояние и, получив дозволение удалиться, отправился в гостиную компенсировать пропущенный завтрак. Куда бы он ни пошел, его преследовал взгляд зеленых глаз демонессы. Изумрудные блики солнца плясали на стеклах, на поверхности пруда, отражались в кайлубисовых украшениях встречных экв, и каждая зеленая искорка заставляла его вздрагивать. Почему брошенный мельком взгляд так запал в душу? Возможно из-за невероятной красоты этих глаз? Или Сергея тронуло их печальное выражение? «Как же выглядит Калигум под слоем грязи?» – задался он вопросом и направился в библиотеку.