Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти

План был готов, нужно было найти союзников. Поговорив с Гратой, Мира решила обратиться к старым друзьям — дикарям, с которыми жила и охотилась в юности. Они расстались, когда Мира задумала пойти на службу к Владыке, расстались холодно, с взаимной обидой. Но вампирша надеялась, что через двенадцать лет старые обиды могут быть преданы забвению. Она приготовила подарки: Нике — кусок замечательной водоотталкивающей ткани, Эрику — трофейный охотничий арбалет, Сайрусу — рецепт приготовления химической смеси, удерживающей кровь от свёртывания и делающей возможным её хранение, секретный рецепт старейших.

Сначала она хотела заранее оповестить о визите, даже села строчить письма. Затем отбросила перо и рассмеялась. Её друзья-дикари отвыкли от подобных церемоний и решат, что она нарочно задаётся. Чем спонтаннее будет встреча, тем лучше.

Мира решилась на визит светлой летней ночью и тут же глупо заторопилась и разволновалась. Она пошла на старую квартиру на Закатной пешком, и сначала шла медленно, будто нехотя. Последний же квартал она, наоборот, пробежала, едва касаясь земли, за считанные минуты.

Вот и дом. Высокий, в шесть этажей. Квартирка друзей была на четвёртом. Мира отыскала взглядом балкончик и грустно выдохнула: прежней стеклянной двери с балкона в комнату больше не было. Вместо неё другая, мозаичная, со стороны комнаты завешенная или заслонённая чем-то.

Что ж, брошенные дома и вещи не обязаны хранить верность. В прежние времена вампирша обратилась бы зверем, взлетела на балкон… Сейчас она не рискнула так поступить. Мира поднялась к нужной двери и отметила ещё одно нововведение — электрический звонок.

Колокольчик вяло звякнул. Вампирша прижалась ухом к двери, затаилась. Квартира молчала. Может, Эрик уже охотится? Нет, послышались шаги! Мира поспешно отступила от двери и встретила хмурого от голода друга фальшиво-радостной улыбкой.

Carere morte не стареют, но это не значит, что они не меняются с годами. Мира едва узнала Эрика. Она помнила его очень симпатичным юношей с мягкими чертами лица, но несколько рыхлым телом. Теперь он похудел, вытянулся и отпустил бороду и усы, отчего стал выглядеть на свой человеческий возраст — сорок с лишним лет. Он был одет как для прогулки, в светлый летний костюм.

— Мира?

— Эрик!

Они обнялись, но Эрик быстро отстранился.

— Не знал, что ты воротилась в Дону.

— Я здесь уже два года.

— И решила навестить старого друга только сегодня? Что, Дэви всё-таки прогнал тебя?

— Нет, — оскорбилась Мира.

— Тогда, что тебя привело… — вампир прищурился. — Хочешь предложить авантюру?

— Может, ты всё-таки пригласишь меня в дом? Я бы вошла сама: защита квартиры дырявая, да жаль чувств хозяина! — вампирша ощетинилась. Нет, она всё ещё плохо умеет отвечать улыбкой на колкости! Особенно, на колкости старого друга.

— Сначала поведай, что ты наговорила про меня своей сестре. Мать до сих пор поминает мне бедную соблазнённую девушку из семейства Вако.

— О! — в памяти Миры пронеслась первая беседа с Агатой, когда она назвала Эрика своим мужем. — Прости, пожалуйста, я не знала, что эта ложь разойдётся так далеко! Я не смогла сказать сестре про Алана. Не хватило духу… Так можно мне войти?

Эрик недовольно скривился, но сделал приглашающий жест.

— Как тут всё изменилось! — воскликнула Мира, войдя. Она помнила большую комнату другой. Где мягкий диван на причудливо изогнутых ножках? Где фортепиано с крышкой, залитой свечным воском? Где шкаф с книгами и безделушками? Наконец, где любимая балконная дверь?

— Да, здесь было много хлама.

— Кошмар! И куда девалась балконная дверь? Я прощаю тебе фортепиано, но наши рисунки?! Ты поклялся, что сохранишь их!

— Стекло почти всё цело. Оно в какой-то из ваших комнат, — взгляд Эрика потеплел. — Принести?

— Да, пожалуйста.

Эрик долго громыхал чем-то в левой из маленьких комнат, когда-то бывшей спальней Алана и Миры. Ожидая его, Мира прогуливалась по комнате. Скоро взгляд её упал на каминную полку, заставленную незнакомыми безделушками. Она подошла ближе, повертела в пальцах причудливый стеклянный пузырёк духов.

— Женские вещи. Кто у тебя был?

— Это Тесса оставила. Она Низшая, присматривает за квартирой днём.

— Низшая?

— Что ты встревожилась?

— Все Низшие служат Конору.

— Не все. Она не служит.

— Как ты проверил?

Эрик хмыкнул, ничего не сказал. Наконец стекло балконной двери было извлечено на свет. Вампир небрежно, краем диванного покрывала, стёр с него пыль и зажёг больше свечей. Оба опустились на колени, разглядывая рисунок тушью по стеклу. Необычный рисунок, без единого сюжета: там цветочный орнамент, здесь море и парусник, внизу силуэты танцующих людей, вверху пастушка в затейливой кокетливой юбочке. Тонкие чёрные линии соседствовали с жирными, неровными мазками кистью.

— Это мой! — восхитилась Мира, трогая пастушку. — Помнишь? Я рисовала вампиршу, а Сайрус заметил, что если я хочу, чтобы к нам в гости зашли служители Ордена, проще сразу написать на двери: "Сarere morte здесь!" Пришлось Белле переделать мою вампиршу в пастушку… А где часть Алана?

— Когда я вынимал стекло, верхний правый угол откололся. Но не разбился! — воскликнул он, видя, как огорчилась подруга. — Вот он…

Эрик порылся в бумаге, и достал осколок, шириной в три ладони. На нём был нарисован город, Карда ли, Дона — не разобрать: крыши, крыши, крыши… — и над ними солнце. Штрихи были неровными, но старательными, словно уже взрослый человек рисовал впервые в жизни.

Мира коснулась рисунка ладонью.

— Спасибо, что сохранил.

— Как ты могла подумать, что я выкину это? — Эрик любовно погладил танцующую пару. — Вот наша с Донной часть…

Мира присоединила отколовшийся осколок к стеклу. Долго она рассматривала восстановленную картину, и картины прошлого являлись ей в мерцающем свете свечей.

…Осенью пятьдесят третьего они поселились в этом доме, N 38 на Закатной улице многолюдной Западной Пенны. Их было пятеро: Алан, Мира, Эрик, Белла и Ника. Хозяйкой квартиры для связи с идущим параллельно миром смертных назначили Низшую Нику. Квартира принадлежала Бруэтам, и к Эрику в гости часто забегала младшая сестрёнка Донна. Донна была почти случайной Низшей, брат испугался за её жизнь, когда она тяжело болела, она, должно быть, в бреду, приняла от него бессмертие… Эрик корил себя за это, но сделанного не воротишь. Противоположностью Донны была Белла — жестокая, красивая, и, хоть и самая юная из них, уже дикая, настоящая хищница, как и Мира — любительница экстравагантных нарядов и большой знаток вкусов человеческой крови. Часто у пятёрки в гостях бывал и Сайрус Дейн, неутомимый спорщик, порой, ставивший на место даже Алана. Весной пятьдесят четвёртого он окончательно присоединился к ним.