Галина Ли - Своя дорога

Аптекарь открыл рот, готовясь возразить, но я не дал себя перебить и продолжил вправлять нашему мечтателю мозги: - Возомнил себя богом? Знаешь предназначение каждого? Ты слишком много хочешь от живых. Не проще ли попытаться жить достойно? Это, к слову, куда лучше - чем умереть, не будучи уверенным, что тебя не провели как последнего дурака на ярмарке, за бесценок обменяв твою жизнь на песочный замок.

- Ну и кто из нас мечтатель? - огрызнулся сирин, не желая расставаться со своими иллюзиями, - Разве ты сможешь заставить людей жить по заповедям?

- Так я и не грежу о всеобщем счастье, - отмахнулся от неразумного юнца, и чтобы прервать дальнейшие словоизлияния завершил: - И чужую жизнь разменивать ради него тоже не стану.

- Ужасно! - поморщился волшебник и надолго замолчал.

Ужасно, видите ли ему… Интересно, чтобы ты сказал, парень, если бы твою жену потащили на жертвенник всеобщего благополучия? Не верю - что смиренно согласился.

Молчание длилось час или два, и я успел почти забыть о споре, как сирин подъехал и тихо спросил: - А что бы ты сделал, если бы в ком-то из твоих друзей дремала погибель мира? Великий Зверь?

О господи, ну как на проповеди в храме побывал. И где он слов то таких набрался? Великое Зло, Великий Зверь. Нашел, у кого спросить!

- Это ты на меня намекаешь, что ли? - усмехнулся я страдальцу в лицо.

Маг покраснел, смутился и скуксился: - ТЫ ЧТО?! Я просто, гипотетически спрашиваю. Я же видел - ты не меняешься душой во время преображения, так чего бояться?

Как же он достал меня сегодня своими расспросами!

- Отцепись, Агаи, нет у меня таких друзей. А если и были бы, то я, прежде чем глотку резать, все-таки убедился - что монстр побеждает, что он опасен и другого выхода нет. Настоящие друзья чрезвычайно редки в наше время, чтобы ими разбрасываться во имя утопий.

- Надо же - слово какое знает, - пробурчал себе под нос сирин, а я сделал вид, что не услышал.

Закончили пустой разговор и, слава богу, а то мне признаться, на язык уже просилось совсем другое.

Через степные просторы мы проехали на удивление спокойно, даже волчьи стаи, попадавшие по дороге, предпочитали наблюдать за нами с вершин пологих, поросших ковылем и полынью холмов, не приближаясь даже ночью.

Время от времени попадались навстречу небольшие разъезды степняков, на маленьких мохноногих лошаденках, с лицами, по самые глаза прикрытыми платками. Всадники настороженно и подолгу нас рассматривали, но близко не подъезжали, разговаривая только с нашим проводником. Хенун, показывал им резной камень с изображением то ли орла, то ли другого крылатого животного, и нас пропускали без лишних вопросов.

Во время таких встреч, я просил у бога одного - чтобы нас не пригласили отдохнуть. Не хотелось мне больше посиделок у очагов в чужих шатрах, кишащих блохами.

Но наш внешний вид симпатий кочевникам не внушал. Если бы не печать, могу поклясться, встречи прошли бы гораздо напряженней.

О причинах настороженности спрашивать не стоило. Это мы в своей цивилизации стали забывать, кто есть кто, а эти люди, постоянно находящиеся на грани выживания и без всяких шаманов чувствовали, что с нами неладно. Только в отличие от росм желания преклонить колени не испытывали. Да может это и к лучшему.

Недостатка в продовольствии не было: степь хорошо разнообразила наш стол. То и дело из-под копыт, смешно подпрыгивая и мелькая куцыми хвостами, срывались зайцы, а иногда - крупные, покрытые светло коричневым оперением, голенастые птицы. И те и другие предпочитали спасаться бегством.

Хенун разил их из короткого лука, не оставляя нам своей расторопностью и малейшего шанса проявить меткость. Наверное, в конце концов, у воина сложилось довольно нелестное мнение о великих богах.

Одну нерасторопность он бы пережил, /да и зачем богам марать ручки, если рядом имеется смертный?/ но вот к склокам среди Великих не подготовился.

Особенно, к тому, что богиня может превращаться в обычную ехидную женщину. К чести рош-мах надо сказать, что инициатором всех скандалов был сирин. Он буквально на глазах превращался из веселого, любопытного юноши в мрачного ипохондрика, умеющего только ворчать на всех.

В один прекрасный день я поймал себя на мысли, что последний раз маг улыбался в поселении дикарей. Естественно, что такая горячая штучка, как его жена, не могла спокойно пройти мимо подобных изменений в характере милого и готова была съесть его с потрохами на месте.

Хвала Ирие, парочка переругивалась только во время привалов, когда оборотень перекидывалась в человека, да и то - вполголоса. Хотя и это быстро надоело. От постоянной грызни меня тошнить начало уже на третий день. В конце концов, я наплевал на все условности, дождался остановки и оттащил сирин в сторону, грубо вцепившись в рукав его куртки.

- Агаи, объясни мне, что происходит? - призвал я мага к ответу.

Сирин надел непроницаемую маску и процедил: - Ничего.

Притом на его неприступной физиономии легко читалось: отцепись.

А вот хрен тебе! Достал в конец за эти дни до самых печенок!

- А раз - ничего, то с какой стати ты портишь всем настроение? Может у тебя несварение желудка? Или ты каждый вечер напиваешься тайком, а с утра тебя мучит похмелье?

Я старался говорить без лишнего яда, но признаться, получалось это плохо.

Не могу спокойно смотреть, как взрослый мужик ведет себя хуже ребенка!

Волшебник вспыхнул, дернулся прочь, выдирая свой рукав.

И что теперь прикажете делать? Может, все-таки съездить ему по морде? Авось придет в чувство. А еще лучше - оставить один на один со своим плохим настроением.

Я почти поддался искушению, но в последний момент решил, что, увы, и то и другое - ситуации не улучшит. Оставалось только смотреть на паршивца осуждающим взглядом мудрого наставника, надеясь на то, что память примерного школяра сирин еще не канула в вечность.

- Муторно мне. Все время кажется, что вот-вот что-то должно случиться. Плохое. Из-за меня, - наконец решил поделиться своими мыслями Агаи, - И кошмары мучают каждую ночь.

- О чем? - насторожился я, подошел к магу и положил ладонь на его плечо, чтобы он не вздумал улизнуть от ответа.

Сны и предчувствия волшебников игнорировать не стоит.

Повинуясь нажиму, Агаи сел на заросший желто-зелеными блюдцами лишайника камень, залез рукой в вздыбленную шевелюру и тоскливо сказал: - Смерть. Твоя, Таниты, моя. Горы трупов в городах. Разрушения. Каждый раз по-разному. То потоп, то землетрясение, то дрянь какая-то из-под земли лезет. И всегда я виноват. То дверь открою, то камень столкну, то еще что-нибудь. Я уже спать нормально не могу! Открою глаза, лежу и жду, когда из кустов монстры полезут. Сам себя уговариваю, что здесь и кустов то нет, а боюсь. Стал использовать, устанавливая круг, все защитные заклинания что знаю, и все равно - не помогает!