Наталья Бульба - Поставить мир на кон

— Я приказал подать ужин.

За тревожными мыслями, которые никак не хотели выстраиваться в стройную систему, я не заметила, как мы вошли в нужный коридор.

— Не знаю, — с трудом улыбнулась я, — способна ли я еще на такой подвиг.

Сэнар понимающе кивнул и, открыв дверь, первым вошел внутрь. В отличие от своего господина, мой тер не опасался того, что я сбегу, пока он проверяет комнаты. Или просто осознавал, что бежать мне не куда. Пока.

Пробить межмировой портал я могла, но, как раз за то время, которое понадобится ему, чтобы заблокировать переход. Прогулка же по Дариане мало что могла мне дать. Из всех известных мест, где можно было надеяться получить информацию, в одном я уже была. А про второе даже не думала — вряд ли Вилдор оставил там хоть что-нибудь, способное меня заинтересовать.

И вот здесь вновь возникали вопросы, на которые мне необходимо было получить ответы. Потому что оставалось непонятным, от чего именно он пытается меня уберечь? Или… что могу найти в базах я, чего не найдет Ярангир и если мне это удастся, то окажется ли это нужным моему дарианскому кошмару?

Ну а то, что мне уже удалось обнаружить, вероятнее всего, было организовано самим бывшим ялтаром. Не для меня — для тех, кто так же, как и я, попытается пройти по следу неизвестно чего.

— Тебе обязательно надо подкрепиться, ты выглядишь утомленной. Что довольно странно — этот мир всегда щедро делился с тобой силой.

— Но не тогда, — улыбнулась я, благодаря его за заботу, — когда я заряжаю фаранх.

Это было вполне логичное объяснение моему состоянию, которое пришло мне в голову, когда я пыталась разобраться с тем, что со мной происходило.

Во взгляде Сэнара явственно промелькнуло облегчение, заставляя задуматься еще и о том, что именно могло вызвать его беспокойство. С тех пор, как я открыла в себе Равновесие, за собственное здоровье мне тревожиться не приходилось. Не считая, конечно, тренировок с Вилдором, после которых меня уносили с поля.

— Тогда понятно, откуда такая бледность. — И заметив мое недоумение, поспешно добавил, явно удивляясь тому, что мне не известно то, что он собирается сказать. — Фаранх сливается с телом и душой, привыкая и привязываясь к тому, кому принадлежит. Но зато никто, кроме тебя, не сможет воспользоваться накопленной в нем магией.

Я решила не говорить ему о том, что кое-кто забыл мне об этом рассказать. Или… не счел нужным, лишь описав, как красив этот кристалл, когда полностью активирован, да каким подспорьем может служить там, где нарушена связь с принявшим меня миром. А даже здесь, на Дариане, таких мест было немало. И большинство из них находилось именно там, где легче всего пробивались пространственные туннели.

И теперь, когда я все-таки об этом узнала, мне стоило ко всем уже возникшим вопросам, добавить еще один: зачем ему было нужно, чтобы я ощутила себя слабой? И хотя я могла и сама подобрать полдюжины ответов на него, правильный знал лишь сам Вилдор.

Сэнар не отказался поужинать со мной, после чего пожелал приятных сновидений и вышел в холл, чтобы не смущать своим присутствием. Такая забота была приятна, но тут же вызывала мысль, что меня провоцируют, пусть это и не слишком вязалось с моим состоянием. Однако, проверять, какое из моих предположении окажется верным, я не стала — этот день показался мне слишком длинным.

Несмотря на усталость, сон не шел. Я лежала одна в огромной постели и вглядывалась в темноту. Перед глазами мелькали события последних дней, в голове кишели обрывки сказанных фраз, мысли, которые не сумели воплотиться в слова, чувства, в которых сгорела уверенность в том, что восемь лет моей жизни, проведенные на Лилее, были едва ли не самыми тяжелыми, но и… наиболее счастливыми.

И в царившем в комнате сумраке, в тишине, которая меня окружала, я вновь слышала, как Олейор произносит: «Я — правитель темных эльфов», — разрушая ощущение равенства, которое было между нами. А затем я видела его глаза и понимала, что пока губы, раз за разом повторяли: «Нет», — боль, что прорывалась сквозь привычную для меня жесткость его взгляда, шептала: «Я не могу тебя потерять».

А потом все затмила застывшая на берегу озера фигура Вилдора. И мне показалось, что если вглядываться в сияние его кожи там, где к ней прикасался свет заходящего солнца, то в этом призрачном мерцании я сумею разгадать загадку, которой он сам являлся.

Но как только возникло чувство, что озарение близко настолько, что достаточно лишь одного удара сердца, чтобы понимание затмило собой всю горечь вопросов, ответы на которые так и не находились, как он обернулся и его лицо обезобразила надменная улыбка, которую мне уже приходилось видеть. Вот только она никогда раньше не была обращена ко мне.

Не выдержав этого калейдоскопа, я встала и налив травяного настоя в вырезанный из куска цельного кристалла (подарок Закираля), подошла к раскрытому окну. По календарю здесь господствовала зима, но единственным ее проявлением были чуть менее жаркие дни и приятная прохлада, приходящая, как только солнце пряталось за виднеющиеся вдали горные вершины.

Если бы ялтар был сейчас на Дариане….

Эта мысль вызвала у меня кривую усмешку. Я опять скатилась в прошлое, перепутав то, что было два года тому назад и то, что происходило сейчас. Окна моих покоев, так же, как и в тех комнатах, которые занимал когда-то Вилдор, выходили на озеро. И зная о часто мучающей его бессоннице, вполне можно было предположить, что наши взгляды одновременно оказались бы прикованными к блеклой желтой полосе, рассекающей наискосок водную гладь.

Вилдор…. Я сделала глоток, не ощутив вкуса. Он становился моим наваждением, причиной моих терзаний. И хотя ни я, ни он, ни словом, ни взглядом не переступили грань, которая черной тенью легла бы на мою репутацию, на любовь, которая связала меня с мужем — его присутствие рядом стало тяжелым испытанием для моего сердца.

И если бы не Вэон и Амалия…. Дети стали для меня той опорой, которая помогала держаться там, где доводы разума оказывались бессильными перед тягой к тому, кто не имел на меня прав. И если я не хотела вновь испытать тот душевный разлад, к которому подвел меня Вилдор, добиваясь того, чтобы я ощутила в себе его Единственную, я должна была как можно скорее разобраться с той проблемой, которая заставила меня обратиться к нему за помощью — рассчитывать на него я больше не могла. Не потому что не верила в его способность мне помочь — я не верила себе, что смогу справиться с тем, что тянуло меня к нему.

Резкий порыв ветра, швырнул отдернутую занавесь мне в лицо. Задумавшись, я пропустила тот миг, когда наполненное мерцающими точками небо затянулось тяжелыми, набухшими водой тучами, создававшими впечатление неровно подвешенной над резиденцией темной ткани.