Ксения Баштовая - Вампир поневоле

Вовочка успокаиваться не собирался. Под его грозным взглядом мне хотелось стушеваться и заныкаться куда-нибудь подальше. Интересно, в своих процессах он так же работает? Тогда с таким адвокатом прокурор не нужен!

Устав отбиваться чуть ли не руками и ногами, я не выдержал: взмахнул рукой и радостно сообщил:

– Видишь? Ничего не … — на миг мир подернулся сероватой пеленой. Под пальцами чуть слышно хрустнула накрахмаленная ткань, мир пошел складками … На несколько секунд мне показалось, что я увидел небольшую верандочку. За столом, застеленным белоснежной скатертью, перешептывались двое: огненно-рыжий насмешливый парень и хрупкая черноволосая девушка. В какое-то мгновение я отчетливо увидел острые рога, венчающие головы собеседников … А потом все пропало. И складочки, и веранда, и странная парочка …

Повторить опыт не удалось.

Через полчаса моих неудачных попыток Вован наконец успокоился:

– Хреновый из тебя колдун, Андрюшенька.

– Не выражайся, а? — поморщился я. Данешти обиделся:

— Лингвист называется! Хрен — это, между прочим, растение такое! А вовсе не то, что ты подумал.

Мне ничего не оставалось, кроме как возмутиться:

— Ты еще повелительное наклонение от глагола «хо-вать» и название двадцать третьей буквы в кириллическом алфавите вспомни!

– Озвучишь? — тут же заинтересовался Владимир.

Я покосился на Аню и поспешно перевел разговор в другое русло:

— Давай в другой раз. — Нужно было предложить что-то новое, и я ляпнул первое, что пришло в голову: — О Танаисе тебе рассказать?

— В смысле? — не понял Вовочка.

— В прямом! Вот чей это город?

— Греческий …

— Сам ты грек! С какого это переляку?

Судя по всему, Вовка честно попытался вспомнить, с какого … Но тут ему на выручку пришла Аня:

– С самого обычного! Монеты там находят греческие, кувшины разбитые — греческие, значит, и город — греческая колония.

Я скептически прищурился:

— Греческий, значит … А ты представь на мгновение, что наш город внезапно … ну, например, лавой засыпало. Ну не сейчас, сейчас все нормально, а в году так девяносто пятом. Откапывают археологи все эти здания лет так через пятьсот, и что они видят? Названия на магазинах на английском, вещи — китайские, а деньги вообще американские у каждого позаныканы. И чья мы тогда колония?

— А …Э … — Аня потеряла дар речи.

Вовка, кажется, тоже. А я … Как говорится, «Остапа понесло»:

– Поехали дальше. Вот чему нас учит история? Была в этих краях дикая степь. Дикая, аж дальше некуда, чуть шакалы по ней не шастали. И ни души вокруг. А потом вдруг раз — пятнадцатый век, от Ивана Грозного крестьяне толпами побежали, и все сюда, и сразу казаками стали! Да не просто какими-то там беглецами. Они все сабли-шашки похватали и таких людей туркам поотвесили! А сами только вчера от сохи да от лопаты! — Вовка и ответить ничего не успел, как я продолжил: — Следующее. Александра Македонского знаете?

Вовка покосился на Аню и послушно кивнул:

— Знаем.

— Тогда объясните мне, почему он выучил греческий в двадцать с лишним лет, а завоевывать мир полез по каким-то горам, вместо того чтобы спокойненько по голой-то да безлюдной степи шуровать вперед? Объясняю на пальцах. Я лет в пятнадцать читал записки какого-то александровского полководца, и тот ясно рассказывает, как они в степь зашли, направляясь мир захватывать, и как их оттуда местные жители в хвост и в гриву погнали. Вот и пришлось бедному Сашеньке по горам прыгать!

Судя по удивленным Вовочкиным глазам, подобной трактовки событий он не слышал. Анюта, кажется, тоже. А добил я их коронным:

— И вообще, Сейчас у нас новый микрорайон строится. Там, где Ливенцовское городище. И на раскопках этого городища такое находят … Там толщина стен — до пяти метров. А сам городок датируется пятнадцатым веком до нашей эры. Это, извините, когда в Египте всякие Тутмосы правили. Вот так-то, господин грек.

— Я не грек, — обиделся товарищ Данешти. — Я донской казак.

Честно говоря, у меня на языке крутилось, что с такой фамилией он если и казак, то только палестинский. Сдержался я с трудом.

Разговор завял так же неожиданно, как и начался: выловить Цепеша мы так и не смогли, бегать сейчас искать Семена — бессмысленно. Когда не знаешь, куда он мог пойти … Нет, конечно, можно пройти к той кафешке, где Вовочка с этим волкодлаком квасил. Боюсь только, особо это не поможет.

Пока я размышлял, что же делать дальше, Аня вдруг ойкнула и принялась рыться в своей сумочке, явно что-то разыскивая. И чем дольше она в этой сумке копалась, тем бледнее становилось лицо девушки.

— Что случилось? — не выдержал я.

Анюта подняла на меня несчастный взгляд:

— У меня, кажется, сотовый украли …

Вовочка тут же деловито защелкал по кнопкам своего мобильника:

– Гм … Телефон не выключен, просто трубку никто не берет. Может, ты его дома забыла?

Судя по окаменевшему Аниному лицу, она представила, какие горы пыли ей придется перелопатить дома, чтоб найти пропажу. А меня, наверно, рыцари в детстве покусали:

– Пошли поищем?

Дверь Аня открыть не смогла. Раз пять уронила ключ, потом минут десять пыталась попасть в скважину. Я, предусмотрительно отдавив Вовочке каблуком ногу (чтоб не умничал), предложил:

– Давай я открою.

Ключ легко повернулся в замке.

Первым заходить пришлось мне: Аня позеленела, как свежий огурец, и отрицательно замотала головой, а Вовочка, припомнив отдавленную ногу, ласково улыбнулся и сделал приглашающий жест.

Я глубоко вздохнул, зажмурился и, разве только не перекрестившись, отважно шагнул вперед.

Открыл глаза. Посмотрел по сторонам. Оглянулся. Убедился, что Вовка и Аня даже не пытаются заглянуть в квартиру. И вздохнул:

– Заходите.

За то короткое время, пока нас не было, здесь изменилось очень и очень многое. А может, и не изменилось, а всего-навсего пришло в норму. По крайней мере, зеркало приобрело нормальный вид, дружелюбно согласившись, что его работа отражать, а не показывать какую-то серую пелену … Пропал слой пыли, совсем недавно покрывавший все поверхности. Даже давешний паук, видимо, решил, что ничего хорошего ему тут не светит, и куда-то слинял, не забыв прихватить с собой всю сплетенную паутину.

А может, сюда тетя Ася приехала? Или просто Ася … Хотя, что ей тут делать?

Кажется, Вован с Анютой пришли к похожим выводам.

— Анют, признавайся, у тебя есть личный домовой, убирающийся в квартире? За сколько продашь?

Молчание было ему ответом. Аня там в обморок случайно не рухнула? От потрясения?