Лиланд Модезитт - Магия Отшельничьего острова

— А если ты распознаешь вражий умысел и начнешь отстаивать свое «я» с самого начала — это может оградить от той белизны? — жадно поинтересовался я.

— Многое зависит от силы и умения мага, — хмуро пояснил Джастин. — Имея дело с такими, как Антонин, нужно отвергать искушение с самого начала. Дашь малейшую слабину — и он начнет манипулировать твоими чувствами с ловкостью опытного жонглера. Столкнувшись же с чародеем не столь искушенным, ты можешь освободиться из изоляции, даже если тебя туда заманили хитростью. Когда происходит такого рода освобождение, затраченная на захват энергия рикошетом ударяет по самому захватчику. В нашем случае так вышло со мной. Ты так рьяно стремился получить ответы, так легко поддавался манипуляциям, что я не разглядел вовремя, сколь велика твоя внутренняя сила.

— И что мне теперь делать — радоваться наличию этой силы или сокрушаться по поводу собственного легковерия?

— Воля и вдумчивость, Леррис, — вот ключи. Ключи к постижению не только магии гармонии, но и чего угодно.

Расправившись с похлебкой, Джастин устало откинулся назад.

— Я так понимаю, ни в какой Вивет мы сегодня не поедем?

— Ты свалишься со своего пони через три кай, а я на своего и вовсе взобраться не смогу. Как по-твоему, разумно такой парочке пускаться в дорогу?

По-моему, это было неразумно.

— Кроме того, тебе все-таки стоит заняться чтением, — добавил Джастин, протягивая мне приснопамятные «Начала Гармонии». — Без теории не обойтись. Ежели я стану показывать тебе все наглядно, то или тебя угроблю, или навсегда превращусь в древнего старца.

Я потянулся за книгой. Серый маг остановил меня:

— Сначала вымой посуду. Уж такой услугой ты мне всяко обязан!

И я в который раз отправился к источнику. Есть ли у меня основания доверять Серому магу? От одного воспоминания о жуткой белизне пробирала дрожь. Правда, Джастин не слишком старался затянуть меня в этот кошмар. Да и вся эта история ему далась тяжелее, чем мне.

Я прополоскал кружки в ледяной воде и вытер их влажной тканью. У меня заломило руки.

Джастин выбрался из хижины. Я застал его кормящим с ладони лошадок.

Ничего не сказав, я прошел внутрь и увидел, что книга лежит на спальном мешке. Подбросив в очаг еще полешко, я с большой неохотой раскрыл томик на первой странице.

«Гармония есть жизнь; хаос есть смерть. Это не постулат учения, а непреложный факт. Всякое живое существо представляет собой упорядоченное сочетание гармонически взаимодействующих элементов. Привнесение хаоса...»

Тоже мне новости! Слыхал я все это — ну, может быть, чуточку в других выражениях.

«...Гармония пронизывает мироздание вплоть до его мельчайших первоэлементов. Путем воздействия на ничтожно малые составляющие с целью формирования нового упорядоченного целого Мастер гармонии может воздействовать на погоду и климат...

Напротив, управление хаосом представляет собой разрыв целого на частности, ликвидацию упорядоченного единства, разделение первоэлементов... разрушение как таковое...»

К третьей странице голова моя разболелась так, что во избежание худшего книгу пришлось закрыть. Вздохнув и отложив книгу, я выбрался из хижины.

Серый маг чистил щеткой Роузфут. Когда я вышел наружу, он оторвался от своего занятия и теперь любовался игрой света на склонах холмов.

— Джастин, верно ли я понимаю, что знание как таковое подобно добротной работе каменщика? Надежной работе, способной противостоять хаосу?

Он кивнул:

— Да, но тут есть опасности. Даже Антонин не в состоянии завладеть сознанием заурядного пастуха, если тот яростно сопротивляется, однако сила Антонина вполне достаточна, чтобы этого пастуха уничтожить.

— Но ты же сам говорил, что Антонин может овладеть моей душой.

— С помощью искушения, — я заметил, что в волосах Серого мага теперь оставалась лишь легкая проседь, а на лице — только несколько тонких морщинок. — Он мог бы взять тебя в ученики, показать, как срабатывает магия гармонии и каких результатов можешь добиться ты, обратившись к хаосу. Он опьянил бы тебя силой разрушения — разумеется, всегда свершаемого во имя блага. Кормление бедных, расчистка дорог — это ведь все добрые дела. Но участие в этих делах привело бы к вызреванию внутреннего конфликта между гармонией и хаосом, разрушительного для твоего самосознания. Запутавшись в противоречиях, ты пожелал бы снять с себя всякую ответственность. И вот тут-то Антонин с готовностью освободил бы тебя от этого бремени. В отличие от него, Сефия и Герлис действуют грубее и прямолинейнее.

Я поежился, впервые по-настоящему уразумев, что имелось в виду. И разозлился до того, что глаза мои вспыхнули, а зубы сжались. Меня аж в жар бросило от злости, хорошо хоть ветерок охладил.

Выходит, чтобы свести на нет возможность ничтожного проявления хаоса, избежать мелких неприятностей, эти лицемеры, наши добрые Мастера с Отшельничьего, бросили и меня, и Тамру, и Кристал, и прочих, как слепых щенят в омут, даже не намекнув на проблему искушения. Прекрасно зная при этом, как страстно каждый из нас чего-то жаждет и как эта жажда делает нас добычей для Антонина и ему подобных!

Джастин поглядывал на меня с лукавой улыбкой.

— Увидел что-нибудь смешное? — огрызнулся я.

— Ага, — кивнул Джастин. — Тебя. Ты перевернул несколько страниц и готов разорвать Отшельничий в клочья.

— А ты почем знаешь?

— Когда-то мне довелось испытать нечто подобное.

— Я так и думал, что ты тоже с Отшельничьего.

— Я ничего такого не говорил. Сказал только, что мне довелось испытать нечто подобное.

XXX

Рассеянно теребя зеленый шарфик, рыжеволосая смотрит на пляшущий в очаге огонь.

Верная своей привычке, она и сейчас задается вопросами, остающимися без ответа. Почему Белый маг так рвется поделиться с нею своей мудростью и принимает ее как равную, в то время как Мастера Отшельничьего скупились на каждую крупицу знания?

Размышляя, молодая женщина не смотрит на сидящего в кресле Белого мага и, кажется, не отдает себе отчета в том, что посох в ее руке нагревается. Мужчина хмурится, пожалуй, впервые за все время их знакомства.

— О чем задумался? — спрашивает она. — Помещение здесь не лучше, чем в гостинице Хайдолара. Создается впечатление, что виконт не больно-то ценит тех, кто творит добро.

— Ты, я вижу, все еще настроена скептично, — доброжелательно отзывается Антонин. — Интересно, чем можно пронять тебя по-настоящему? Может быть, стоит продемонстрировать тебе один прием, которым ты сможешь воспользоваться, чтобы постичь и понять больше?