Эльхан Аскеров - Бастарды

– Все разговоры и знакомства потом. Идите за мной.

Подведя женщин к веревке, он нагнулся и, взяв ногу Юко, поставил ее в петлю на конце каната.

– Держись крепче, – скомандовал он и дважды дернул за веревку.

Юко вцепилась в колючий канат и почувствовала, как ее стремительно поднимают на гребень стены. Воин внимательно следил за подъемом, готовый в любой момент прийти на помощь. Северянка робко тронула его за плечо.

– Ты Ал-Тор? – Голос женщины сорвался, и она замолчала, пытаясь справиться с собой.

– Да. Это я, мама, – ответил юноша, назвав ее матерью после короткой заминки. Это не укрылось от женщины, и она грустно кивнула головой, понимая, что ему так же трудно, как и ей.

Веревка упала на землю, и Ал-Тор быстро поставил ногу матери в петлю. Дав сигнал к подъему, он повернулся к старику.

– Ну, ты готов уйти в отставку, старина? – с усмешкой спросил юноша.

– Я в отставке с того дня, как согласился на это дело, – усмехнулся старик в ответ.

Неожиданно, в той стороне, где располагались конюшни, послышались крики, собачий лай и рев разъяренных барсов. В саду замелькали факелы. Отпущенные с поводков сторожевые псы с лаем продирались к месту похищения. Следом за ними с треском и руганью ломились бойцы тайной стражи.

– Вот они! – раздался радостный крик, тут же сменившийся предсмертным хрипом. Один из преследователей выбежал из кустов и необдуманно подошел к Ал-Тору на расстояние удара мечом. Старый зверовод присел над упавшим человеком.

– Зачем ты это сделал, Барн. Ты же всегда мечтал занять мое место. Я хотел уйти вместе с ними. Все осталось бы тебе. Зачем? – тихо спросил старик.

– Решил поторопить события. Я подозревал, что ты что-то затеваешь, и вызвал тайных. Но видать, мне не судьба стать главным звероводом. У твоего приятеля очень быстрый меч. Знаешь, я только сейчас понял, что я первый предатель за всю историю гвардии, – прохрипел раненый. Голова его откинулась набок, а изо рта потекла кровь. Ал-Тор тронул старика за плечо.

– Нужно уходить. Они уже рядом.

– Да. Уходи, я задержу их, – ответил старик и обнажил меч.

– Не надо. Ты успеешь подняться, – ответил Ал-Тор, но старик отрицательно мотнул головой.

– Я не для того помогал твоей матери бежать, чтобы позволить тебе погибнуть в этом проклятом саду. Уходи. Это моя драка. Уходи, сынок. Когда-то капитан стоял один против десятка, спасая мою шкуру. Теперь пришла пора вернуть этот долг, – ответил зверовод и, сжав руку юноши, исчез в кустах. Тут же послышался звон стали и стоны раненых. Наука капитана не пропала даром.

Ал-Тор выругался и кошкой взлетел по канату на стену. Быстро выбрав веревку, он перебросил ее на улицу и соскользнул вниз. Все уже сидели в седлах. Топ-Гар успел даже убрать механизм кузнеца. Разман очень просил не бросать его в городе. Юноша запрыгнул в седло, и кавалькада понеслась к городским воротам.

Похитители успели выбраться из города, а ветераны заблокировать ворота арбой и клиньями, когда на площади появился отряд верховых. Уперевшись в брошенную между ворот арбу, отряд спешился, и солдаты принялись рубить ее мечами. Командир отряда быстро поднялся на стену. Взяв тяжелый арбалет, он взвел тетиву, наложил болт и прицелился.

– Ваше сиятельство, их же не видно, – пролепетал молодой лейтенант.

– Проверю, не разучился ли стрелять на слух, – ответил стрелок, спуская тетиву. – Что с воротами? – спросил он, отбрасывая арбалет.

– Почти открыли. Осталось только створки раздвинуть, – ответил лейтенант, явно робея.

– Поздно. Они уже добрались до солончака. Теперь догонять можно будет только с рассветом. Быстро в казармы. Поднять и посадить в седла всех. Выходных, свободных от заданий, отпускников, больных. Всех. Должна набраться полная полусотня с десятком. Ты понял, лейтенант?

– Так точно, ваше сиятельство!

– Тогда, какого ифрита ты еще здесь? Марш! – рявкнул командир отряда, и лейтенант кубарем скатился с лестницы. Следом раздался заполошный треск подков по каменным плитам мостовой.

– Лишь бы башку себе не свернул от усердия, объясняйся потом с его папашей, – проворчал командир и быстро спустился вниз.

Злосчастных караульных уже окатили водой из лошадиной поилки, приводя в чувство, и, не развязывая, выстроили перед караулкой. Увидев подошедшего, старший караула вздрогнул и тихо простонал:

– Только не это! Иштар великая, сам Слоновья Нога.

Человек, носивший столь необычное имя, услышал сказанное и зловеще усмехнулся.

– Похоже, ты меня знаешь, десятник.

– Да, ваша милость, – судорожно сглотнув, ответил тот.

– А знаешь, почему меня прозвали Слоновья нога?

– Вы раздавили во время допроса ногой голову асассину, не желавшему назвать имя своего заказчика.

– Верно. Значит, мне нет смысла представляться, и ты прекрасно понимаешь, что будет с тобой и твоими людьми, если мне не понравятся ваши ответы?

– Да, ваша милость. Я все расскажу как на духу.

– Тогда начинай. Не будем терять время.

– Да тут и рассказывать особо нечего. Нас только сменили. Я выставил людей на стену и вернулся в караулку перекусить. Только сели за стол. Дверь нараспашку, вбегают эти, и началось. Но мы дрались. Клянусь собственной душой, дрались. Вот взгляните, ваша милость. Всю морду уже разнесло. – Десятник повернул голову так, чтобы свет факела осветил левую сторону лица, уже приобретавшую красивый лиловый цвет.

– Вы были вооружены. А они? – задал вопрос Слоновья Нога.

– Тоже. Мечи у всех были. За спиной. И кинжалы.

– Тогда почему они начали вас бить, а не убивать?

– Не знаю, ваша милость. Может, шума опасались? От мечей-то звону на весь город, а так, кто его знает, кто кого лупит, может, пьяные разодрались, а может, в кабаке какая буза. – Растерянно пожал плечами десятник и поморщился от боли в ушибленных ребрах. Ветераны постарались от души, справедливо рассудив, что синяки и ушибы заживут, а отрубленная голова снова не вырастет.

– Логично. – Кивнул головой Слоновья Нога и тут же задал очередной вопрос. – Ну а вы почему за оружие не взялись?

– Так ведь это, ваша милость, мы все больше алебардами, а мечи только так. Алебардой в караулке не размахнешься, а мечами мы толком и пользоваться-то не умеем. На тренировках только муштра строевая да парады, а чтобы чему нужному научить, так нет, – обреченно ответил десятник, понимая, что все сказанное не больше чем попытка оправдаться.

– М-да. Что есть, то есть. Ладно. Эй, десятник! – окликнул Слоновья Нога, не оглядываясь. – Этих в зиндан до полного разбирательства, только по отдельности, чтоб не договорились. В дороге не разговаривать. Потом, бегом сюда. – Подскочивший к командиру десятник лихо отдал честь, и караульных быстро увели.