Юрий Иванович - Коварные сентеги

Он сделал паузу, ожидая вопросов. Но Кашад с Рионой посмотрели на Кремона, а тот выжидающе молчал. Промолчали и они. Да и что спрашивать, если вначале надо выслушать? Вдруг и вправду самое страшное как-то можно поправить?

– Так вот… О моих мотивах… Наверняка лучше будет, если я вам просто перескажу, что внушил каждому из вас. Слушайте: «Ты не должен никому и никогда говорить о севере. Не должен хотеть и пытаться вернуться на север. Без команды не приближаться к Шанне ближе, чем на пять километров. На любые вопросы отвечать: хозяин выкупил тебя и двух твоих товарищей на каменоломнях, где вы родились и жили до недавнего времени. Где это место – ни ты, ни они не ведают. Ты должен выполнять все приказы, данные хозяином при посторонних, беспрекословно и немедленно. А вообще подчиняться только Сату-Лгаву или его сестре. Никогда, ни при каких обстоятельствах не поднимать руку на хозяина и его сестру. Обращение «тэш» – везде и всегда обязательно к любому сентегу». Вот и все! Правда, ничего страшного? Вы мне и так в принципе обещали все это выполнять целиком добровольно. Ну… кроме как отказаться от попыток возвращения. Но это уже я позаботился о вашей долгой жизни… Кашад! Спокойнее! Ты уже на эту тему высказывался! Вот… Теперь о том, как все изменилось после рассказа Кремона про наш мир Тройной Радуги. Тут я пока могу сказать только одно: изменилось положение кардинально. Осознаю, что надо что-то делать немедленно и со всей решительностью, но пока кроме туманных наметок ничего толкового в голову не приходит. Мне кажется, мы над этим попробуем подумать совместно и несколько позже. В данном вопросе излишняя спешка – это гибель для нас всех и страшные, кровавые последствия для очень многих… Причем я не говорю уже о веках или десятилетиях, а говорю о днях, максимум неделях. Думаю, в этом вопросе со мной никто спорить не станет?

Мужчины промолчали, и только девушка выдавила из себя:

– Станем… – И не в силах удержаться, все-таки прохрипела должное обращение: – Тэш…

Сентег удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Теперь о некоторых исключениях, досадных и не очень. Особенно если рассматривать в свете приближающейся всемирной катастрофы… Вы вчера видели конклатерру, которая для большинства моих собратьев хуже кости поперек горла и похлеще, чем любая катастрофа. А все почему? Тоже исторические, нерушимые традиции…

После подробного рассказа высветилась интересная картинка, о которой ранее сентег умалчивал. Вернее, только намекал на некие исключения из правил. А во всем виноваты древние традиции и каноны поведения, установленные предками. Каждая сентега – душа домашнего очага. Ни работать ей, ни занимать почетные посты в обществе нельзя. Категорически запрещается ей и заниматься торговлей или посредничеством. Но! Самое смешное, что и сентегам мужского пола законы запрещают заниматься такими постыдными делами, как перепродажа, посредничество, дача денег взаймы и составление всяких там контрактов о купле и продаже. Да и вообще каждый уважающий себя сентег должен иметь для таких грязных дел, как денежные расчеты, подневольного, зависящего от него помощника.

И еще в глубокой древности возникал вопрос: а кто же тогда этими низменными делами будет заниматься? Нет, конечно же, порой и сами сентеги что-то там решали, что-то порой платили и о чем-то конкретно договаривались. Но делалось это редко, в узком кругу ближайших знакомых и ни в коем случае не предавалось огласке. Да и самые крупные перемещения денежных средств или купля-продажа недвижимости не могли происходить без участия хозяина дома и главного рабовладельца. А вот все остальное придумали отдать в руки доверенных рабов. Даже не так: в женские ручки доверенных рабынь.

Потому что мужчинам-рабам тоже не доверяли изначально. Несмотря на частое и почти повсеместное применение жутко дорогостоящего эликсира Бигина, даже подпоенные этим ядом рабы умудрялись куда-то сбегать, что-то воровать, вытворять страшные глупости под воздействием алкоголя и разбазаривать хозяйские средства направо и налево. Женщины для должности управляющего личными финансами подходили лучше всего. В данном обществе они никогда не пили ничего спиртного. Поэтому не вытворяли глупостей и не совершали противоправных поступков. Женщины никогда не сбегали от своего хозяина. И они же, как это ни странно, оказались невероятно сообразительны, сведущи и ловки в делах посредничества и всей остальной купли-продажи.

Вот с той давней, покрытой туманом забвения исторической эпохи и пошло: в каждом роду выбиралась такая женщина. Ей на кепи пришивали особо яркий красный помпон, и она становилась неприкосновенной персоной. Такие персоны находились как бы вне общества, но в то же время руководили финансовыми потоками этого общества, каждая в пределах доверившегося ей рода, и даже могли путешествовать в соседние города в одиночку. Если выбиралась далеко, или в самый Центр, то с ней отправлялся любой из сентегов, а то и несколько, дабы официально, как это постыдно упоминалось иногда, следить за рабыней и смотреть, чтобы она не сбежала. Хотя в подобных поездках никто не сомневался в праве дамы с помпоном распоряжаться всем и вся. Как правило, каждая конклатерра была исключительно предана своему хозяину, за любую мелочь готова была грызть зубами горло другого сентега, а уж к своим собратьям по виду относилась порой гораздо меркантильнее, чем сам рабовладелец. Частенько происходили купли-продажи-обмены рабов даже без уведомления об этом хозяина. И тот таким действиям ничего, кроме ругани, плевания и бесполезных угроз, противопоставить не мог. Ведь для чистоты и эффективности ведущихся дел применять дополнительные фазы внушения с помощью эликсира Бигина было более чем бессмысленно.

Понятно, что в исключительных случаях и на обнаглевшую, вышедшую из повиновения конклатерру находились рычаги воздействия. Вплоть до устранения оной с занимаемой должности и перевода в разряд рабынь. Но подобные случаи имели место настолько редко, что Сату-Лгав о них не знал. Только Лейч-Ера вспомнила один такой случай, произошедший в соседнем городе лет тридцать назад.

В роду Беерчи уже три последних года личной помощницы по финансам и посредницы по торговле не было. Потому Сату-Лгав и пользовался услугами той самой наглой тетки Салажи, которая накануне хотела с ходу купить обоих понравившихся ей мужчин. Нахалка обслуживала иной род, который являлся одним из самых близких Беерчи. И попросту говоря, уже морально и психологически достала как самого хозяина дома, так и его умную, много знающую сестру. Та и не скрывала своего отношения к наглой тетке: