Людмила Астахова - Волчьи игры

Итак, стараниями Элайн у общества появился не только формальный лидер, так сказать, знамя борьбы, то бишь Сэрдарр Кэйнси, но и казна. Но все это было так мелко, так несерьезно, что леди Конри порой впадала в бездну отчаяния и черной-пречерной меланхолии. Никакого просвета впереди! По большей части «Дети Кинэйда» были, прямо скажем, не бойцы. А уж так называемый лидер… В списке самых неприятных мужчин, попадавшихся прекрасной Элайн на бурном пути по морю жизни, Сэрдарр Кэйнси занимал почетное второе место, и то потому, что первым для отчаянной леди всегда оставался ее дорогой супруг. Что до правнука Кинэйда, то господин Сэрдарр при ближайшем знакомстве оказался спесив, заносчив, жаден до чужих денег, высокомерен и самолюбив, но при всем при этом — поразительно апатичен, когда требовались хоть сколь-нибудь решительные действия. С другой стороны, управлять такими типами достаточно просто. Но как можно выставлять себя таким тупицей, а не выяснить, кому приходится дочерью собственная родная жена? Развестись с дочкой самого Священного Князя, да еще и сына-наследника упустить! И молчать об этом, пока взбешенная Элайн буквально не схватила полудурка за кадык и не выдавила признание. Он, видите ли, не знал! Какой роскошный, какой великолепный шанс был упущен по милости этого близорукого болвана! Но теперь уж поздно кусать локти — юный Эгнайр Акэлиа для «Детей Кинэйда» потерян. Радовало одно — лорду-секретарю малыш тоже не достался…

Вообще те годы были для леди Конри неудачными. Только-только наметились робкие связи с Идбером — а тут Вилдайр Эмрис сожрал Торговую Республику за один укус. Элайн начала искать подходы к конфедератским эсмондам — и снова провал! Тива Алезандеза, на которого леди возлагала немало надежд, отравили, а в Синтафе вообще началась гражданская и религиозная война, и диллайн стало совершенно не до ролфийской оппозиции…

Известие об отделении Файриста вызвало у Элайн первый настоящий приступ бешенства. Вот! Вот как поступают по-настоящему решительные люди! Вот как должны вести себя мужчины и воины! Брать, а не клянчить! Сражаться, а не скулить, укрывшись за юбками! Отхлестанный по щекам господин Сэрдарр возмутиться даже не попытался, покорно стерпев дамское буйство. Пусть у леди Конри еще не было армии, но «боевую дружину» она из беглых патриотов все-таки набрать сумела. Целых пятнадцать человек. Наедине с собою Элайн предпочитала быть честной: «дружине» гораздо больше подходило наименование «банда». Но все-таки это лучше, чем ничего! Теперь хотя бы можно держать соратников в узде с помощью не только улыбок и долговых расписок, но и тяжелых кулаков крепких молчаливых парней.

Трезво поразмыслив и прикинув варианты, с эсмондами леди Конри решила больше не связываться, а князь Эск, увы, в качестве союзника был недоступен. Несколько лет прошли впустую: Элайн грустила и меняла любовников чаще обычного. Кстати, наличие под рукой собственной банды весьма положительно сказалось на отношениях с обеспеченными мужчинами — в случае возникновения… эксцессов и недопонимания «дружинники» беспрекословно «разбирались» с непонятливыми. Однако для того, чтобы совершить успешный переворот, мало полутора десятков головорезов и стада прекраснодушных болтунов. И даже финансовой поддержки доброжелателей с далекой родины недостаточно.

«Мне нужно больше бойцов», — решила Элайн и, образно говоря, огляделась по сторонам в поисках подходящих кандидатур. И тут — о чудо! — судьба послала нашей заговорщице замечательный подарок. Настолько нежданный и приятный, что леди Конри не только воспряла духом, но и почти уверовала в то, что богини могут оказаться на ее стороне.

Херевард Оро, Благословенный Святой тив

Сколь бы ни извращались беллетристы в живописаниях вселенских катастроф, как бы ни стращали обывателей шарлатаны всех мастей, предсказывающие тощие и несчастливые годы, о каких бы грядущих природных катаклизмах ни говорили с кафедр ученые мужи, но личный опыт Хереварда Оро свидетельствовал — нет ничего прозаичнее, чем конец света. Он помнил исход диллайн из Буджэйра. Это было почти скучно: никто не рвал на себе волосы, никто не бегал по причалам Прекраснейшего Файриста и не бросался вплавь вослед уходящим кораблям. Буджэйр умирал медленно, все успели привыкнуть, смириться, попрощаться и даже немножко спланировать смутное будущее. Человеческая натура такова — жить так, словно впереди вечность.

Вот и сейчас, в самый тяжелый час Синтафской Империи, люди плевать хотели на слом мировоззрений, на передел земель и падение незыблемых авторитетов. Если бы не вялотекущая война с мятежниками, то вообще тишь стояла бы да гладь. И благодать Предвечного в придачу. Моды благополучно менялись, дома худо-бедно строились, деревья росли и плодоносили регулярно. Народ синтафский множился, а так же пил, гулял, блудил, молился, подворовывал у казны и ближнего своего. Так посмотришь и никогда не скажешь, что излом веков на дворе.

Благословенный Оро бросил взгляд за оконный переплет. Так и есть. Экипажи туда-сюда снуют, на дамах шляпки с перьями и бантами, газеты на каждом углу продают, собаки ножку на столб поднимают, как ни в чем не бывало. Дворник-полукровка знай метет мостовую и насвистывает нечто фривольное в пышные усы. Девица прогуливается с компаньонкой, и обе красотки так бойко стреляют глазками в бравых офицеров, что любой егерь обзавидуется.

Да и сам тив Оро на жизнь особо пожаловаться не мог. Находилось время и для войны, и для служения богу, и для интриг, и для устранения политических противников, и даже для пополнения коллекции певчих птичек.

Другое противно — у Эска в Файристе то же самое происходит. С поправкой на отсутствие благодати Предвечного. Но тив Херевард готов присягнуть был, что обыватель файристянский с большой охотой ходит к замшелым шурианским алтарям и поминает всуе имя богини-луны, как двадцать лет назад — Предвечного. Война там или перемирие, а жизнь не остановишь. Это они с Эском, точно окуни на крючке, извиваются, и всяк на свой лад строит план, как уязвить соперника, а сограждане и в ус не дуют. Кому из людишек, снующих по улицам Саннивы и Амалера, есть дело до того, что сон не идет к их владыкам, и еда им горька, и каждый за эти два несчастных десятилетия нажил себе врагов в сорок раз больше, чем за предыдущие триста? Да плевать им. Примерно как щеглу, которого тив достал из клетки. Главное, чтобы кормили вовремя.

«Забавно, но мы с тобой, Аластар Эск, все время идем, как говорится, ноздря в ноздрю, — думалось эсмонду. — Ты даже не мое отражение, князь-мятежник, ты — это копия моя, только по другую сторону. Я убил всех соперников, до кого сумел дотянуться, и ты сделал то же самое. Я не пощадил женщин-аннис, и ты, в свою очередь, расправился с Лайд. Мне уже почти ничего не дает Вера, ты со своею богинькою гол и бос. Так на чьей же стороне истина?»