Приключения по завещанию - Александра Волкова
— Хватит с ними цацкаться. — сказала Женя — Нам ушастые проблемы без надобности.
Ушастики хором захохотали.
— Куколка… Тебе луна макушечку не напекла?
Женя подошла к одному из ушастиков, буднично стукнула его по ноге, скрутила ему руки за спину и завязала их его же поясом.
— Эй!
— Бей.
Я успела уклонится от прыгнувшего на меня противника, и он улетел в окно. Стекло со звоном разбилось, из дома раздались ругательства.
Саша отважно копошилась в сумке, достала оттуда что-то и пшыкнула этим прямо в лицо ушастику. Тот остановился, убрал самодовольную мину, чихнул и зарычал. Его ногти в миг стали когтями, которыми он судорожно драл нос, шипя и чихая одновременно. До нас ему уже дела не было.
Связанный дёрнул руки так, что ремень порвался. Женя успела уклониться от броска, а Саша внезапно пшыкнула второму ушастику в морду. Он отпрыгнул на несколько метров, зашипел, чихнул и убежал. Меня посетило такое же желание. Потому что в воздухе витал запах мерзких термоядерных духов.
На третьего ушастика пшыкнули, когда тот выпрыгнул и не успел приземлиться. Чих рык, чёрная одежда разорвалась. И…
И вместо мужичка с ушками на нас рычала большая чёрная пантера.
— Не на долго тебе их хватит. — прорычал хищник — В следующий раз мы будем к этому готовы.
Пантера запрыгнул на козырёк, на крышу, зыркнул на нас и скрылся в ночи.
— А я-то думала… — проговорила Саша — Зачем мне подруга такие резкие невкусные духи подарила. Причём, со словами, что я девушка красивая, ухоженная, и мало ли что может случиться… Теперь поняла.
— Только не пшыкай ими больше! — чихнула я — А то мы вслед за этими голубцами убежим!
— Ну не знаю…
Мы свернули в подворотню. По коробкам залезли на обветшалую крышу, осторожно пошли по верху. С ветерком пролетали звуки звякающего в кузне молота и шелеста пыли. А я прикидывала, стоит ли пытаться дотянуться до человека, если идёшь по тоненькому коньковому прогону, и пытаться побить его корсетом.
Учитывая то, что нас с Сашей разделяла Женя, выходило, что делать этого не стоит.
Внизу мирно промаршировала стража. Где-то за городскими стенами слышалось тихое, едва различимое пение птиц. Я чувствовала себя безмятежно, как нежащийся в лучах солнышка мак. В глубинах души поднимало голову что-то дикое, хищное, гордое, чуть бесшабашное и такое родное… Я чувствовала себя не то зверем, не то духом, разгуливающим по своим владениям. Существом, под ногами которого простирались величавые крыши, и под ногами которого была власть. И это было приятно…
Вдруг Саша остановилась. Мы тоже замерли.
Я уставилась на границу Малетесейна. Незримая черта разъединяла старенькие пожухшие домишки и аккуратные светлые улочки. Мы стояли будто на стыке миров.
— Дальше жилой город. — проговорила Саша — Разговаривать будет нельзя. А я бы хотела кое-что сказать.
Сестрёнка перевела на нас свои тёмно-синие глаза, бездонные, как ночное небо.
— Так как… нас ищут… то… мы видимся в последний раз. И будем вынуждены забыть друг о друге на очень много лет. Жить поодиночке, редко встречаться на улицах, не имея возможности даже улыбнуться друг другу. Я вас совсем не знаю. Как и вы меня. Но… я всё равно рада, что мы с вами встретились. Смеялись, пели. И… я вас не забуду. Что бы не творилось вокруг. Я буду вас помнить.
— Что? — погрустнела я — И не обнимемся на прощанье?
Саша улыбнулась. Синие глаза странно заблестели.
— Это, пожалуй, мы сделаем.
Мы спустились с ветхой крыши. Я грустно оглянулась. Перед глазами пролетели песни на пыльном заборе, нудная уборка в таверне, лошадка с обалденным носом, дымящаяся на столе картошка, наши похождения за горючим… Стало как-то тоскливо и уныло. Неужели мы видимся в последний раз?
Мы молча рассредоточились по освещённой факелами улице и двинулись вдоль каменных домов. Конечно, я привыкла быть одна. Но мне не хотелось терять тех, кого смогла называть сёстрами. Тех, с кем мне было тепло и весело.
Наверное, и правильно, что я ни с кем раньше не дружила. Потому что чем больше кем-то дорожишь, тем больнее его терять.
Я была в замешательстве. Вроде и в морду хочется кому-то дать, а вроде бы и некому. Вот если бы я знала кто нас возненавидел и кому так приглянулись наши головы отдельно от тел, то тогда я бы не только по морде ему настучала. А пока я не знаю, кто эта псина сутулая, то и бить некого. Вернее, есть кого, но непонятно как, потому что кого именно — загадка.
Ветер говорил, что скоро многое будет зависеть от меня. Может, хоть тогда я во всём разберусь? Хотелось бы. Не люблю я, когда у меня в руках оказываются козыри, и вся вселенная вдруг начинает играть в шахматы. А если я что-то не люблю, то, как показывает практика, недолго ему осталось.
Мы подошли к массивным дверям, рядом с которыми горел фонарик и раскачивалась на ветру вывеска.
— Если вы хотели обняться… — сказала Саша — то сейчас самое время это сделать. Потому что в полном составе мы ещё долго не соберёмся.
Пока мы стояли раздумывали, Катя, хлюпая носом, быстренько сгребла нас в кучку. Мне было тепло.
— Кать, а чего у тебя нос шмыгает? — поинтересовалась Саша
— Насморк.
Мы стояли, обнявшись и слушая завывания ветра. Все понимали, что вот-вот наши пути разбегутся в разные стороны, как пугливые собаки при звуке выстрела. Понимали и хотели хоть ещё пару мгновений не расставаться.
Ничего не попишешь, мне нравиться быть одной. Возможно, именно поэтому я жива. Но… Спустя три года того, как у меня не было семьи, у меня появились сёстры. Да, с причудами, но я и сама такая же. С ними я чувствую себя собой, мне не надо кем-то притворяться и что-то скрывать. Рядом с ними я могу быть собой, взбалмошной и неуёмной. А сейчас, выходит, опять останусь без семьи.
— Пора. — нехотя проговорила
