Цена звёздной пыли - NBRAINH
— Пошёл! — провозившись весьма долго, механик всё же справился со своей задачей. Никто из жителей республики никогда не поверил бы в то, что случилось в тот момент, когда освобождённый от уз кабеля, Эрик Найлс полетел в проём трюма, брошенный сильной рукой своего спасителя.
Механик просто порвал тот кабель своими руками. Кабель, способный выдержать растяжение силой в несколько тонн, лопнул в яростном порыве простого человека, никогда не убегающего от сложностей физического труда. Было ли то лишь случайностью, и толстая оплётка провода была повреждена заранее, или сработал знаменитый рефлекс самосохранения, то и дело мелькающий на первых полосах всех газет, и рассказывающий о людях, способных в критической ситуации прожевать камень? Это, к сожалению информационных пиявок, он так и не смог рассказать, ведь в ту секунду, когда Найлс обрёл свободу, до его спины уже дотронулась плотоядная «Темнота». В то мгновение он уже совершенно не думал о возможном наказании, и мог преспокойненько завершить фразу, с самого начала кружащуюся в его голове. — Пошёл, чёрт тебя дери! Бесполезный кусок дерьма!
И Эрик Найлс пошёл. Если можно назвать шагом передвижение, напоминающее бег хромой черепахи. Его повреждённая нога безвольно плелась за ним следом и второму помощнику приходилось время от времени прыгать, чтобы перенести центр тяжести и освободиться от очередной волны боли… Но он шёл. Благо, не слишком долго, ведь его резво подхватили остальные члены команды, воодушевлённые поступком механика, и быстро втащили на мост, освободив от нужды преодолевать муки и усталость. Почему они не сделали этого ранее? А что бы сделали вы, прекрасно осознавая, что в случае малейшего промедления, вполне возможно, поменяетесь с ним местами? Человек не способен жертвовать собой. Это не прописано в его генах. В его природе. О каком самопожертвовании может идти речь, если самый знаковый рефлекс из всех, что имеются у человека, это тот, что отвечает за самосохранение?
Рабочий безусловно принёс себя в жертву ради спасения Эрика. Именно так скажут все, кто присутствовал при этом инциденте и так же будет записано в докладе, и в официальном посмертном письме его семье. С письмом вместе они получат и денежную дотацию, а также медаль полагающуюся каждому, кто подвергает себя реальной опасности во имя благой цели. Каждый из них скажет, что он был настоящим Героем республики. И каждый будет знать, что будь у него возможность просто бросить Эрика и вернуться обратно на мост без угрозы со стороны Джона Харлайла и Николаса Кейна, он с лёгкостью сделал бы это, не раздумывая ни единой секунды.
* * *
Эрика Найлса и Тайну Хукер — пришлось госпитализировать в первую очередь, даже не снимая с них скафандров. Первый из них умудрился потерять сознание ещё на мосту, не выдержав очередного перепада внешнего давления, а другая впала в настолько сильную истерику, что перестала распознавать лица и голоса, полностью отрёкшись от реального мира, и превратившись в овощ, с единственным отличием от оного. Она ещё и кричала.
— Ну и какого хрена тут происходит? — капитан Николас встретил их в трюме. Его ноздри раздувались в такт его тяжёлого дыхания. Перегар. Вдохи Кейна ещё можно было терпеть, но на выдохах Харлайлу приходилось отворачиваться всякий раз. Капитан был весьма многословен, в частности в плане ругательств, льющихся из его уст, словно холодная вода из горячего крана в сезонное отключение отопления. — Почему вас семеро?
— Мы решили сократить штат, — отмахнувшись от надоедливого офицера, Джон Харлайл осел на пол. Обессиленный и уставший, он вспоминал о тех временах, когда не выпускал оружия из рук, и спал только с открытыми глазами. Так было гораздо проще сбить возможного противника с толку и схлопотать пулю вместо того, чтобы попасть в плен. Говорят, пленённые бойцы республики молили о пощаде гораздо чаще, чем жертвы чумы, некогда пробежавшей по Земле в смертельном, беспрекословном вихре.
— Что с выжившими? Где плоды вашей операции? — капитан не желал уступать. На кону было его повышение. Договорившись с сенатором Нерине, он уже вовсю мечтал об удобном кресле в зале правителей, пусть и не в числе управленцев республики, но хотя бы в стане советников. — Что там, чёрт подери, стряслось, мистер Харлайл? — Николас Кейн никогда не был бездушным. Скорее, он просто очень слабо слышал страдания других, а к их проблемам вообще был попросту глух. Это то, чем платит офицер, долгие годы управляющий целой толпой не особенно умных, военных. Кроме того, «Иллирион» всё ещё оставался его кораблём, и именно ему предстояло держать ответ перед сенатом и генералом Марсом. Капитан «Иллириона» не испытывал страха практически ни к чему, что не могло в одно мгновение лишить его жизни. Но генерал — внушал в его сознание страх. — Я очень жду ваш доклад. Во всех деталях.
Глава 27
— Ящик, — Джон Харлайл не мог думать ни о чём, кроме лёгкой горечи и пощипывания на языке, которые могла бы принести ему сигарета. Он хотел привести свои мысли в порядок и вернуться к тому состоянию, которое сопровождало его на протяжении последних лет жизни. Торговый агент хотел вновь обрести спокойствие. И всё же, он не мог не вспомнить о самом ценном грузе, который они с Тайной вытащили из самого пекла. — У первого помощника был с собой небольшой контейнер. Где он?
— Ты о той железяке? — капитан растерянно почесал свой затылок и пожал плечами. Его подбородок заметно оброс с тех самых пор, как они приступили к операции — этого Джон не заметить не мог. Видимо он и правда пил всё это время. И пил вовсе не кофе. — Наверное его унесли вместе с ней. В медицинский отсек.
— Это хорошо, — Харлайл облегчённо выдохнул и потянулся. Всё его тело весьма серьёзно затекло, получив пусть и недолгий, но всё же, отдых. — Нельзя допустить, чтобы какой-нибудь придурок его открыл.
— А что в нём? — Николас Кейн заинтересованно смерил взглядом торгового агента и подошёл ближе, буквально нависая над ним, подобно огромному исполину. Такой жест всегда действовал на солдат. Они всегда с ходу говорили ему правду, даже если эта самая правда могла подвести их собственную задницу под трибунал.
— Я всё расскажу вам чуть позднее. Созывайте собрание, а я присоединюсь к вам, как только приведу себя в порядок, — на Джона Уильяма Харлайла, однако, фокус капитана не подействовал совсем. Он
