Аспект белее смерти (СИ) - Корнев Павел Николаевич
Раковая заводь! Мне — туда!
И вроде идти было всего ничего, но добирался до места встречи самое меньшее три четверти часа. Илистое дно, стены камыша, топкие места, ивовые заросли. Одно, другое, третье…
На краю небольшой заводи я ненадолго замер, всматриваясь в темень ночи и прислушиваясь. Ничего не увидел, ничего не услышал и тогда негромко позвал:
— Рыжуля! — Чуть помедлил и повысил голос: — Рыжуля!
Ответа не прозвучало.
Что за чёрт? Уснули они, что ли⁈
Я выдвинулся из камыша и по пояс в воде побрёл через заводь к шалашу. Уловил там лёгкий запах дыма, потрогал кострище. Зола оказалась тёплой.
— Рыжуля! Мелкая! — крикнул я уже в голос. — Это я, Серый!
В ответ — тишина.
Меня начала бить дрожь.
Да как так-то? Да как же так⁈
В то, что Рыжуле надоело ждать Луку и она вернулась в Гнилой дом, не верилось совершенно. Никуда бы она не ушла, раз договорились!
Выходит, Лука выкрутился и уже здесь побывал? Ну а как иначе-то? Возьми его на пушку Псарь или приставь нож к горлу Гусак, тут бы никто из них точно не объявился.
Получается — удрал и приплыл. Это хорошо. Очень хорошо.
Но тогда где все? Почему меня не дождались? Договаривались же!
Бросили⁈
Стало обидно, как никогда в жизни, после накатила злость. Захотелось рвать и метать, пальцы сами собой сжались в кулаки, но сумел совладать с эмоциями, опомнился.
Черти драные! Не о том думаю!
Хвата подстрелили! Ну и как бы они меня здесь с раненым пацаном на руках дожидались? Наверняка к лекарю его потащили. На Заречной стороне практиковало сразу несколько костоправов, которые и пропоротый бок заштопать могли, и пулю из раны достать — только плати, вот и повели Хвата к медику. Лодку с товаром в камышах запрятали, Плаксу с Мелкой в Гнилой дом вернули и повели. Или даже понесли. Не суть важно. Главное, что скоро всё прояснится само собой.
Скоро — да.
Глава 26
5–8
Прежде чем уйти с реки, я простирнул штаны и рубаху, отжал их и развесил на кустах, голышом залез в воду и тщательно промыл слипшиеся от крови волосы. Много времени на это не ушло, а после я вновь натянул влажную одежду и поспешил к Гнилому дому.
Из-за вчерашней бури воды заметно прибавилось, ещё и пробираться по болоту приходилось чуть ли не на ощупь, несколько раз едва не завяз. Тогда только одумался и перестал спешить.
Не на пожар, чай, бегу. Уже нет.
Открыли Сивый и Гнёт.
— Лука возвращался? — первым делом спросил я, по растерянным лицам парней угадал ответ и начал сыпать вопросами: — А Рыжуля? Мелкая? Плакса?
— Да не было никого! — выдал Гнёт. — Серый, что случилось-то⁈
Я отмахнулся, но сразу опомнился и ввёл парней в курс дела:
— Гусак сукой оказался, они с Яром нас охотнику на воров заложили. Я удрал, Хват с Лукой должны были на лодке уплыть. Если что — у раковой заводи их жду. Всё, побежал!
И уже не слушая никаких вопросов, я скатился вниз по лестнице и отправился обратно на берег реки. Там за время моего отсутствия ничего не изменилось. Не было ни души.
И как-то неожиданно закралась страшненькая мысль, что Лука вполне мог счесть меня убитым. Хват ведь не видел, как я сиганул через забор!
И если так, то здесь парни уже не объявятся.
Если так, мне их теперь в Южноморске искать.
Если, если, если… Решил не пороть горячку и подождать до утра.
Зря. Никто так и не пришёл.
По мере того как светало и отступал ночной мрак, таяла и моя уверенность в правильности принятого решения. Поначалу-то всерьёз вознамерился устроиться матросом на какую-нибудь идущую вниз по Чёрной паровую баржу, а вот ближе к рассвету накатили сомнения.
А если всё было совсем не так? Если парни просто залегли на дно?
Вот с чего я вообще взял, что они уже выдвинулись в Южноморск? Не с раненым на руках на пятьсот вёрст по реке сплавляться! Да и куш Лука сорвал немалый, с таким и здесь неплохо устроиться можно. Особенно если Псарь не удрал от обозлённых обитателей Ямы.
И как быть? Оставаться в Гнилом доме нельзя, с бухты-барахты плыть в Южноморск — страшно. Да и глупо, пожалуй. Портовый город был в разы больше Черноводска, а даже у нас человек всё равно что иголка в стоге сена. Попробуй сыщи!
Так не стоит ли напомнить Горану Осьмому о его обещании пристроить меня в приют для неофитов? А как стану адептом, так и отправлюсь Рыжулю искать. Может, и не придётся даже…
Ни к какому решению я в итоге так и не пришёл. Сидел, терзался сомнениями, морщился из-за окольцевавшего запястье ожога и дрожал то ли из-за утренней прохладцы, то ли от расшалившихся нервов. Потом собрался с решимостью и вновь отправился в Гнилой дом. Ни Луку, ни Рыжулю там не застал, вместо них наткнулся на развалившегося за столом Кудрявого.
«И ведь ни одна сволочь в окно не помаячила…» — с тоской подумалось мне, но это зря. Мелких загнали в дальний угол, да и Сивый с Гнётом лишний раз пошевелиться боялись.
— Ну наконец-то! — обрадовался Кудрявый, поднимаясь со стула. — Я уж думал, к раковой заводи придётся идти!
И он бы дошёл — да. Кудрявый знал болото ничуть не хуже любого из нас.
Тут бы мне наутёк рвануть, но я изобразил удивление.
— А ты чего здесь? — спросил, не сдвинувшись с места, оглянулся на отлипшего от стены Баламута и поправился: — Вы?
Так и так не успел бы за порог юркнуть, Баламут — шустрый. И сильный. Ударом быка, может, и не зашибёт, а кого-то вроде меня — запросто.
— Бажен поговорить хочет, — пояснил Кудрявый, двинувшись к двери. — Идём!
Что за мной послал Бажен, сразу понятно было, вот я и решил хоть сколько-нибудь прояснить ситуацию.
— Из-за «трёх листков», что ли? — спросил и сразу напомнил: — Так условились же, что сегодня сам приду!
— Ничего не знаю, — мотнул головой Кудрявый.
— Двигай уже! — буркнул Баламут. — Не стой столбом!
Ну я и не стал. Что Кудрявый, что Баламут глядели на меня безо всякой злости и рук не распускали, а проштрафься всерьёз, непременно бы по шее накостыляли, как у нас заведено. Пинками бы к «Золотой рыбке» погнали. А тут — ничего такого, хоть с утра пораньше шастать по болоту им точно радости мало.
Не иначе Лука не рискнул самостоятельно сбывать дурман и сдал добычу Бажену, а тот в силу известной въедливости решил самолично во всём разобраться. Плохо, конечно, что одинаково врать не сговорились, да, может, врать ещё и не придётся.
Сразу за сараями повстречался Сыч. Баламут показал ему кулак, босяк кивнул.
Смысл этой пантомимы остался для меня загадкой, но я не стал забивать себе голову всякой ерундой и взялся мысленно готовиться к разговору с Баженом. Шёл и прикидывал, как стану оправдываться, что не рассказал о грядущей вылазке в Яму. Пусть это Лука должен был сделать, но и с меня запросто спросить могут. А не хотелось бы.
Кабак был ещё закрыт, мы зашли через чёрный ход и поднялись на второй этаж. Там встретил Волче, и вот уже он глянул так, что до самых кишок проняло. Но бить не стали и тогда. Громила приоткрыл дверь и коротко доложил:
— Серого привели!
— Давай его сюда! — отозвались изнутри, и Волче без церемоний запихнул меня в кабинет.
Как раз в этот самый момент Бажен спросил:
— Значит, я должен выдать полсотни фунтов первосортного заморского дурмана и трёх босяков?
Стоявший посреди комнаты Псарь глумливых интонаций будто не заметил и спокойно подтвердил:
— Да!
Замершая у его ног ищейка вмиг развернулась и оскалила пасть. Шкуру псины расчертило несколько воспалённых рубцов, а одну из передних лап она держала на весу, но выглядела всё так же внушительно, поэтому в руке сидевшего на подоконнике Пламена незамедлительно заискрился серебристо-голубоватый сгусток чар.
— Фу! — шикнул охотник на воров, оглянулся и осклабился. — Да! Это один из той троицы!
Бажен вздохнул и небрежно бросил:
