Утопающий во лжи 3 (СИ) - Лев Жуковский
И как я и думал, часовой меня даже не заметил. Потому как вместо того, чтобы следить за округой, он продолжал вглядываться в красивейшее звёздное небо. И действительно, там точно было на что посмотреть. Наверное, это тоже одно из множества наказаний, выпавших неживым существам этого мира, не нуждающимся даже во сне. Бесконечная серость будней сменялась обескураживающей красотой ночного неба. Мириады звёзд смотрели в самую глубину твоей души. Наблюдали за тобой и звали, звали тебя посетить каждую из них. И говоря по правде, даже в моём родном мире таких красивых звёзд нет и в помине. Ночное небо мира Асшор, блёклое, украшенное несколькими сотнями мелких искорок. Здесь же, небосвод украшают настоящие огни, они пульсируют, неожиданно вспыхивают, создавая неповторимую симфонию, завораживая своей красотой.
Иллюстрация. Завораживающие звездное небо.
Я не знаю, сколько так простоял, но отвлечь меня смогло лишь начавшее восходить блёклое светило. Которое моментально испортило невероятную игру звёзд на небосклоне. Наверное, никогда в моей жизни я ничем так не любовался. На фоне мириадов звёзд и их бесконечного странствия сквозь пустоту все мои переживания, мельтешения и даже мечты казались невесомой пылью, недостойной даже их мимолетного внимания. А ведь были же в моей молодости невероятные цели в жизни, мечты взобраться на самую вершину мира Асшор. И как с годами все эти возвышенные стремления преобразились в жалкое желание просто продлить своё существование, без какой-либо цели, жизнь ради жизни.
— Простите, господин Ирчин, — осторожно спросил Мареш, — Вы будете завтракать, Вам приготовить похлёбку?
Я был даже рад, что Мареш отвлёк меня от этих печальных мыслей. Ведь есть в моей жизни ещё пара задач, которые нужно выполнить, во что бы то ни стало.
После завтрака я обратил внимание, что погода явно решила нас порадовать. Ветер снова стих и горизонт просматривался очень чётко, особенно с моим Восприятием равным 15 единицам. А что интересно будет, когда я улучшу и его до 20, перешагнув третий предел. Насколько всё происходящие перед моими глазами станет ощущаться глубже или такие кардинальные изменения касаются только характеристики Интеллект. Всё же больше 15 единиц могут иметь только существа совсем других порядков и это, по правде говоря, чувствуется. Надеюсь, у меня будет шанс в будущем проверить эффект и других параметров перешагнувших третью границу.
Собрав лагерь мы снова отправились в путь и бежали уже пять часов кряду. Пусть и в среднем темпе, но силы у магов были уже явно на исходе. И по большому счёту, мой отряд практически уже прибыл к точке нашего назначения. Я наконец-то, хоть и с трудом, но смог различить вдалеке небольшой силуэт межмировых врат. Но с другой стороны, весь сегодняшний день тревога внутри меня постепенно только усиливалась, буквально с каждым следующим шагом сделанным по направлению к вратам.
— Разбиваем лагерь, — отдал я приказ, — палатку не ставим. Мареш, приготовь поесть.
Гоблины засуетились, обрадованные не только остановкой и само собой отдыхом, но и редкой возможностью не ставить опостылевшую им громоздкую палатку своего командира.
— Таталем Со, ко мне, бегом, марш! — негромко прорычал я приказ.
Молодой волшебник дёрнулся как от внезапного удара, но всё же немедленно побежал в мою сторону, пусть и на нетвёрдых ногах. Указав рукой чуть в сторону, мы не спеша начали удаляться от импровизированного лагеря.
— Послушай, Таталем Со, — начал я разговор, пытаясь говорить максимально дружелюбным и тихим тоном, — эту миссию мы с Оцевом и Заралемом Со планировали несколько лет. Даже не хочу вспоминать, насколько дорого обошлась её подготовка. И ты, именно ты, во всём этом плане играешь самую главную и центральную роль.
Я выдержал небольшую паузу, терпеливо дожидаясь ответной реакции мелкого гоблина. Он явно в этот момент использовал на мне Системную справку. Но я ещё со вчерашней битвы, не менял свои отображаемые данные: Тёмный каратель D Ранг уровень 68 Афет.
— Неужели Вы действительно старший демон? — весь сжавшись, он со страхом в голосе задал вопрос.
— Я же говорю тебе, в эту миссию вложено огромное количество средств, не только денег, но и времени, — произнёс я размеренно и не спеша, пытаясь успокоить испуганного мага, — и действительно, меня зовут Афет, а старого десятника Ирчина вообще никогда не существовало, это всего лишь морок и ничего больше. Или ты думаешь, обычный гоблин стал бы собирать уши или пальцы живых существ? Такие ингредиенты больше подходят для ритуалов крови, как ни посмотри, — выдумывал я правдоподобную историю практически на ходу, вплетая в неё всевозможные известные факты, — но ты не обижайся на меня за то, что я иногда был к тебе жесток, того требовали обстоятельства. Ведь до последнего времени нас постоянно сопровождали соглядатаи, которых я и вводил в заблуждение. Вот, держи своё кольцо, я уже удалил с него проклятие, которое наложил безумный Нуйэрий ещё тогда, в Халот Джерэм.
— Что за проклятие? — неожиданно повеселевшим голосом спросил довольный Таталем Со, забирая назад своё кольцо.
— Безумие мрака, — назвал я первое вспомнившееся проклятие, примерно подходившее своим описанием для моей истории, — иссушает рассудок и постепенно приводит к безумию, абсолютно незаметно для того, кто подвергся этому проклятию.
Немного обдумав мои слова, Таталем Со, задал очередной свой вопрос:
— А зачем Нуйэрий это сделал?
— Это был первый этап превращения гоблинов в полноценную нежить. Так что в этом нет большой тайны. Но если у всех в нашей группе проклятая энергия впиталась непосредственно в тело, то именно в твоём случае кольцо приняло на себя частично негативное воздействие. Но, к несчастью, этот артефакт Системы не только не защитил тебя, но ещё и усугубил воздействие на твой разум. Не зря же весь последний месяц твои мысли были неспокойны. Ты уж прости, не мог я понять этого сразу, очень редкий случай, даже для меня, — большей чуши я и сам не слыхивал, может только по пьяни в таверне, но судя по радостным глазам молодого мага, он был готов поверить и такой истории, — но сейчас все негативные эффекты сняты, не зря же я нёс тебя целые сутки, очищая от тонких эманаций смерти.
Таталем Со поморщился, вспоминая то неприятное время проведённое на моём плече, ему оно
