Камли Брайт - Талисман мага

— Мне было бы спокойнее, если бы ты оставалась там, но… — Ральф опустил глаза, ресницы у него оказались длинные-длинные и загибались вверх. — Я… Нет, не так… — Он смущенно тряхнул головой. — У тебя бывало, что ты хочешь чего-то такого… заведомо неисполнимого? И вот вдруг это происходит…

— Было. Оно началось этой весной — вечером у камина. И с тех пор не кончается…

Проявившаяся с самого начала подозрительная настороженность Амалии к спускам, как выяснилось на следующий день, была не случайной. Или свою роль сыграла именно излишняя мнительность? Сразу за очередным перевалом открылась на редкость непривлекательная местность: глубокие, заваленные буреломом распадки, пересохшие ручьи, поросшие мхом скалы. Одного взгляда на это ущелье было достаточно, чтобы мгновенно испортилось настроение. Но… отвлекаться в горах нельзя: засмотревшись вперед, Амалия поскользнулась и, падая, невольно оперлась на подвернувшуюся ногу…

В первые секунды показалось, что нога попала в огонь или что по ней рубанули топором. Амалию, конечно, тут же подхватили — Ян, он стоял ближе других. Быстро сняли сапог… Ничего себе! Такое она видела впервые: нога начала распухать и раздуваться прямо на глазах — если бы сапог не сняли сразу, его, наверняка, пришлось бы разрезать.

— Связки, — закончив осмотр, Михаэль вытащил бинт и, закрепив его на щиколотке, носком обмотал его вокруг стопы. — Ну что, придется теперь нести тебя на руках, — он уже опять улыбался.

Амалия не спорила: ее знобило, и, кажется, начинался жар.

На руках у Михаэля стало немного легче, но ненадолго: жар постепенно усиливался — даже застучали зубы. Пришлось сделать привал. Разложили костер; потерявшую всякую форму ногу разбинтовали.

— Ничего-ничего, уже завтра начнет опадать, — утешал Михаэль.

Амалия кивнула. Весь день она продремала у него на плече. Онк и Риу сходили на охоту, потом молодой человек стал готовить ужин. Ветер слегка раскачивал ветки сосны, под которой расположились путешественники — то закрывая, то снова открывая уже заметно потемневшее небо.

Неожиданно Михаэль перестал дышать, сердце его забилось быстро-быстро; потом осторожно выдохнул, но сердце, кажется, застучало еще быстрее.

— Что?

— Отец… Они попали в плен.

Никто не ответил. Амалия тоже молча уставилась на свою ногу: если сидеть вот так, совершенно неподвижно, почти ничего не чувствовалось, но надо было идти, а тем более идти быстро…

«Ну, и что теперь будет? Понесут на руках? А время — ведь тогда времени на переход уйдет гораздо больше…» — Господи, до чего же не хотелось становиться обузой…

Михаэль осторожно отстранился и встал. Подошел к костру и долго смотрел на огонь, то ли пытаясь успокоиться, то ли что-то обдумывая.

«Ничего не бойся и ничего не предпринимай — просто жди…» — эти слова Карлоса Амалия повторяла по несколько раз на дню, находясь в плену.

Сначала они ее поддерживали, потом вдруг начало казаться, что все это лишь приснилось, и никакого Карлоса уже давно не существует. В какой-то момент Амалия даже подумала: а существовал ли он вообще. Вернее, был ли человек, с которым она два раза общалась телепатически, настоящим Карлосом…

«Ничего не бойся и ничего не предпринимай — просто жди…»

Но потом за ней пришел Михаэль, и сомнения исчезли, уступив место другим — сугубо личным и эгоистичным. Сейчас же Амалия будто очнулась: Отец Небесный, ведь ее всегда так искренне волновала судьба человечества…

Михаэль вернулся от костра как будто бы немного смущенным.

— Ты меня любишь?

— Судя по вступлению, я должна броситься со скалы? — предположила Амалия.

— Почти.

Разведчик наклонился к ее уху — Амалия энергично затрясла головой.

— Не-ет!

— Тише… — Михаэль притянул ее к себе, и его губы снова беззвучно зашевелились.

— Нет… ну, нет… ну, пожалуйста… нет… — очень тихо и жалобно повторяла Амалия. — Да, — наконец, со вздохом согласилась она…

Онк поднял ее одной рукой, да так, словно Амалия была невесомой — вот это сила! Отец Небесный, но запах… Превозмогая невольное отвращение, Амалия оперлась на плечо б'буши.

— Ну что, идем? — с надеждой спросил Михаэль. В интонации же явственно читалось другое: «Ну что, потерпишь?»

— Идем. — Амалия поймала сочувственный взгляд Яна.

Ей действительно было здорово не по себе — особенно первые несколько сотен ярдов. И какая-то неловкость (относиться к Онку как к человеку или как к животному, Амалия так пока для себя и не решила), и тошнотворный запах, исходивший от мохнатого тела — все это создавало… нет, не напряжение и не неудобство, а сущую пытку. Напрасно Амалия твердила себе, что другого выхода нет: что это не надолго и что, в конце концов, она сама же во всем и виновата: надо было смотреть под ноги… Не помогало ничего.

Однако постепенно все начало меняться. Ощущение, что ты совершенно не в тягость, оказалось приятным. Каким бы сильным ни был мужчина, он уже давно бы устал. Онк же относился к совершенно другой, более могучей, расе, поэтому своей ноши будто бы и не замечал. А легкость всегда действует ободряюще: не прошло и четверти часа, как Амалия, подобно ребенку (дети ведь никогда не задумываются, что взрослому может быть тяжело) уже преспокойно обозревала окрестности с соответствующей росту б'буши — аж с семифутовой высоты. Тем более, было на что посмотреть.

Причудливо изрезанные скалы напоминали то фигуры людей и животных, то развалины старинных замков — оплетавшие их ползучие растения только подчеркивали сходство… Тропинка, зигзагами уходившая вниз… Одинокая сосна прямо на голом склоне утеса — просто удивительно, каким образом она росла: в камне не было заметно ни трещинки… Путешествуя на собственных ногах, Амалия не увидела бы и половины: только бесконечные кусты, обрывки корней, камни, осыпи. Или, засмотревшись, просто сломала бы себе шею. А так…

По возможности Амалия старалась не думать о дочери: становилось слишком тяжело, но сейчас невольно вспомнился их разговор:

— Подожди-подожди, я ведь еще ничего не решила. Надо подумать.

— Да о чем тут думать? Тебе что, нравится, как ты живешь?.. Тогда в чем дело?

Если бы дочь задала тот же самый вопрос сейчас, Амалия, не задумываясь, сказала бы «да». Да, ей нравилось ее такая жизнь: нравились эти горы, нравилось ночевать, где придется, и смотреть по вечерам на горящий костер, нравилось… нравился даже этот б'буши — о запахе, который поначалу доставлял столько неприятностей, Амалия уже и не вспоминала: просто перестала чувствовать. Или дело в том, что рядом постоянно находился Михаэль? Очень возможно. Амалия встретилась с ним глазами и улыбнулась. Нет, все действительно было хорошо… И с Карлосом (сейчас Амалия в этом не сомневалась) тоже ничего страшного не случится, потому что они обязательно успеют — не могут не успеть…