Калашников Александрович - Там, за поворотом

Вскоре прибыл к нам гость с волокушей, в которую была запряжена лошадь. Если кто забыл, так службу в своей прошлой жизни я начинал в артиллерии в те поры, когда конная тяга ещё использовалась. А уж миномёт на лошадку навьючить в гористой местности - этому нас даже обучали. Поэтому сразу сделал охотничью стойку и давай парня этого улещать и окучивать, чтобы он и кобылок нам привёл, и жеребцов, а мы бы ему за это… да много у нас разных привлекательных вещей, одни железные инструменты по нынешним временам - это же чудо.

А он - ни в какую. Речь его не наша и не праттская, объясняемся, в основном, знаками и, чего ему нужно, толком разобрать не можем, но сам он предлагает шкуры, которых и без него в нашем Союзе хоть завались. Пристаёт к каждому, у кого на поясе приметит стальной ножик, и тащит беднягу к своей волокуше, пытаясь тому впарить свой товар.

Сразу видно, что издалека. Никак не может сообразить, что в этом селении за всех одна только лавка и покупает, и продаёт. А с лавочником я в сговоре.

Дней десять у нас этот чудак прожил, кормясь в школьной столовой. В казарме поселился после того, как его отмыли в бане и переодели в чистую тканую одежду, на которую бедняга смотрел, как на чудо. А я времени даром не терял, всё лошадку охаживал. Диковатая какая-то попалась животина, но ячменные лепёшки уважала со всей страстностью своей конской души. Уздечку на неё по-человечески сшил, и удила железные приспособил, и седло со стременами примерил. Знаю я, как эта лошадиная амуниция устроена..Ну а потом сел я на неё верхом - ох, и брыкалась тварь! Но, не извольте беспокоиться, я нынче в самой поре, мне ещё и тридцати нет. Мышцы в тонусе, в седле сиживал. Справился с негодницей, подчинилась она.

Гостюшка наш только диву давался. Он к тому времени, хоть и путался в словах, но объясниться по нашенски уже мог. Я не зря к нему самых толковых ребят приставил, чтобы чувствовал себя этот человек, как дома.

Шкур у него мы так и не взяли. Отправили обратно верхом (научил я парня) с полными тороками провизии на дорогу. Ножик железный подарили и дали понять, что лошадки тут в цене. За каждую - нож, топор, полный комплект тканой одежды и сапожки. Да, дорого. Но в наших краях не встречаются эти копытные. А польза людям от них была огромная на протяжении сотни веков. Или около того. Поэтому дал я дорогому гостю сопровождающих верхом на оленях - мальчишек побойчее, таких, что и дорогу запомнят, и план местности намалюют. Ну и напутствовал я ребятишек, строго велев всё вызнать, выведать и подробно доложить.

Важный это контакт. Не потерять бы.

Куда этот человек шкуры свои девал? Мне подарил. То ли от широты души он это сделал, то ли обратно тащить не захотел - я не спрашивал. А усмари наши их невысоко оценили - шкуры и шкуры. Ничего особенного.

Слыхал я, что у мужчин происходит кризис среднего возраста. В подробности этого явления я никогда не вдавался, однако ощутил его на себе как-то неожиданно - мне ещё и тридцати нет, а уже знаю, что, ничего нового в моей жизни больше не произойдёт. Это я о том, что ни одного новшества своим соплеменникам больше предложить не могу. Паровики уже делают, бывает, и пару штук за год умудряются изготовить, а больше никаких идей по части реального прогресса в голове моей не завелось.

Учу деток читать и считать - вот и весь сказ.

Говорят, мужики в этом состоянии начинают женщинами бурно интересоваться - так для меня и в этом ничего изменяющего бытие нет. Предложения подобного плана от юных прелестниц и зрелых матрон я получаю достаточно часто - научился намёки понимать. А только принимать удаётся не все - свои три жены подобные предложения делают мне куда как неотразимей, а я в этой сфере не гигант.

Рассказал нашим ботаникам то, что помнил про опыление-скрещивание, про селекцию… будто они и без меня об этом не догадались! Однако, выслушали внимательно, сделали вид, что благодарны. И на том спасибо. Хотя, стыдно мне было плавать, когда пошли вопросы - я ведь не так уж много вспомнил из того, чего никогда толком не знал.

В общем, полезность моя в качестве источника новых знаний иссякла. Даже при том, что я отлично знаком с разницей между постоянным током и переменным, так ни того, ни другого тут отродясь не бывало. И даже тот факт, что материалы для создания гальванического элемента в моём распоряжении имеются, вовсе не означает, что стоит его делать, потому что с радиоделом я незнаком, а чтобы строить телеграфные линии у нас элементарно нет проволоки. Да и, сказать по правде, при здешней плотности населения, если мобилизовать нужное количество телеграфистов, так оставшимся незанятыми в системе связи людям только и дела будет, что их кормить.

Радиосвязь была бы куда эффективней. Нет, построить радиопередатчик я, может быть и сумею, к конце концов любая электрическая машина переменного тока прилично всякой электромагнитной грязи гонит в эфир. Уж, небось, что-нибудь смастрячу. Загвоздка в том, что о приёме сигнала у меня никогда не было ни малейшего представления. Слова, вроде: усилитель, гетеродин или там, детектор, - слыхивал, конечно, однако про то, как они устроены, спрашивать лучше не у меня.

Вот и стал я размышлять о приёмнике электромагнитных волн. Не каких-то особенных, а любых, какие попадутся. Дело в том, что про зарю эпохи радио, про искровые передатчики наверняка слышали все, как и про то, что первый радиоприёмник вообще назвали грозоотметчиком за то, что он реагировал на молнию. Как он был устроен, не помню, но, вроде как, не шибко сложно.

Ещё я по старым временам помню, что, чем больше антенна, тем дальше на неё ловится. С этого и начал. Ну сами посудите, зачем мне паровоз изобретать… тьфу, велосипед, когда великие потомки всё изучили ещё до моего рождения. Одним словом, медной проволоки по моей просьбе накатали, а уж я её намотал пошире на деревья, к которым наш летний навес пристроен. Думаете, окислится? Не-а. Здешние умельцы делают очень приличные лаки, вот одним из них и покрыл я своё сооружение. Оба конца подвел к столу, где обычно проверяю домашние задания учеников. Сижу, смотрю, размышляю, как мне теперь хотя бы какую-то грозу отметить.

Ясно, первым делом пришёл на ум капитан Врунгель, который больным зубом морзянку слышал. Не помню только, своим, или старпома. Книжка, в которой это прописали, ещё при союзе выходила, то есть во времена серьёзные, когда всякой мути не печатали. Тем более, что итальянец по фамилии Вольта почуял электричество не сам, по дёрнувшейся лягушачьей лапке. То есть, нервная система у нас, животных, к электричеству восприимчива, а по антенне именно оно, это самое электричество и гуляет под действием всяких электромагнитных полей - радиоволн в том числе. Ну да, кто с проводкой работал, небось и сам подтвердит - реагируют органы чувств на электрическое воздействие.