Etcetera - Ритуал

Леардан был столицей нашего королевства испокон веков, как-то так повелось, что сначала построили город, а потом уж вокруг него стали образовываться и расширяться другие поселения, затем и остальные земли присоединялись. Так и вышло, сначала основали город, а королевство — это так, как поздняя пристройка. Самые старые провинции вокруг него, где жила знать и богатейшие и благороднейшие люди, верноподданные короля, называли Золотыми кольцами, менее знатные — Серебряными, а я жила в Медном кольце, конечно, называлось оно так неофициально, но все знали, что наша провинция ничем особенным не блещет. Мирный, когда-то полностью крестьянский район. Горные провинции назывались Железным, за руду, что там добывают. И Приграничье, последнее, называлось Стальным кольцом, за близость к опасным землям и тем, что добрая сталь там зачастую полезней, чем мешок золота. В Золотых кольцах предпочитали жить чистокровные маги с семьями, за века жизни успевшие заработать и на поместье, и достаточное уважение не только для себя, но и для своих родственников. Немагические рода, впрочем, тоже попадались. Феолески жила близ Хорста, во втором Золотом кольце. До столицы четыре дня пути, но все же и не глухая провинция. Ее дед был магом, брат тоже, а вот с остальной семьей как-то не повезло, никакая больше родня колдовать не умеет. Может, и к лучшему. Что с ней твориться что-то не то, никто не понял.

— А, летунчик. А я как раз хотела тебя искать. — хрипло сказала она, усмехаясь. — письмо тебе писала, а твои родители ответили, что ты работу нашла неизвестно где. Все — уж думаю, и не встретимся.

— И что ты писала моим родителям? — холодея, спросила я.

Феолески покосилась на замершего за моей спиной некроманта. — Не то, что ты подумала. Просто, чтобы ты приезжала. Ну ты прям мои мысли читаешь, летунчик. А это кто? И зачем ты его притащила?

Риалис выглядела получше, чем Ильдар, но хуже, чем обычно. Красные, слезящиеся глаза, сыпь по всему телу, слоящиеся ногти и впавшие щеки. Она лежала на сбитой постели, обложенная со всех сторон подушками и читала книгу про оружие. Ее родственники нам сказали, что у нее аллергия и судя по тону, считали, что она в очередной раз пошла на все, чтобы увильнуть от бала. В ее доме, шикарном четырехэтажном особняке с собственной подъездной аллеей и большей конюшней, я чувствовала себя убийственно неуютно. Мои непритязательные шмотки, в обычном месте, просто неприметные, здесь казались вульгарно дешевыми. Веофелий же вел себя, как король среди простолюдинов и плевать хотел на то, что его черная одежда не первой свежести. Родственников Феолески отсылал мановением руки или кивком головы, как слуг, и что странно они не возникали. Очевидно, ошарашенные такой наглостью. Или считали, что раз так ведет себя, значит, большая шишка, скрывающаяся под нищенскими лохмотьями. У Веофелия наверно был уже опыт общения с аристократами или его грело то, что он некромант. Я сидела, нелепо держа на кончиках пальцев тонкую фарфоровую чашечку и то и дело ждала, что она рассыплется у меня в руках. Мне хотелось за него спрятаться, завести за спину руки с не очень чистыми ногтями и притвориться стулом. Но если бы не он, нас бы к Риалис не пустили, даже бы не сообщили о нас. Первой реакцией их дворецкого было захлопнуть дверь. Наедине с Риалис нас оставили почти сразу, Феолески умела спроваживать своих родственников.

— Ну он… — я набрала побольше воздуху. — Все знает.

— ЧТО? Летунчик, какого шхэна?

— И поможет. — быстренько добавила я. — Ильдар, слышала, свихнулся.

— ЧТО? — снова заорала она. — А я то еще думала, почему и он на мое письмо не ответил.

— Где эльф? — неприязненно спросил Веофелий, его сейчас трудно было назвать милым или даже дружелюбным.

— А тебе-то что за дело? Летунчик, что это за хмырь?

— Вытяни руку. — он присел на край кровати, почти лекарским движением взял ее за запястье, а потом Риалис закричала. Беззвучно, выдирая свою руку, по губам было видно, что ругалась, но не было слышно ничего.

— Опять проклятье молчания? — я опасливо присела рядом с ним. — Ты держись, Риль, скоро закончится.

— Нельзя, чтобы нас услышали. — пояснил некромант. — Она не такой запущенный случай, но еще пара недель и начала бы жрать своих родственников. — в глазах Феолески появился ужас.

Чтобы не смотреть, как Риалис дергается и извивается на кровати, закусывая костяшки пальцев, я разглядывала ее комнату. Почти тоже самое, что и в академии, только размером побольше. В углу та же свалка из вещей, только более дорогих. Костюмы для верховой езды, тонкие сорочки, батистовые рубашки и даже платья. В платье Риалис я представляла смутно. В углу дохлой собакой валялся фальшивый шиньон, наверно, короткие волосы в светском обществе — это неприлично. Шкафы с позолотой, зеркало в резной раме, вперемешку с разными безделушками всякие зелья и книги по боевой магии. Увидев их, у Веофа закаменело лицо. Когда все закончится, обязательно выскажется.

Через полчаса он ее отпустил. Наблюдать за чужой болью почти также мучительно, как ее испытывать. Риалис еще была в сознании, краснота из глаз исчезла, пятна сыпи тоже поблекли. — Что это было? — одними губами спросила она.

— Ритуал изгнания. Сейчас спи, мы зайдем завтра с утра. — Некромант вытер пот со лба и поднялся. Мне кажется, или он за последнее время потерял в весе. Теперь и вправду как сутулый ходячий скелет. — Тай, за мной.

Ну как собаку зовет.

— До завтра, Феолески.

Она одними губами прошептала ругательство ему в спину, и кажется, я поняла это слово.

В гостинице почти ничего не изменилось. Я чувствовала себя также неуютно, словно допущенная в те круги, в которых мне не место. С одной стороны, ну подумаешь, гостиница и даже не из самых дорогих, я и сама тут буду жить, когда начну много зарабатывать. А с другой, мой провинциальный выговор и старые залатанные магией шмотки никуда не делись. В «Побегах ивы» отдыхали благонравными семействами те, кто желал посмотреть столицу и Золотые кольца, приобщиться к красивой жизни. Я и сама с родителями давным-давно ездила на экскурсию в столицу, и мне запомнились высоченные здания и золотистые крыши, полированные камни мостовой, сладкий сироп на мороженном и стаи белоснежных голубей. Столица была недостижимой мечтой.

— Наверно, здорово учиться в Леардане. — пробормотала я, не отрывая взгляда от окна. Умирен был красив как пряничный домик, но Хорст, как прекрасная морская жемчужина. А ведь это еще не самый лучший город, так, считай, даже захудалый.

— Люди везде одни и те же. — устало отозвался дремлющий на кровати некромант.