Игорь Мерцалов - Я, Чудо-юдо

– Ерунда какая-то. Все равно ведь, чтобы колдовать, надо учиться?

– Странно, что ты этого не знаешь. Закрепительная проекция магиума при трансгрессии завершенных силовых структур – это сложно объяснять, но если вкратце: создатель чуда-юда как бы вкладывает в него потенциал собственных чар, а чудо-юдо потом реализует их по своему усмотрению.

– Наверное, – вырвалось у меня при воспоминании о прошлом посещении Заллуса, – он хочет, чтобы я и это постиг самостоятельно…

– Что? – недослышал Франческо.

Однако мне уже подумалось другое:

– Говоришь, я не единичен? А все ли чуды-юды создаются из людей? И чем обычно заканчивается жизнь среднего чуда-юда?

– Все, – кивнул он. – А заканчивается по-разному. Подобная мощь не дается ради простых дел, но если чудо-юдо выполняет свое предназначение, чары становятся не властны над ним.

– А… еще какие-нибудь способы избавиться от чар существуют? – стараясь не выдать голосом волнения, спросил я.

– Наверняка да, но ничего определенного припомнить не могу. О чудах-юдах не так уж много известно.

– Любовь непорочной девы, – неожиданно заявил де Фужер с видом знатока, если не по магической, то по женской части. – Она способна творить чудеса.

– Это заблуждение распространено куда больше, чем прочие домыслы о чудах-юдах, – с мягкой интеллигентной улыбкой сказал Франческо. – Надеюсь, Чудо, ты не из этих соображений держишь при себе девушку?

– Нет, конечно, нет! – заверил я. – А что, и правда многие так считают?

– Обывательское заблуждение, суеверие. Нетрудно понять, откуда оно возникло: многим женщинам и впрямь под силу изменять мужчин – но только в быту. К магии это отношения не имеет.

Интересная картинка получается! Черномор это должен был знать – выходит, соврал? Либо Франческо заблуждается, что тоже вероятно, учитывая, что до Черномора ему в магии далеко – это видно невооруженным глазом… Либо врет Франческо, но тогда зачем?.. Я поспешно отогнал хлынувшие в голову мысли – все это нужно обдумать, но потом, потом. Сначала – сбор информации.

– Подумай хорошенько, Франческо. Повспоминай.

В его глазах мелькнули искры.

– Если я найду ответ на твой вопрос, Чудо-юдо, могу ли рассчитывать на тебя?

– Не знаю. Но попробовать стоит.

– Хорошо. Я приложу все усилия, – его голос вновь наполнился пафосом. – Я, Франческо Унальтрапарте, клянусь в этом!

– Я клясться не буду. Слишком мало еще знаю, чтобы клятвы давать, – в ответ на его выжидательный взгляд сказал я, и Унальтрапарте понимающе кивнул.

Теперь я уже не удивлялся его чистому произношению и четкой дикции – с такой фамилией поневоле язык разработаешь…

– Позволь задать еще один вопрос, Чудо-юдо, – начал он. – Быть может, мне послышалось, но ты что-то говорил о познании магии своими силами? Это может оказаться очень важно…

В этот момент дверь открылась, и в малую горницу заглянула Настасья. Не переступая порог, она сказала:

– Чудо, тебя там какая-то девушка спрашивает.

Как-то настолько знакомо, по-нашему прозвучала эта фраза, отозвалась в глубинах общежитской души моей, что я не успел ни удивиться, ни отметить странной картонной нотки в голосе Настасьи, а прямо брякнул:

– Иду, – и сразу же гостям: – Я сейчас.

Гости проводили меня ошеломленными взглядами, а я, только выйдя из терема, озадачился: девушка? меня? какая? откуда?..

Настя изучала взглядом верхушки пальм на фоне темнеющего неба, Рудя чему-то улыбался, покручивая ус (он в последнее время отпустил усы и бородку – в стиле, как сам объяснил, саксонской придворной, то есть не орденской, аристократии). Платон просто махнул рукой в сторону пляжа, но прежде чем пойти туда, я спросил у купеческой дочери:

– Настя, кто там?

– Откуда ж мне знать, что тут у тебя за игрицы водятся? – повела она плечиком.

Кто такая игрица, я не помнил… ну не знал. Кажется, что-то с лицедейством связанное, то есть с точки зрения порядочной барышни недостойное. Странно, никогда Настасью такой не видел. Ревнует она, что ли?

Бред. За эту мысль я даже рассердился на себя. Все давно передумано и решено. Тем паче тут вопрос поактуальнее наклевывается: кто все же врет, Франческо или Черномор? Или кто-то из них ошибается? Черномор рассказывал о четвертом, кажется, Хранителе Радуги, колдуне, который обзавелся гаремом, но при этом оговорился, что точно ему ничего не известно. Слукавил?

Но если Черномор знает, что девицы, которыми он уже полгода сулится заселить остров, против чар не помогают, то зачем ему вообще все это нужно? Много девиц – это, конечно, глазу приятно, но, позвольте, должна быть какая-то практическая сторона… Нет, если Черномор и обманул меня с надеждами на девиц, то невольно.

Вот Франческо, вопреки первому впечатлению, куда подозрительней. Вроде бы посторонний человек, про остров и его действительного хозяина решительно ничего не знает, но при этом отлично осведомлен насчет чуд-юд (нет, надо же словечко этак вывернуть, а?)…

Слишком много колдунов. А значит, слишком много специфических, ничем не доказуемых сведений. Тут даже Шерлок Холмс не распутал бы, кто правду говорит, а кто нет.

Однако не зря я поддался порыву и взял его на остров. Имеет смысл поговорить с Франческо поподробнее. Как, например, он отреагирует на рассказ о четвертом Хранителе?

Нет, в первую очередь – выспросить все, что ему известно о магических способностях чуд-юд. Он ведь ради этого и приплыл – пусть выкладывает…

В воде, метрах в двадцати от линии прибоя, покачивалась на волнах ундина. Та самая Мальвина, я узнал ее даже в стремительно сгущающихся южных сумерках. Она махнула рукой и вслух позвала:

– Иди сюда!

Я деловито отвязал лодку, сел в нее и оттолкнулся веслом. Хотя никаких причин для тревоги в поле зрения заметно не было, у меня еще с прошлого раза выработалась стойкая неприязнь к совместному купанию с ундинами. Да и раздеваться не хотелось.

Мальвина двумя-тремя ленивыми гребками подалась мне навстречу, а когда поравнялись, вынырнула по пояс из воды, оперлась левой рукой о бортик лодки, эффектно подчеркивая линию груди, откинула со лба мокрые волосы. Блин, до чего же это все-таки смотрится…

– Вижу, обживаешься? – с видимым равнодушием спросила она, оглядываясь на берег.

– Вашими молитвами, – ответил я.

Ундина фыркнула и окинула меня взглядом.

– Вы там, смотрю, решили род человеческий продолжать, а?

– А что, хочешь помочь? – спросил я.

Грубовато получилось, зато презрительно-насмешливое выражение сошло с личика ундины.

– Вот чего нам здесь и не хватало для полного счастья… Ладно, речь о другом. Глубук, я знаю, извинялся за нас? Ну Нептун с ним, это его дело. Если мне надо, я и сама за себя извинюсь.