Ирина Юрьева - Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир

Свельд встала, прошла к столу, где стоял ларчик, в который она положила браслет, незаметно достала коробочку.

— Орм, — тихо сказала она. — Я устала, смертельно устала. Позволь мне пойти в мою комнату.

После рождения Бьерн мать с младенцем жили в комнате Руни, которую Свельд заняла почти сразу после бегства сестры.

— Да, иди, — безучастно ответил Орм.

— Что же с ним будет? — подумала Свельд. — Я любила его больше жизни, и я покидаю его, когда Орму действительно плохо… Но он сильный! Орм сможет прожить и один, а вот Бьерн… Я должна ей помочь!

Возвратившись к себе, Свельд окинула комнату взглядом. Шкатулка стояла на месте. Достав украшения, Свельд завязала их в тонкий платок. Часть пеленок и детской одежки хранилась в ее сундуке. Свельд сама сшила их, но пока не успела достать. Уложив вещи в узел, поскольку сумы в ее комнате не было, Свельд, позвав Ильди, велела служанке достать ей еды.

— И побольше, я очень голодная. Только не суп и не кашу. Хочу мяса с хлебом и сыром, — сказала она удивленной служанке.

Вообще-то Свельд делала все машинально, не думая. Позже, когда Ильди, быстро доставив поднос, вышла, Свельд взяла в руки перо. Как и Руни, Свельд тоже умела писать. Ее мало заботили книги, но записи сбора оброка с крестьян и расхода продуктов в хозяйстве уже год вела только Свельд.

Вынув чистый лист, Свельд на минуту задумалась.

— Орм, — начала выводить она. — Знай: я люблю тебя! Очень люблю! И всегда буду страстно любить! Но остаться я здесь не могу. Я хочу спасти Бьерн. Может, этот побег — мой единственный шанс возвратить ее к жизни. Не нужно искать нас. Прости! Твоя Свельд.

Свернув трубочкой лист, Свельд связала его и пошла в коридор. Позвав Ильди, она приказала ей дать письмо Орму, когда он попросит служанку позвать к нему Свельд.

— Но не раньше, чем утром, — сказала она.

Возвратившись к себе, Свельд решила прилечь. Ей нужны были силы, чтобы выдержать долгий путь по лесу с дочерью. Страхи исчезли. Свельд знала, что с Бьерн ничего не случится. Уже засыпая, Свельд вновь прошептала:

— Она будет жить!

Этой ночью Эмбала проснулась, почувствовав Зов. В первый раз после смерти Потоков она ощутила знакомый призыв, будоражащий кровь, обещающий власть и возврат угасавшей энергии.

Все это время она продолжала служить Орму, но от былой фанатичной любви к господину уже не осталось следа. Он не смог уберечь “перекресток” от брата и этим лишил себя права всегда оставаться Вождем. Взяв в супруги лесную Рысь, Орм низко пал в глазах Эмбалы, но то, что Свельд родила синеглазую дрянь, стало знаком, что он обречен. Дав ублюдку имя ее госпожи, Орм не просто унизил священную память своей святой матери, он растоптал те остатки почтения, что оставались в ее опустевшей душе.

Поначалу Эмбала считала, что станет его ненавидеть почти точно так же, как Эрла, однако она не смогла. Она лишь презирала его. От былых сильных чувств не осталось следа. Они стерлись, ушли, оставляя один только странный мучительный голод, который уже не насытишь ничем. Ни еда, ни вино, ни общение были не в силах его утолить.

Временами Эмбале казалось, что в людях есть нечто, способное дать ей желанный покой, но она не способна пока это взять. Доводя до истерик прислужниц, сама беря плеть, чтобы высечь виновных, она ощущала на миг, что сейчас начнет жить. Но бесплодный обман был недолгим. Страдания этих людей обещали ей много, но дать не могли ничего. Каждый день, каждый час нес теперь только муку.

— Потоки! Я все отдала бы за право вобрать вашу Силу! — шептала Эмбала как будто в бреду, но опять воскресить “перекресток” она не могла.

Зов, который раздался средь ночи, был очень далек, но Эмбале казалось: она бы восстала со смертного ложа, почуяв его. Это не был сон. Просто ее охватило предчувствие, что где-то есть нечто сходное с Силой Потоков, способное дать ей все то, что она потеряла.

Поднявшись с кровати, Эмбала накинула платье и плащ.

— Я иду, Господин! — прошептала она, обращаясь непонятно к кому. — Я иду!

— Уходи, Свельд!

Вскочив, Свельд в испуге взглянула вокруг. Непроглядная ночь за окном не давала почти ничего рассмотреть.

— Уходи!

Отыскав в темноте свечи с огнивом, Свельд зажгла полный подсвечник. Она полагала, что в комнате кто-то есть, но, осмотрев все углы, поняла, что неведомый голос ей просто пригрезился. Взгляд натолкнулся на узел, лежавший в углу.

— Моя Бьерн! — пронеслось в голове.

Взяв подсвечник и узел, Свельд тихо скользнула по лестнице.

Дверь оказалась незапертой. Дочка молчала. Орм спал, уткнувшись лбом в колыбель. Сердце Свельд снова сжалось от боли. Ей так захотелось обнять его или хотя бы погладить черные кудри! Но Свельд знала, что Орм, проснувшись, не даст унести дочь.

Свельд очень боялась, что Бьерн начнет плакать, но девочка даже не вздрогнула, вдруг ощутив руки Свельд. Вынув дочь, она быстро вышла за дверь. Замок спал. Свельд боялась, что не сумеет поднять засов у ворот и спустить мост, однако тяжелые створки уже были кем-то распахнуты, а мост опущен.

Не будь Свельд в таком возбуждении, ей бы совсем не понравилось, что кто-то смог выйти ночью из замка, не разбудив никого из охраны, дремавшей на башнях. (Приезд Эрла вновь пробудил осторожность хозяина.) Но сейчас Свельд не пыталась понять, кто мог это проделать. Она знала только одно: нужно скрыться от всех вместе с Бьерн. Лишь добравшись до леса, Свельд чуть успокоилась.

Шорох заставил ее резко вздрогнуть. Мохнатая кошечка-рысь легкой тенью скользнула из темных кустов.

— Я уж думала, что отвязалась от кошки! — с досадой подумала Свельд.

Бьерн, до этого мирно дремавшая, вдруг шевельнулась.

— Прости меня, доченька! — быстро шепнула ей Свельд. — Твой зверек опять с нами. Ты только не плачь!

Может, эти слова ничего и не значили, но Бьерн затихла. Под утро, присев под развесистым дроммом, Свельд вновь ощутила, как ноет налитая грудь. Скорей в силу рефлекса, чем веря, что это поможет, она приложила к ней дочь. Раньше Бьерн начинала кричать или плакать, однако сегодня она не пыталась ничем показать, что не хочет попробовать грудь.

— Неужели она умирает? — со страхом подумала Свельд, осторожно пытаясь вложить в рот ребенка сосок.

Ей не верилось в чудо. И только когда Бьерн вдруг стала сосать, слезы хлынули бурным потоком из глаз Свельд, смывая сомнения, страхи, терзания. Свельд теперь знала, что сделала правильный выбор и не жалела уже ни о чем.

Оказавшись у домика, Свельд замерла. Ставни были закрыты, а дверь подперта бревном, но куча хвороста ясно сказала, что здесь кто-то был. Войдя внутрь, Свельд почти сразу увидела нити со свежепровяленной рыбой.