Эливан Боган - Воссоединение

Тем временем, улраты, после сытного обеда решили вздремнуть. Внизу под дубами стало тише, и теперь было не до смеха: непрерывный кашель и чихание могли услышать.

Помог Менгелат. Он неслышно подобрался к Фобди, посадил к себе на спину и ловко, перебираясь вверх с ветки на ветку, усадил его подальше от дыма.

— Теперь постарайся не шуметь! — предупредил эльф, спускаясь обратно.

Фобди только кашлянул в ответ и быстро закивал, радуясь свежему воздуху и с опаской оглядываясь по сторонам.

Весь вечер и ночь им пришлось провести на дубах. Это стало для многих настоящим испытанием. Дуб был большим и ветвистым, но на нём всё же не было стульев и кроватей. Размяться было негде, в лучшем случае друзья могли повертеть головой и осторожно пошевелить руками и ногами. Многие боялись заснуть, чтобы не свалиться к дикарям. Долгое ожидание было просто мучительным. Всё чего им хотелось: встать, пройтись и растянуться на ровной земле. О большем и не мечтали. Лишь Фобди удалось выспаться: на той ветке, где он сидел, было свито большое и прочное гнездо неизвестной птицы. Его дно было устлано широкими пёстрыми перьями и, к счастью, пустовало. Фобди несколько раз поддел его ногой, проверяя на прочность, но оно словно приросло к ветке. Обрадованный, он прополз немного, огибая острые сучья, и нырнул в гнездо. Ночью небо расчистилось, вышла плоская желтоватая луна, осторожно выглядывающая из рваных тонких облаков. В лесу было довольно тихо. Лишь изредка откуда-то издалека доносились неразборчивые крики. Но почти все звуки перебивали громкий храп улратов, потрескивание и гул большого костра, поддерживаемого сонными караульными. И если бы улраты спали тихо, то наверняка кто-нибудь услышал бы, что из гнезда, свитом высоко на ветке одного из дубов, тоже доносится храп и размеренное сопение.

Ещё перед рассветом, крепко спящие улраты были разбужены своими караульными: осыпая их проклятиями и тихим рыком, они нехотя поднялись и в спешке покинули свой временный лагерь. Дикари оставили неприятные следы своего пребывания: огромное, всё ещё дымящееся и развороченное по поляне кострище, обглоданные кости и кучу всякого ненужного мусора.

— Дикарями были, дикарями и останутся! — поморщился Ломги. Оглядывая вражескую стоянку, он осторожно спустился с дерева, нехотя принимая помощь Арродэи.

— Улраты направлялись к Агвиррету, — задумчиво заметила девушка, кивая в сторону крепости.

— Нам бы поскорее туда попасть! — спрыгивая вниз, с надеждой воскликнул Ламтир.

Все, как один потирали затёкшие конечности и многократно потягивались.

— Сегодня днём будет солнечно, — посмотрев в небо, заключил эльф.

— Точно! — согласилась Арродэа, — Но воздух какой-то тёплый и душный. Может быть к вечеру пойдёт дождь.

Разговориться о погоде не дали. Когда все спустились на землю, где-то недалеко, вновь послышались обрывки дикой речи и треск сучьев.

— Со стороны Силмела мчатся улраты! Их ещё больше, чем вчера. Необходимо вновь взобраться на деревья! — быстро произнёс Менгелат.

— Опять?! — негодуя, вскричал Ламтир, — Сколько же можно прятаться?

Но для спора времени не было: пришлось снова скрываться среди густых ветвей дуба. Многочисленный отряд дикарей не заставил себя ждать. Они быстро пронеслись мимо, а спрятавшиеся только и успевали считать их головы в тёмных плоских шлемах. Несколько из них, отставших от своих собратьев, остановились около тлеющего костра. Что-то громко обсуждая и показывая в сторону Агвиррета, улраты поддевали горячие угли кривыми толстыми ногами в грубой прочной обуви. Их было около десяти. Они отыскивали в мусоре кости и жадно их обгладывали. Но насладиться чужим пиром им не дали стрелы лучников и эльфа. Несколько улратов, пронзённые стрелами, повалились прямо в костёр. Стрелы достигли своей цели так неожиданно, что дикари так и не поняли, кто и как смертельно ранил их.

Спустившись на землю, друзья решили не мешкать и тоже пошли в сторону Агвиррета. Но, не успев сделать и нескольких шагов, они услышали откуда-то сверху, возглас, полный отчаяния.

— Это же Фобди! — хлопнув себя по лбу, воскликнул Ломги.

— Да, угадали! — немного обиженно подтвердил Фобди: снизу его не было видно, но по голосу, немного сиплому и вялому, можно было понять, что он только проснулся.

Менгелат в который раз легко взобрался на дерево. Через некоторое время все услышали мелодичный смех эльфа:

— Как хорошо, что ты проснулся, иначе…

— Нет-нет, иначе и быть не могло! — возразил Фобди, неуклюже вываливаясь из гнезда, прямо на руки своему другу.

— Тогда держись за мои плечи — так мы спустимся быстрее!

На этот раз Фобди не возражал: стараясь не смотреть вниз, он крепко ухватился руками за плечи и шею Менгелата и громко зевнул.

Внизу его с нетерпением ждали:

— Что тебя так рассмешило? — спросил Ломги у эльфа, при этом, рассматривая Фобди: из его измятой одежды торчали перья и пух. Менгелат промолчал, а Фобди только пожал плечами, с отвращением оглядывая изуродованную поляну.

— А этих когда успели пристрелить? — поинтересовался Фобди, глядя на тела дикарей, благодаря которым остатки костра перестали дымить.

— Это уже не те, что были здесь ночью. Недавно по этим землям прошёл второй отряд. А перед тобой те, кто отстал и решил полакомиться объедками первых, — ответил Ломги.

— Я ничего не понимаю! — возмутилась Арродэа, — В лесу столько живности! А они готовы грызть даже голые кости.

— Действительно странно, — заметил Ламтир, — А если хорошенько прислушаться, то ведь и живности никакой не слышно. Даже птицы молчат!

— Лес становится всё тише. Что-то недоброе распугало всё живое, — вполголоса сказал эльф.

Как только он замолчал, первые лучи солнца пронзили поляну, и его слова, прозвучавшие так зловеще, показались лишь неверной догадкой. Лес как лес — осенний и светлый. И только мрачная картина под ногами возвращала к действительности: из леса ещё предстояло выбраться и укрыться за стенами княжества.

По Эмлидту шли быстро и уверенно, но старались не шуметь. Друзья несколько раз останавливались, прислушиваясь: тишина стояла такая, что путникам казалось, будто их шаги слышны далеко вокруг.

Остановившись в очередной раз, Менгелат и Арродэа поспорили: эльф услышал чьи-то голоса, а девушка — шум воды. Ломги встал на сторону эльфа, но через какое-то время он заметил слева, за листьями папоротника маленький ручей. Арродэа посмотрела на гнома и улыбнулась, а тот лишь насупился и отвернулся.

— Всё же, я слышу разговор, — сказал эльф, и на его лице показалась лучезарная улыбка. Он сделал знак рукой и побежал в ту сторону, откуда доносилась чья-то речь. Арродэа бросилась за ним, а остальные, ничего не понимая, изо всех сил побежали по её следам.