Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

— Да в Бренсалль. А сначала в мою хижину здесь в Корране. А зачем… — Онтеро задумался, последний разговор с Аргвинаром не лез у него из головы… — Понимаешь, Дастин, мы вроде бы поняли что происходит, но так и не поняли еще что делать надо. Хоть мы и можем попасть в легенду, только все у нас не как в легенде происходит. Там обычно всегда находится какой-нибудь мудрый и всезнающий волшебник, который точно говорит герою что надо делать. Вот, например, укокошь этого дракона и будешь лапушкой. А тебе вместо всезнающего волшебника я достался, и извини, я тоже не знаю, что делать надо. Вот мы и должны сейчас любую зацепку использовать, чтобы выяснить это. А то получится, как в сказке про человека, нашедшего волшебную палочку: взял он ее, попросил то, попросил это, и ничего. Взмахнуть надо было ей, да он не знал… Вот и нам надо понять, как твоей, Дастин, волшебной палочкой взмахивать. А то я еще могу кое-как иногда использовать твой Дар, но это так, мелочи, а ты к тому же и так не можешь. В хижине у меня еще старые свитки лежат, может я там что найду. А в Бренсалле, мы может о твоих настоящих родителях что узнаем. Не может быть, чтобы они совсем простые были, может какую подсказку найдем. А еще стоять нам нельзя, а то поймают нас, а этим руку в рот не клади, эти того гляди сами знают, как твой дар использовать. Мне удалось тебе обьяснить?

Дастин серъезно кивнул головой, и Онтеро продолжил:

— А тебе, Ильмер? Я ведь и для тебя с Тичем обьяснял. Я же обещал, что больше вас вслепую водить не буду.

— Да, Онтеро, ты очень понятно обьяснил, — ответил герцог, — Жаль только все-таки, что ты не всезнающий маг и советчик. Нам бы это не помешало.

— Это точно, — воздохнул Онтеро, — Был у меня друг, его бы сюда…

— А где он сейчас? — Спросил Тич.

Онтеро вздохнул, и медленно ответил:

— Не знаю. Нас судьба разбросала. и я давно о нем ничего не слыхал. Не знаю даже жив ли он, последний император Гланта… — а затем, игнорируя удивленные взгляды спутников, махнул рукой и призвал, — В путь, друзья!

Заброшенный старый замок невдалеке от Ирнара был настолько опутан плющом, что издали выглядел невнятным куском скалы, неожиданно появившимся посреди густого леса. За многие годы ров не только высох, но и пракктически сравнялся с землей, а внутренний двор замка зарос деревьями и кустами пробившимися сквозь утрамбованную землю или укоренившихся в щелях между камнями, а парадный вход выглядел теперь черным отверстием, ведущим в какую-то мрачную пещеру. Внутри время также дало себя знать на стенах и полу, загаженном пометом летучих мышей, потеками на стенах, показывавшими, где стекает вода, попадающая в замок во время дождей через местами обвалившуюся крышу, а в углу главной залы, чуть в стороне от возвышения, на котором когда-то пировали члены веселой дружины местного барона, образовался даже небольшой пруд, черный и безжизненный как и почти все внутри замка. Шаги короля Леогонии Акрата III и его проводника гулко раздавались под сводами залы, а странная акустика замка искажала голос до неузнаваемости. Они прошли в заднюю комнату для прислуги, где провожающий и оставил короля наедине с факелом, бросающим тусклые блики на местами сырые стены комнаты. «Ждите, Ваше Величество!» — сказал напоследок проводник и исчез.

Не зря король поехал к западным баронам. Слишком многое связывало их с королевской фамилией, да и мало кто из них жаждал увидеть на троне человека из Гирлина, или еще хуже, какого-нибудь северного кочевника. Один из них взялся переговорить с некими людьми, способными выручить короля из неприятного положения. А положение и впрямь было более чем неприятным. По сути, король столкнулся с некоей, неведомой ему до того силой, которая сумела поднять против него соседей, переполошить его собственное королевство и даже проникнуть во дворец. Что бы ни было, но король был совершенно уверен, что недавнее убийство его дочери дело рук тех же людей, которые подняли восстания по стране, сумели организовать пиратов и подняли бунт в Хорнкаре, воспользовавшись тем, что герцог Хорнкарский, чуть не ставший его зятем, пропал невдалеке от столицы Леогонии, когда пытался поймать предполагаемого убийцу. Именно, что предполагаемого. Король уже не сомневался, что если дело поставлено столь серьезно, убийцы не могли не подставить кого-то вместо себя, а насколько он знал своего любимого менестреля — хромого застенчивого юношу — тот не был способен убить цыпленка, не то что человека. Впрочем, это все было неважно, а важно было то, что если король не найдет себе нового мощного союзника в течение ближайших недель, его рыцари не выстоят перед этой новой и пока неведомой силой.

Что заставило его мучаться догадками, откуда такая сила мога взяться. Собственно, у него просто не было никакой надежды вообще, мир был слишком хорошо сбалансирован до этого, поэтому появление новой мощной силы нарушало этот баланс, кажется, безнадежно. Все союзники были уже учтены и их сил не хватало. Все противники также были учтены, и до сих пор ничего не могли сделать. Единственное на что мог надеятся король — это на чудо, после которого у него появится новый мощные союзник так же неизвестно откуда, как и появился недавно этот новый противник. Поэтому он был очень удивлен, когда один из баронов предложил ему помощь и долго пытался выяснить, с кем же его пытаются связать. Но барон был непреклонен, обьясняя, что ни его собственные силы, ни могущество короля, не спасут его и его семью, если он будет слишком разговорчив. Единственное, что удалось узнать королю, барон сказал напоследок, как бы извиняясь за неспособность обьяснить лучше:

— Поймите, Ваше Величество, в мире нет монолитных сил. Тот, кто противостоит Вам, использует то, что некоторые Ваши вассалы и союзники охотно видели бы себя на Вашем месте. Но это не означает, что у Вашего противника нет приближенных, которые отказались бы увидеть себя на ЕГО месте.

И многозначительно замолчав, барон поклонился и ушел. А король остался с вновь загоревшейся надеждой. Чуда не свершилось, сила была так же самая, что и противостояла ему, просто появился шанс развернуть ее в другую сторону… «Как все гениальное — просто…» — думал король, присев на старый обломок мебели, который каким-то чудом не сгнил и не рассыпался грязью, покрышей пол. Конечно, эта встреча вполне могла быть ловушкой, но что ж, приходилось рисковать…

Комната была соединена с залой крошечным оконцем, через которое раньше передавали распоряжения, и теперь в нем затеплился свет факела, такого же что был у короля.

— Ты хотел говорить со мной? — Раздался чуть искаженный гулким эхом голос.