Александр Золотько - Слепцы

Рык распрощался и вышел.

– И зачем ты про Серого говорил? – поинтересовался Дед. – Хочешь, чтобы нас снова резать начали? Заики тебе мало?

– А нас так и так найдут. Что мы засаду прошли, Серому, наверное, уже сообщили. Тот же хозяин постоялого двора сына послал или слугу. Если мы тихо искать будем, нас просто тихо и порежут. Базару с Камнем ссориться нет резону. Через нас идет дорога от Загорья, камни везут всякие, ткани…

– Дурь-траву, – подхватил Враль.

– Ссориться они не станут. Если этого Серого и вправду знают – предупредят. Но перехватывать нас будут на обратном пути. Так что безопасно мы тут можем жить. А как тронемся назад, к Камню…

– Понятно, – кивнул Враль. – Убивать нас будут потом.

– Я сказал, что приду через пять дней, – сказал Рык. – Пять дней нас не тронут. У нас есть четыре дня на поиски.

– А мы про хутор узнали… – начал Хорек, но Рык кивнул, давая понять, что про это ему уже рассказали, пока Хорек спал. – Они каждое утро за молоком ездить должны… Те, у кого дети.

– Нужно идти, – сказал Кривой. – Если мы все-таки решили княжну найти. Или бежать – у нас есть время. Хоть дождь и лил два дня, но дороги еще наверняка не поплыли… Прорвемся за день-два через хляби – там будет холоднее, от моря подальше.

– Мы не побежим, – сказал Хорек.

Дылда тяжело вздохнул и отвернулся.

– Я могу распустить ватагу, – сказал бесцветным голосом Рык. – А могу спросить. Но тогда всем придется выполнять решение, искать княжну или уходить. Отступившему – смерть. Что будем делать?

Враль потер руки и посмотрел на Деда, тот еле заметно пожал плечами.

– Спросить! – выдохнул Хорек. – Каждого спросить.

– Никто не возражает? – Рык обвел ватажников взглядом. – Хорошо. Мы продолжаем поиски или уходим? Хорек?

– Да. Поиски.

– Враль?

– Расходимся, – сказал Враль. – Мне в городе нравится. Я останусь.

– Дылда?

– В городе остаешься? – спросил Дылда. – Ну-ну… Ищем.

– Кривой?

– Княжна.

– Дед?

– Нужно уходить. Князь – не князь, а тут нам нечего искать, кроме смерти.

– Полоз?

Полоз не отозвался, лежал все также лицом к стене и молчал.

– Сам говори, – предложил Дед. – Если ты за то, чтобы искать, – Полоза можно и не спрашивать.

Рык взглянул на Хорька.

Тот, не отрываясь, смотрел в лицо вожака, смотрел с надеждой и отчаянием. Он скажет, как нужно. Он поддержит Хорька, и тогда даже слово Полоза ничего не сможет изменить. А Полоз… Полоз будто сломался. Там, в подвале, когда не выдержал и убил зачем-то менялу. Испугался?

Почему только Рык так странно смотрит? Неужели?..

– Уходить, – сказал Рык, и внутри Хорька все оборвалось.

– Ты!.. – выкрикнул Хорек. – Ты специально. Ты уже все за всех решил… Ты струсил… Ты нарочно пошел в Совет, рассказал, чтобы мы не могли здесь остаться дольше, чтобы бежали отсюда, поджав хвосты…

Хорек вскочил с места, бросился к двери, но Враль перехватил его и швырнул назад, на постель.

– Сиди на месте! – прорычал Дед. – До конца совета никто не может уйти. А после решения…

– Я все равно пойду на хутор. Все равно!

– А если кто попытается ослушаться решения, тот умрет, – сказал Дед.

Хорек прикусил губу. До боли. До крови. Ничего. Он смирится. Он прикинется, что согласен, а потом на первой же ночевке… Сбежит и вернется к хутору. Он сможет. Он выследит…

– Мы остаемся, – сказал Полоз, не поворачиваясь. – Мы ищем Серого.

Все замерли.

Полоз медленно перевернулся на спину.

– Тебе-то это зачем? – спросил Враль. – Хорек – понятно. Хорек мальчишка, ему бы только подвиги. Дылда – дурак, он лишь бы мне поперек сказать…

– Ты про дурь-траву забыл и изумруды?

– Нож в живот ты заработаешь тут, а не изумруды, – ощерился Враль. – Ну да ладно, дурак – что с него возьмешь? Кривой… Кривой к мальчишке привязался, сына себе нашел, ладно. Подохнуть с ним вместе желает? Его право. Но ты, Полоз? Мы же с тобой такие дела творили. Мы же с тобой можем где угодно прожить. Можем и здесь, и в Северных городах… Помнишь, мы же хотели! Вместе! Тебе ведь слово нужно было только сказать, и все. Слово сказать!

– Я… – прошептал Полоз, глядя в потолок, – я вчера… Там, в подвале… Я надеялся, что мы найдем мастерскую. Что Крыс скажет прежде, чем подохнет…

– Ты же за богатством сюда ехал, я знаю! – Враль ударил ладонью по стене. – Ты же мне сказал – за богатством. Мы же говорили с тобой, что детки эти – хороший доход. Год-два-три можно младенцев собирать, а потом уйти… За богатством…

– За богатством, – прошептал Полоз. – Тридцать семь слепых детей. А сколько их ослепили здесь с того времени? Сто? Двести? Три сотни? Ты знаешь?

– Тебе-то что?! – вскочил Враль. – Это не твои дети!

– Не мои, – все таким же тихим, бесплотным голосом произнес Полоз. – Своих у меня нет. Был брат – умер. Был племянник – его я убил своей рукой. Меня невестка прокляла, хоть я и поступил правильно. Я тогда точно знал – правильно. Думал долго, решил, что так нужно, чтобы… чтобы не мучилась она и ее сын, чтобы не мучилась она всю жизнь, на своего сына глядя… пусть лучше меня ненавидит, решил я… И убил. Попытался ей объяснить, но она… Она меня прокляла! Кричала, что у меня не будет семьи, не будет детей, что умру я в одиночестве, всеми покинутый… И я ушел. Я смог забыть, как кричал мой брат на колесе. Смог забыть, как были вывернуты руки его сына. Даже то, как умер его сын, я тоже смог забыть. Потому что я поступил правильно! И сейчас правильно было бы уйти. Спасти жизнь мальчишке и всем остальным. Но я не могу… Я не могу больше поступать правильно. Я хочу…

– Подохнуть ты хочешь, – сказал Враль.

– Я хочу хотя бы попытаться, – ответил Полоз. – Дать княжне хоть видимость надежды… Дать себе видимость надежды на то, что смогу я остановить Серого, наказать его… А если умру…

– И меня за собой потянешь! – сказал Враль. – По обычаю. По своему желанию.

– Извини, – сказал Полоз. – Иначе не получается.

– Я распускаю ватагу, – неожиданно сказал Рык. – Не потому, что так хочет ватага, а потому, что уйти хочу. Не могу больше ватагу водить. Выбирайте нового вожака, как снова соберетесь.

Хорек увидел смятение на лице Деда и испугался. Что-то неправильное сказал Рык? В нарушение обычаев?

Враль молча встал, сорвал со стены свою куртку и плащ и вышел из комнаты. Кривой поднялся, не говоря ни слова, и тоже ушел, не оглядываясь. Подхватился Дед, не забыв свой заплечный мешок. За ним – Дылда, Рык.

Хорек посмотрел на закрывшуюся дверь, хотел спросить что-то у одевающегося Полоза, но не смог выговорить ни слова, схватил в охапку свою одежду и выбежал.

Ватажников уже не было.

Только в конце улицы мелькнул, кажется, плащ Враля.