Элизабет Бойе - Воин и чародей

— Поживем — увидим, — наконец зловеще отозвался он.

— Вигбьед не захочет отдаляться от Туфнавеллира, — с надеждой заметил Сигурд. — Все же там его могила и люди, на которых наслал его Бьярнхард.

— А может быть, Бьярнхард передумал, — вставил Рольф, — и послал Вигбьеда за нами?

— Нет, — сурово ответил Микла, — дело совсем не в этом… но всем нам предстоит страдать, пока не откроется истина. Я уж не говорю о страхах и несчастьях здешних жителей, у которых мы надеялись поработать, покуда не доберемся до Свартафелла. — Он говорил это, глядя исключительно на Рольфа, и Сигурду оставалось лишь надеяться, что если у него на душе и скребут кошки, это не слишком заметно по его физиономии.

В следующие пять дней пути они трижды останавливались в разных усадьбах, где хозяева приветливо встречали их, покуда не появлялись мороки. Иные селяне сочувствовали им, иные хранили верность Бьярнхарду, но никому не хотелось, чтобы его дом переворачивал вверх дном озлобленный драуг, а скотина до смерти пугалась выходок Гросс-Бьерна. Путники едва успевали заработать немного еды — ровно столько, чтобы добраться до следующей усадьбы. Они очень скоро поняли, что ночевать в чистом поле означает драться без устали ночь напролет. Если бы не магическое искусство Миклы, оба морока без труда добрались бы до них. Микла потерял много сил и к тому времени, когда путники добрались до Гуннавика, выглядел совсем больным. Поскольку они, как всегда, рассчитали так, чтобы прибыть в усадьбу рано утром, то работали весь день напролет. Вечером Микла ничего не ел и, вместо того чтобы посидеть в веселой компании, рухнул на свой тюфяк и тут же заснул. Хозяин усадьбы, Гуннар, задиристый коротышка с колючей рыжей бородой, не скрывал своей ненависти к Бьярнхарду и страшно оскорбился, когда Сигурд осмелился предостеречь его о том, что их преследуют мороки.

— Мороки, ха! В Гуннавике не принято трястись при одном упоминании Бьярнхарда! — объявил он, воинственно сверкая глазами в предвкушении какой-никакой, а стычки. — Да мой шурин — первостатейный маг, и эти мороки у него попляшут, будь уверен! Я скажу моим ребятам подготовиться к встрече, и уж мы их встретим, этих мороков!..

Его воодушевление почти не улеглось, даже когда стало известно, что шурин-маг отправился погостить в соседнюю усадьбу и раньше, чем через три дня, назад не вернется. Ночь между тем приближалась, и Сигурд все тревожнее поглядывал на Миклу. Гуннар тоже смотрел на спящего, наклоняя голову к плечу, — точь-в-точь старый петух, поглядывающий на что-то одним глазом.

— У него горячка, — убежденно сказал он и, позвав к себе слугу, приказал позаботиться о больном. — Боюсь, дружок, сегодня ночью вряд ли он нам поможет справиться с мороками. Он и так уже не в себе, и непохоже, чтобы ему скоро полегчало. Чтоб этому Снорри на месте провалиться! И что его понесло в Гаутрвеллир, да еще именно сейчас? Ну да не огорчайся, мы все едино покажем этим морокам, что в Гуннавике не боятся Бьярнхардовых тварей. Мы честные добрые льесальвы, и драка нам нипочем. — Он расхаживал по дому, радостно и бодро отдавая приказы, но Сигурд, отнюдь не ободренный его речью, все сидел возле бредящего Миклы и не сводил с него глаз, терзаясь самыми недобрыми предчувствиями.

Глава 14

Когда около полуночи в Гуннавике появился Гросс-Бьерн, он обнаружил, что на скотном дворе все заперто на крепкие засовы, а все животные загнаны в стойла. Гуннаровы сыновья, поденщики и рабы с луками и дротиками притаились под стенами и на порогах. Едва только морок торжествующе уселся на крыше конюшни и принялся вопить и рычать, лучники повскакали и вмиг утыкали стрелами его серую шкуру. Непривычный к такому обращению, Гросс-Бьерн с ворчанием взмыл в воздух, поджав обычно наглый хвост.

Отлетев на безопасное расстояние от стрелков, морок приземлился и долго в бессильной ярости колотил копытами землю, стонал от боли и выкусывал стрелы.

С Вигбьедом справиться было не так легко. Он проковылял по двору и, как и ожидали, принялся ломиться в дверь дома, однако когда на него обрушились дождем стрелы, драуг ответил нападающим порывом чародейского ветра и мокрого снега. Сигурд, прятавшийся в доме, тотчас понял, что замысел Гуннара пошел прахом. Рольф с угрюмым видом обнажил секиру.

— Не знаю, пойдет ли это нам на пользу, но если он переступит порог, я его в лапшу изрублю, — сказал он, кивая на не слишком крепкую дверь.

Внутри дома защитников оставалось немного, и все они обеспокоенно прислушивались к беспорядочным крикам снаружи и грохоту ударов, обрушившихся на дверь.

Миклу, лежавшего за спиной Сигурда, била горячечная дрожь, он обливался потом и вздрагивал от грохота и криков.

— Сигурд, — едва слышно прошептал он. — Отдай меч.

— Какой меч? — Рольф озадаченно глянул на замявшегося Сигурда.

Сигурд поколебался еще немного, но все же признался:

— Когда мы были в Туфнавеллире, я украл меч. Это был меч Вигбьеда, и теперь он пришел за ним.

— Сигги!.. — только и смог вымолвить Рольф. — Как… как только тебе такое в голову пришло? Камби был к нам так добр, несмотря на морока!

Сигурд кивнул с несчастным видом.

— Я знаю, что сделал ужасную глупость, но я и думать ни о чем не мог, только бы заполучить новый меч. Это Мори, проклятый упыреныш, меня соблазнил.

— Ну так нельзя было допускать, чтобы он тебя соблазнял! Отдай меч, Сигги. — Рольф вздрогнул и съежился, потому что дверь угрожающе затрещала.

— Поздно! — Сигурд отпрянул от двери. — Что сделано, то сделано. Без магии драуга теперь назад не загонишь, а Микла нам помочь сейчас не в состоянии. — Он бросил тревожный взгляд на тюфяк, где лежал Микла, едва сознававший, что творится вокруг. — Знаю, знаю, я не должен был позволить Мори обвести меня вокруг пальца. Уверен, все они в сговоре с Бьярнхардом и Йотуллом, но что же я сейчас-то могу сделать?!

Он рывком развернулся к двери — она треснула, и уродливое лезвие огромной секиры прорезало в ней дыру. Сигурд нырнул в угол, где хранились его пожитки, и среди них меч Вигбьеда. Миг спустя он уже сжимал меч в руке. Рольф отпрыгнул от двери в ту самую минуту, когда она взорвалась брызгами льда и щепок и в пролом с оглушительным ревом, размахивая секирой, точно косой, ворвался древний седой драуг. Его голова в капюшоне почти задевала балки, а руки были вдвое длиннее, чем у Сигурда. Завидев, что Сигурд держит в руках меч, упырь взревел еще громче и ринулся на него с секирой. Движения у него были тяжеловесно медлительны.

Сигурд и прочие защитники дома бросились врассыпную, и Сигурд, пробегая мимо, на ходу ударил мечом по ноге драуга. Острейший клинок легко прорезал» сгнившую ткань и высохшую плоть и едва не отсек ногу у колена.