Сергей Костин - Охотник за бабочками

— Так уж сразу и по морде? — ощерился я, но руку не убрал. Имею на то полное жениховское право. Где хочу, там и лапаю.

Ляпушка, продолжая мило улыбаться, взяла в руку кубок стальной раритетный — маленький бочонок с ручкой на боку и с надписью «Общепит» на донышке. ПаПА с раскопок притащил. Взяла и сдавила его с легким хрустом.

Я поперхнулся. И моментально убрал свои шаловливые ручки подальше от коленок бывшей куколки. Сила есть, и красота не поможет. Значит и перспектива провести сегодня незабываемую ночь вполне расплывчатая. А жаль.

— А жаль, — шмыгнул я носом и переключился на восполнение калорий в своем измученном теле. Попросту, стал кушать.

Кузьмич, уже также откушавший три полных порции своего любимого салата «оливье», притянул к себе блюдо с запеченной в тесте форелью и философски прокомментировал: — «Фифа, какая».

— Не подавись.

Кузьмич только прищурил глаз, распахнул пошире рот и запихал в него пучок зеленого салата. Никогда не перестану удивляться, куда в него столько лезет. Наверно именно о таких внеземных созданиях говорят — маленький ротик, очень большой животик. Или примерно так.

Кузьмич оторвался от поедания (пожирания) съестных припасов, вытаращил глаза на полную орбиту и толканул меня локтем. Видя, что я слишком занят разделыванием на куски пятислойного блинчика с тройной начинкой, Кузьмич выплюнул на стол все, что не успел проглотить, взмахнул крылышками и приземлился у моего уха.

— Ты только башкой не верти, командир. А слушай, что я тебе скажу.

Я кивнул. Кузьмич так просто отрываться от пищи не станет. Значит, есть, что сказать.

— Куколка твоя распрекрасная, хоть и с крыльями, а не нравится мне. Я уже десять минут за ней наблюдаю. Да не верти головой же, сказал тебе. Клептоманка она. Точно говорю. Как есть клептоманка. Минут пять назад запихала в рукав к себе ложки золотые из французского набора. Я то сначала думал — показалось. А потом смотрю, вилки серебряные в другой рукав пихает. И вот ведь зараза, все незаметно делает. С улыбочкой. Воровка инопланетная. Не зря у них в деревне нищета полнейшая. Все перетаскали друг у друга. О! Гляди-ка. Щипчики ваши с изумрудами ныкает.

Продолжая делать вид, что тщательно пережевываю пищу, я скосил глаза на девяносто три градуса в сторону Ляпушки.

Кузьмич оказался прав. Бывшая куколка воспользовалась теплотой и уютом пригревшего ее дома, и теперь вконец распоясалась. Вслед за изумрудными щипчиками в неразмерных рукавах исчезла сахарница с сапфирами, тарелка с апельсиновой икрой и, наконец, две бутылки первоклассного девятнадцати звездного коньяка «Араратские фантазии».

Кузьмич дернул меня за мочку уха, привлекая в очередной раз внимание.

— Бардак творится, слышишь, командир. Эти две дуры, старшие невестки твои, за куколкой шпионят. Как есть говорю. Я ж глазастый, ты меня знаешь. Сейф бронированная из глаза трубу подзорную высунула, да за куколкой сечет. И все павлинихе рассказывает.

Я неопределенно хмыкнул. Ну и что?

— А то, глупый ты командир, что она не только подглядывает, что куколка твоя вытворяет, а и сама с подругой своей свеженькой то же самое проделывает.

А вот это уже перебор. Когда Ляпушка со стола тащит, это понятно. И простительно. В дом принесет, ничего не пропадет. А когда всякие там шкафы металлические добро хозяйское по рукам развозят, надо вмешиваться.

— Ой, а что это у вас такое?

За моей спиной стояла та самая дама в короткой майке, которая являлась женой Главного Блюстителя Законов. Порядком набравшись дармовой выпивки, она напрочь забыла правила и Законы Великой Галактики и нависала надо мной здоровенной тушей. Пришлось даже наклониться над столом, чтобы не оказаться придавленным ее добрыми богатствами. Тетка пыталась схватить Кузьмича за крылья, но так как движения у нее были не скоординированы, да и Кузьмич парень прыткий, занятие это не приносило должного результата.

— Какой малюсенький, — восторгалась тетка, все время промахиваясь.

Я хотел, было, позвать охрану, но Кузьмич сказал, что разберется сам. Он взмыл на уровень теткиного лица и заорал, брызжа слюной. Он это дело умеет.

— Вали отсюда… пи-и-ип! Или… пи-и-ип… в поселенцы… пи-и-ип…хочешь?

Упоминание о поселенцах отрезвило тетку. Она отдернула руку, взвизгнула, и плюнула на Кузьмича, пытаясь сбить его с полета. Естественно в Кузьмича она не попала. А я только обтерся полотенцем и ничего не сказал. С высокопоставленными женами мужей государственных лучше не связываться.

Что-то я хотел сделать. Ах, да. Пресечь на корню воровство.

Поискав глазами ближайшего дворецкого, я щелкнул пальцами, подзывая его. Но тут со своего места встал паПА, с малосольным огурчиком вместо громкоговорителя, и возвестил:

— Хочу посмотреть, как невестки мои танцуют. Какие кренделя знают. Оркестр! Музыку с третьей цифры. Дирижировать сам стану.

ПаПА прямиком, через столы, пробрался к Большому оркестру Земной Армии и Флота, отобрал у дирижера-генералиссимуса лазерную палочку и принялся размахивать ее во все стороны.

Не сразу. Но с цифры пятидесятой стало понятно, что музыканты пытаются сотворить последний хит столетия под названием «Разин Блюз». Там есть еще такие строчки: «Из-за гиперпространства на просторы великой вселенной вылетают космические крейсера командора Разина». Далее. На флагманском крейсере сам командор. На других его славная команда и награбленное имущество. Но что-то там у командора с командой не сложилось и он, по настоянию этой же самой команды, выбросил в открытый космос все награбленное имущество, среди которого были весьма интересные, с точки зрения торговли, экземпляры». Вот такой хит сезона. В ля-миноре.

Дворецкие быстренько со столов все смели, столы сами в подпол ушли, освобождая место для плясок.

Гости, похватав стулья и кресла, расселись, кто, где придется, образуя в самом центе зала свободное пространство.

Я осторожно пихнул в бок Ляпушку.

— Давай. Сбацай что-нибудь. Колоритное, народное.

— Щас! — расплылась в улыбке бывшая куколка, — Уже побежала.

Если женщина говорит «нет», то это значит, что она уже готова сказать «да». Нужно только надавить где следует.

— Как вилки с ложками тырить, так, пожалуйста, а как паПА уважить, так скромность заела?

Ляпушка смерила меня с головы до пяток пронзительным взглядом, потом выразительно посмотрела на Кузьмича, который сделал вид, что все происходящее его и не касается.

— Ладно, — дожал таки, — Уговорили, мальчики. Покажу все, что умею. Только потом без обид.

Какие уж тут обиды. Если хоть немного ногами подрыгает, то стопроцентно состояние у меня в кармане. ПаПА и так с нас глаз не сводит.