Филипп Керр - Джинн и воины-дьяволы

— Да, но тогда я был индийцем, — сказал джалобин. — Не только по цвету кожи, но и по типу пищеварения. Теперь-то я снова англичанин!

— Кроме того, вы сказали, что готовы съесть лошадь, — неумолимо продолжал Нимрод. — Между прочим, лошадь вы уже съели, поскольку выбрали блюдо из лошадиного мяса в качестве холодной закуски. Поэтому я и решил, что вы не имеете никаких этических возражений против блюда из собачатины.

— Это было фигурой речи. — Джалобин зажал рукой рот, подавляя новый рвотный позыв. — Для красного словца сказал, — промычал он. — И вообще, черт возьми, лошадь и собака — это совсем не одно и то же.

— Глупости! — заявил Нимрод. — В меню этого ресторана можно найти все, что бегает, скачет или ползает. Собственно, «Сыцзяо эрчи» и означает «четыре ноги, два крыла». То есть все, что двигается. Собаки, лошади, коровы, овцы, свиньи. Люди приезжают в этот ресторан специально, за сотни километров — только чтобы сюда попасть. Так что нам очень повезло, что подвернулся свободный столик. Тут подают змей, кроликов, голубей, лис, кошек. И разумеется, крыс.

— Крысы — грязные твари, — завопил Джалобин.

— А свиньи, по-вашему, какие? — парировал Нимрод. — Но это вас, кажется, не останавливает. Когда мы вернемся в Лондон, вы первым делом броситесь на кухню — готовить яичницу с бекончиком. Кстати, в Китае крысятина стоит вдвое больше, чем свинина или куриное мясо. Так что нам тут подают одни деликатесы!

— Свинина — совсем другое дело, — сказал мертвенно бледный Джалобин.

— Крысятина здесь превосходна. Куда лучше, чем свинина.

Внезапно Джалобин вскочил и, зажимая ладонью рот, пулей вылетел из ресторана.

Финлей-Джон тоже прекратил есть.

— Нимрод, ну скажите, что вы пошутили! — сказал Финлей.

— Даже не пытался, — ответил Нимрод. — «Горячий горшок», который ты сейчас ешь, по-китайски называется пин шу го, и его основные компоненты — бобы и жирная сочная крысятина. Шерсть на крысиных тушках палят, как перья на курах, потом моют их, мелко рубят, посыпают пряностями и жарят. Восхитительно.

Джон, которому доводилось есть саранчу, нисколько не возражал против крысятины. На вкус блюдо и правда было восхитительным, ну, может, чуть похуже саранчи. И вообще, почему бы не питаться крысами? Вымирание этому виду живности вроде не грозит?.. Однако доводы Джона на Финлея совсем не действовали. Хозяин тела, в котором сейчас обитал Джон, был явно не расположен есть крысятину. Желудок Финлея возмущался так же бурно, как у Джалобина, и через пару секунд мальчик уже стоял возле ресторана вместе с дворецким, и их обоих нещадно рвало в сточную канаву, а китайцы, мгновенно смекнувшие, что произошло, очень веселились.

Через пару минут к ним, расплатившись, вышел Нимрод и печально оглядел своих спутников.

— Я слышал только об одном недостатке блюд из крысятины. Говорят, если переесть такого мяса, случаются носовые кровотечения. Но по-моему, это вымысел. Жаль, что вы так несдержанны. Я теперь в этом ресторане и показаться не смогу. — Он вздохнул и кивнул на улицу, залитую неоновыми рекламными огнями. — Ладно, пошли. Пора в музей. Надеюсь, он уже закрыт для посетителей до утра.

Музей состоял всего из трех залов, а точнее — стен и крыш, прикрывавших три огромных котлована, где когда-то были найдены тысячи терракотовых воинов. Основное здание над главной ямой снаружи выглядело вполне современно. Точь-в-точь как ангар для самолетов. Музей действительно был уже заперт на ночь, и Нимрод снова использовал скелетик-отмычку, чтобы пробраться внутрь. В сувенирной лавке при входе Финлей-Джон тут же прихватил путеводитель на английском языке, и они вошли в главный зал.

Финлей-Джон направил луч одного из карманных фонариков, купленных в круглосуточном магазине по дороге в музей, в ухающие, точно бездна, недра зала. Пространство раздавалось вширь, вглубь, ввысь и казалось бесконечным. В сущности, зал был величиной с два футбольных поля, и луч фонарика терялся во тьме, не достигнув ни стен, ни крыши.

В котловане прямо перед ними стоял головной отряд из двухсот четырех воинов, а за ними темнела шеститысячная армия, и каждый воин был чуть выше нормального человека. За века, проведенные в земле, некоторые воины лишились голов и рук, но все они стояли ровными рядами, лицом на восток, словно в любую минуту были готовы двинуться вперед — по распоряжению императора Циня. И фигуры, и сама яма были цвета пыли… или самой смерти.

— Ну почему мы всегда посещаем подобные места по ночам? — жалобно сказал Джалобин, едва завидев сомкнутые ряды терракотовых воинов и вдохнув древний, влажный запах склепа. Его передернуло от отвращения. — Жуть какая! Ползай тут среди них в темноте! А они будут пялиться на нас! Каменные болваны! Жуть, говорю! Прямо как в чужую могилу залезли, непрошеными.

Джалобин не преувеличивал. Место было, бесспорно, жуткое. Впрочем, любое массовое захоронение дает некоторый простор… для размышлений. Нимрод перелез через барьер, отделявший глиняную армию от мостков для посетителей музея.

— Оставайтесь здесь, — велел он спутникам, — а я должен рассмотреть поближе.

— Что именно? — спросил Джалобин.

— Пока не знаю, — ответил Нимрод. — Увижу — пойму.

Нимрод спрыгнул в яму и оказался плечом к плечу с терракотовыми воинами.

— Будь осторожен, Нимрод, — сказал Джон. — Я совершенно не хочу, чтобы моего дядю поглотила эта нечисть. Хватит с них бедного господина Ракшаса.

— Хочу напомнить, сэр, что золотого слитка у нас пока нет, — вставил Джалобин. — Так что прислушайтесь к Джону. Если хоть один из глиняных болванов сейчас очнется, от вас мокрого места не останется!

— Спокойно, — сказал Нимрод. — Мы пришли по делу.

Он направил луч фонарика на стоявшего рядом воина. Вверх, вниз… Да-а, парню, наверно, больше двух тысяч лет, но сохранился он хорошо. Просто фантастика. Нимрод коснулся глиняной фигуры, легонько постучал по ней костяшками пальцев. Звук был гулким, как от тяжелой фарфоровой вазы. Значит, воин полый.

— Вы правы, Джалобин. Китайский болванчик. И он слегка похож на вас, — сказал Нимрод. — Не думаю, что он способен кого-нибудь поглотить. Скорее выплюнуть.

— Очень смешно, — обиделся Джалобин.

— Нимрод, эти болваны очень опасны! — возразил Джон дяде. — Господин Ракшас оказался в теле воина-дьявола в храме Дендур, да так и остался там навсегда.

— Я и не спорю, ты, разумеется, прав, — отозвался Нимрод. — Но эти парни выгладят вполне безобидно.

Вдруг над ними словно бы что-то пролетело. Все невольно задрали головы, а Нимрод от неожиданности выронил фонарик.