Юлия Фирсанова - Освободительная кО/Ампания

— У меня давно уже не было гостей, — прервав дипломатическую речь властным взмахом руки, объявил Темный, подступил к троице почти вплотную и двинулся вокруг, словно акула нарезающая все более сужающиеся круги у добычи. — Тем более таких забавных. По крайней мере, вы меня развлечете. Подумать только, какая причудливая компания: маг — полудемон из инкубов, — взгляд бога мельком скользнул по Лукасу, резко побледневшему до состояния накрахмаленной простыни, и перешел на Гала:

— Святоша-убийца-оборотень, истинный воин светоносный. Ха, да еще и прозванный соответствующе: Рассветный Убийца. Тебе подходит! Весьма! — оставив в покое Эсгала, взор Темного устремился на Эльку, оценил летучую мышку, ее владелицу и несколько потеплел:

— Прелюбопытно!

Широкий алый рукав взлетел, словно птица крылом. Рука с аккуратными короткими ногтями, окрашенными в черно-ало-золотую радугу приподняла подбородок девушки:

— Хаотическая колдунья и премиленькая! — оценил бог.

Эсгал скрипнул зубами так, что Елене показалось, сейчас они сотрутся до корней, но промолчал, только сильнее вцепился рукой в рукоять меча. Будь на месте закаленного металла камень, он мог бы и треснуть.

— Спасибо, я тоже так думаю, — радостно и без малейшей примеси страха или благоговения нахально заявила Элька и улыбнулась богу в ответ. Она присела в неком подобии комичного реверанса, Мыша согласно подпискнула из-под куртки хозяйки.

— Чего он там брешет? — в замешательстве слушая те странные вещи, которые Темный говорит о его друзьях, фыркнул Рэнд, временно утратив даже интерес к картам, ловкие пальцы зависли в неподвижности.

— В его словах нет лжи, — отстранено, словно из невыразимого далека, куда ее загнал шок удивления, отозвалась жрица. Она всегда умела, зачастую, к собственной печали, отличать вранье от истины. Мощь божества была темной, но настолько естественной для него и по-своему гармоничной, что светлая эльфийка нашла в себе силы выдержать его вид, осенив себя защитным знаком богини. Ведь друзьям могла понадобиться помощь. Или это Ирилия придала сил своей отважной жрице.

— Ох, — только и сказал Макс, в умной голове которого никак не укладывалось все то, что наговорил Властелин Беспорядка.

Почти ничего не понявшие из странных речей Темного бога Минтана и Нал только переглянулись и снова уставились на экран. Там за зеркальной гладью сейчас должна была решиться судьба их мира. И это волновало их куда больше, чем самые скандальные подробности биографий потенциальных спасителей отечества.

— А теперь, если вы завершили процесс нашего представления, не будете ли так любезны уделить несколько минут своего бесценного времени для беседы? — очень-очень сдержанно и крайне вежливо спросил Лукас, одной его интонации, не говоря уж о выражении глаз, хватило Эльке для того, чтобы понять: маг несказанно зол.

Девушка никогда прежде не видела его в таком бешенстве, даже тогда, когда ее хаотическая магия срывалась с цепи и переворачивала все вокруг, заставляя мосье ликвидировать последствия катастрофы, даже когда Рэнд подкалывал франта или устраивал ему грубоватые розыгрыши. Подчас Елене даже казалось, что Лукас на свой лад не менее невозмутим, чем Гал, маг очень редко изменял обычной иронично-доброжелательной манере общения теплой, но какой-то неизменно отстраненной. Но сейчас Элька могла поклясться самим Творцом, то, что думает мосье Д'Агар о бесцеремонном Властелине Беспорядка, в цензурных словах не выражается. Воистину, прав был Рэнд, бог обращался с гостями столь же небрежно, как и с игрушками в тридилами. Крутил, разглядывал, ощупывал…

— Что ж, — усмехнулся Темный, прошествовал к своему креслу, опустившись в него, откинулся на спинку, положил руки на широкие подлокотники и провозгласил: — Я склонен выслушать, что сподобился передать мне Совет Богов.

Демонстративно оглянувшись в поисках сидения, Элька смерила взглядом стол — места присесть рядом с головоломкой не хватало. Тогда девушка скинула свою куртку прямо на пол, шлепнулась на нее, как на подушку, и, похлопывая по коленке рукой, свободной от Мыши, с ленцой процедила, растягивая слова:

— А ничего!

Теперь уже настал через удивляться для Темного, он даже слегка подался в кресле вперед, чтобы получше разглядеть маленькую нахальную букашку, осмелившуюся не только сидеть в его присутствии, но и дерзить ему.

— Вот как? — процедило надменно божество с толикой затаенной злобы в голосе. Оно еще делало вид, что забавляется, но уже лишь делало вид. "Игрушка из тридилами" решила играть по своим правилам.

— Совершенно верно, — вступил в диалог Лукас, даже не думая одергивать Эльку, когда девушку несла волна хаотической интуитивной магии, мосье уступал ей первенство и лишь поддерживал начатую игру. — Мы не самозванцы, и действительно именуемся посланцами Совета Богов, потому что наняты им и работаем по контракту, разбирая прошения, поступающие в Совет из миров. — Маг приостановился, чтобы продемонстрировать перстень с эмблемой, удостоверяющей личность вместо паспорта.

— И что же привело работников по контракту в глубины Арродрима? — в фиолетовых, как вечернее зимнее небо глазах Темного вновь мелькнул проблеск яростного интереса. О, как же он скучал в одиночестве, скучал так, что готов был беседовать даже с людьми!

— Жалуются на вас, — протянула Элька и по-кошачьи зевнула, аккуратно прикрывая ротик ладошкой. — Бесчинствуете на Алторане, сударь, непотребства творите! Истоки магической силы испоганили, на мирных селян порождения тьмы спускаете, ну а прочее в том же духе, соответствующее имиджу.

— Я бесчинствую??? — сказать, что Темный удивлен, значило ничего не сказать. Кажется, даже великолепные волосы бога изогнулись знаками вопроса, не говоря уж о густых темных бровях и властном красивом рте — это оказалось первым четким выражением лица, которое смогли уловить наблюдатели. — На меня жалуются?

Бог откинулся на спинку кресла и громоподобно расхохотался. Трое его гостей невольно посмотрели на потолок, не пойдет ли трещинами, не осыплются ли камни на головы, погребая под могильным курганом дерзких, осмелившихся вступить в разговор со столь грозной силой. Но, кажется, обошлось. Отсмеявшись, хоть в мрачном смехе его и не было ни грана веселья, Темный гневно процедил:

— Если бы мог, я бы давно стер в порошок жалких людишек, именуемых данами, вообразивших, что в праве и силе лишить свободы Темного бога. К их краткой радости и бесконечному горю потомков недоумкам из Твердыни и впрямь кое-что удалось сделать. Только воистину, знай они, на что идут, вряд ли осмелились сотворить заклятье, извращающее саму суть и ткань Бытия.