Керстин Гир - Таймлесс. Сапфировая книга

Рафаэль пожал плечами.

— Ну, это просто.

— Как? Для этого нужен GPS-прибор? И как он работает? Я не имею понятия об этом, — сказала Лесли возбужденно.

— Зато я имею понятие. Я мог бы тебе помочь, — сказал Рафаэль. —Mignonne.

Я опять посмотрела на лестницу. К Синтии и Шарлотте присоединилась Сара, и они втроем смотрели в нашу сторону со злостью. Лесли ничего не замечала.

— Хорошо. Но это нужно сделать сегодня после обеда, — сказала она. — Мы не можем терять времени.

— Я тоже, — сказал Рафаэль. — Встречаемся в четыре в парке. До этого времени я как-нибудь избавлюсь от Шарлотты.

— Не думаю, что это будет легко. — Я сочувственно посмотрела на него.

Рафаэль ухмыльнулся.

— Я думаю, ты меня недооцениваешь, маленькая путешественница во времени.

~~~

Мы можем видеть, как чашка падает со стола и разбивается на осколки, но мы никогда не увидим, как чашка складывается и возвращается на стол. Увеличение беспорядка, или энтропии дает возможность отличить прошлое от будущего и придает таким способом времени определенное направление.

Глава двенадцатая

— Я могла бы надеть то же платье, что и на прошлой неделе, — сказала я, когда мадам Россини натянула на меня бледно-розовую мечту каждой девочки, богато расшитую кремовыми и бордовыми цветами. — Голубое в цветочек. Оно висит у меня дома в шкафу. Надо было сказать мне…

— Ш-ш-ш, лебедушка, — сказала мадам Россини. — Как ты считаешь, за что мне платят? За то, чтобы ты два раза надевала одно и то же платье? — Она занялась маленькими пуговицами у меня на спине. — Я просто несколько расстроена, что ты разрушила свою прическу! Во времена рококо это произведение искусства нужно было носить днями. Дамы спали сидя.

— Но я же не могла с такой прической пойти в школу, — сказала я. Скорее всего я застряла бы еще в дверях школьного автобуса. — А Гидеона одевает Джордано?

Мадам Россини прищелкнула языком.

— Па! Юноше не нужна помощь, как он утверждает. А это значит, что вся его одежда будет в мрачных тонах, а шейный платок — завязан невозможным способом. Но я отказалась от дальнейших споров. Так, что мы делаем с твоими волосами? Я сейчас схожу за плойкой, и мы просто вплетем ленту,et bien!

Во время того как мадам Россини завивала мне волосы, пришла смс от Лесли: «Жду еще ровно две минуты, еслиle petit françaisне придет, он может забытьmignonne».

Я ответила: «Эй, вы должны встретиться только через четверть часа. Дай ему хотя бы еще десять минут».

Что ответила Лесли я уже не узнала, так как мадам Россини взяла у меня мобильник, чтобы сделать ставшие уже обязательными фото. Розовый цвет оказался мне больше к лицу, чем я думала (в настоящей жизни это совсем не мой цвет…), но моя прическа выглядела так, будто я провела ночь, засунув пальцы в розетку. Розовая лента выглядела как напрасная попытка удержать разметанные взрывом волосы. Гидеон, зайдя за мной, откровенно хихикал.

— Прекрати! Если уж смеяться, то мы можем смеяться над тобой! — сердито сказала мадам Россини. — Ха! Посмотри, как ты снова выглядишь!

О боже! Да! Как он опять выглядел! Это и правда должно быть запрещено — так хорошо выглядеть: в дурацких темных штанах до колена и вышитом сюртуке бутылочного цвета, который заставлял светиться его глаза.

— У тебя нет ни малейшего понятия о моде, юноша! Иначе ты не забыл бы изумрудную брошь, которая необходима для этого костюма. И эта шпага совершенно не подходит — ты должен представлять собой джентльмена, а не солдата!

— Вы несомненно правы! — сказал Гидеон, продолжая хихикать. — Но хотя бы мои волосы не выглядят так, как мочалки из проволоки, которыми я драю свои кастрюли.

Я изо всех сил старалась принять высокомерное выражение лица.

— Которымитыдраишь свои кастрюли? Ты не путаешь себя с Шарлоттой?

— Не понял!

— С недавнего времени она же наводит у тебя порядок!

Гидеон слегка растерялся.

— Это… не совсем… правильно, — пробормотал он.

— Хех, мне тоже на твоем месте было бы неловко, — сказала я. — Подайте мне, пожалуйста, шляпу, мадам Россини.

Шляпа — огромное чудовище с бледно-розовыми перьями — была во всяком случае не так ужасна, как мои волосы. Думала я. Взгляд в зеркало показал, что это была прискорбная ошибка.

Гидеон опять принялся хихикать.

— Мы можем идти? — наехала я на него.

— Присматривай хорошенько за моей лебедушкой, слышишь?

— Как всегда, мадам Россини.

— Можно подумать, — сказала я, когда мы оказались в коридоре. Я показала на черный шарф в его руке. — Без повязки?

— Нет, обойдемся без этого. По известным причинам, — ответил Гидеон. — И из-за шляпы.

— Ты все еще думаешь, что я в будущем заманю тебя за угол, чтобы ударить палкой по голове? — Я поправила шляпу. — Кстати, я еще раз подумала об этом. И теперь считаю, что существует очень простое объяснение.

— И как оно звучит? — Гидеон поднял бровь.

— Ты себе позже внушил. Пока ты лежал без чувств, ты мечтал обо мне, поэтому потом ты решил обвинить во всем меня.

— Да, эта версия тоже приходила мне на ум, — сказал он к моему удивлению, схватил меня за руку и потащил вперед. — Но — нет! Я знаю, что я видел.

— Почему же тогда ты никому об этом не рассказал, что это — якобы — была я, заманившая тебя в ловушку?

— Я не хотел, чтобы они еще хуже о тебе думали, чем уже думают. — Он ухмыльнулся. — Ну что, голова болит?

— Не так уж много я и выпила… — сказала я.

Гидеон засмеялся.

— Не-е-ет, конечно, немного. На самом деле ты была трезва как стеклышко.

Я сбросила его руку.

— Не могли бы мы поговорить о чем-то другом?

— Ай, не надо! Я же могу тебя чуть-чуть подразнить. Ты была так очаровательна вчера вечером. Мистер Джордж подумал, что ты полностью обессилена, когда ты заснула в лимузине.

— Максимум на две минуты, — ответила я. Мне стало неприятно. Может быть, я пускала слюни или сделал еще что-нибудь такое же ужасное.

— Я надеюсь, ты сразу отправилась спать.

Я хмыкнула. Мне смутно помнилось, как мама вытаскивала из прически все четыреста тысяч шпилек и что я заснула, прежде чем моя голова оказалась на подушке. Но ему я не собиралась об этом рассказывать, он-то еще развлекался с Шарлоттой, Рафаэлем и спагетти.

Гидеон так резко остановился, что я налетела на него и тут же забыла, как надо дышать. Он повернулся ко мне.

— Послушай… — пробормотал он. — Я не хотел вчера вечером говорить, поскольку думал, что ты слишком много выпила, но сейчас, когда ты снова трезвая и ершистая, как обычно…

Его пальцы осторожно погладили мой лоб, и я была на грани того, чтобы задохнуться. Вместо продолжения, он поцеловал меня. Я закрыла глаза еще до того, как его губы коснулись моего рта. Поцелуй опьянил меня намного сильнее, чем вчерашний пунш, мои колени подгибались, а в животе порхали бабочки.