Владимир Пекальчук - Жестко и быстро

- К'арлинд?

- Нет, конечно. Он и не подозревает о моей технике и системе.

Дед скорчил сердитую гримасу:

- Да хватит уже тень на плетень наводить! В твоей жизни вообще не было времени, на протяжении которого ты остался бы без присмотра и успел выучить сложную боевую систему, даже в тюрьме ты сидел в одиночке и не мог встретить своего таинственного учителя!

Я только развел руками, всем своим видом выражая короткое слово «увы».

- Ну погоди, скрытный ты наш... В общем, ты там упоминал о намерении жениться, да?

- Это уже третья тема разговора? - уточнил я.

- Да скорее итог первых двух тем...

- Уже не собираюсь, Рита, знаете ли, оказалась Джоанной.

Дед хмыкнул.

- Тут не принципиально, какая кандидатка, Рита пропала - будет другая, без разницы кто, вопрос в другом. Давай начистоту, в твои планы на семейную жизнь включена служба императору в роли инструктора?

Я пожал плечами.

- Начистоту так начистоту... Я опасался, что отец Риты... Блин, говорю и самому смешно... Что он не захочет видеть зятем ущербную единичку. И потому всерьез рассматривал вариант с военной академией и прочим, что там мне пфальцграф сулил, наряду с другими.

- Ну так вот, эти «другие» ты можешь не рассматривать вообще, - печально вздохнул дед, - у тебя их на самом деле нет.

- Не понял?

- Я подозреваю, что жениться, не находясь на службе, ты не сможешь.

- Почему?

- Пфальцграф Гронгенберг не разрешит.

Вот тут я почувствовал, что у меня закипает кровь.

- Я не нуждаюсь в его разрешениях!

- Зато нуждаешься в моем, увы. И я почти уверен, что он запретит мне разрешить тебе жениться иначе, чем на его условиях. А я, как ты понимаешь, императорского приказа не нарушу, я ведь ему, как-никак, присягал, и против империи не пойду.

- Это пока только ваше предположение, или мне следует прямо сейчас позвонить пфальцграфу и сказать пару теплых слов? - уточнил я.

- Я знаю пфальцграфа тридцать лет, с тех самых пор, как он выдвинулся еще при прошлом императоре... Он, конечно, человек без стратегической глубины мышления и без личной инициативы, но у него есть другой талант. Потому-то Гронгенберг стал правой рукой императора, что он умеет добиваться своего и решать поставленные задачи, порой непростые. Его методы мягкие, он не действует нахрапом, но все равно поставленной цели достигнет. Ты пойми одну вещь. Сказать «нет» пфальцграфу, а точнее императору, конечно же круто, но не стоит рассчитывать, что будет как ты сказал. Давление начнет расти до тех пор, пока ты не согласишься, и запрет на женитьбу - простейший способ, какой мне на ум пришел. Если пфальцграф решит, что метод давления неэффективен - он его усилит. Аккуратно, мягко - но рано или поздно твоя жизнь станет невыносимой. Так что... В общем, подумай.

- Я подумаю, дедушка, - пообещал я.

Вернувшись в свою комнату, я сдержал свое словно незамедлительно: лег на кровать, подложив руки под голову, и подумал о трех вещах сразу.

Во-первых, мне надо довести дело с предприятием до конца.

Во-вторых, мне нужны документы, по которым я смог бы выехать из страны.

В-третьих, у малыша Реджинальда остались неоплаченные счета, и я не могу уехать, пока не расплачусь по ним сполна. Я всегда платил свои долги.

Я слез с кровати, достал из тайника пистолет, проверил магазин и спрятал обратно: за новыми документами пойду прямо завтра.

А пока меня ждет тренировка, а заодно и необходимость согнать злость.

Удар-удар-удар-удар-удар!

Утром я пропустил два первых занятия, потому что вместо университета поехал навестить Горди. Я предварительно созвонился с Алеко Ковачем, ее отцом и главой Дома, и получил разрешение на визит, правда, он взял с меня согласие дать интервью какому-то репортеру.

Зачем ему это понадобилось, я разобрался на месте: оказывается, история действительно попала в газеты, ну а газетчики - народ такой, они любят черно-белые истории. Паренек, защищающий свою девушку от толпы мордоворотов, предсказуемом оказался белым и светлым, а эсбэшники Ковачей стали злодеями, что бросило тень на сам Дом. В довершение всего мало кто знал об истинной личности «Риты», из-за чего история приобрела особо мрачные тона: толпень мужиков да на девочку. Так что пока Горди проходила утренние процедуры, мы вчетвером - я, Алеко Ковач и два репортера - посидели за чашкой кофе, и я рассказал им, что все это было недоразумением, что бедняги из СБ просто крепко лажанули, находясь под сильным давлением, а я был вообще без понятия, кто такая Рита Роэн.

К слову, Ковач «своих» не бросил на съедение волкам, несмотря на то, что история обернулась по их вине репутационными неприятностями и затратами на лечение. Более того, по словам Ковача, его целитель сказал, что сможет вернуть шефа СБ к полноценной жизни, хоть и не гарантирует отсутствия последствий и полного восстановления. Мозг - штука тонкая, даже для магистра-альва.

Затем меня пустили в медблок.

Горди сидела на кровати в пижаме и выглядела, в общем-то, очень даже неплохо для того, кого совсем недавно пырнули в бок.

- Ну наконец-то меня к тебе пустили, - улыбнулся я. - Как самочувствие?

- Нормально, - ответила Горди, - сейчас я отсюда уберусь, а завтра-послезавтра приду в университет. А ты?

- А что я? - удивился я.

- Ну, до меня дошли слухи, да и то случайно, что у тебя случился вчера конфликт с нашей СБ и что в этом каким-то образом оказалась замешана Рита, папа сказал, что все хорошо и у тебя и у Риты, но я-то знаю, что Тантор, целитель наш, не умчался бы в госпиталь без серьезной причины!

Я вздохнул:

- В общем, да, у меня все в порядке, у Риты, я так думаю, тоже... пока что.

- Не поняла? - насторожилась Гордана.

- Рита на самом деле не Рита, это взрослая аферистка, ей двадцать восемь лет и она сбежала от вашей службы безопасности, пока я раздавал им люлей. Видишь ли, парни так спешили поймать Риту, что не представились, а я принял их за бандитов, и узнал, кто они такие, только от шефа нашей СБ, да и то, когда он уже на земле лежал... Вот так вот.

- Так это Рита на меня напала? - удивилась Гордана.

- Пока неизвестно, но если вдуматься, то у нее был мотив: удержать тебя подальше от меня. Но если ее не поймают, то наверняка мы этого не узнаем...

- Офигеть, ну просто офигеть... Двадцать восемь лет - и никто не заподозрил в ней взрослую мадам... Ну и актриса... А знаешь, в принципе, шилом в бок - не такая уж и большая цена за то, чтобы она исчезла из нашей жизни.

М-да... Она уже построила планы на меня. В другой ситуации я бы радовался, конечно, но что-то подсказывает мне, что будущего у нас нет. Пфальцграф меня в покое не оставит из государственных соображений, а мне не позволяет сдаться моя гордость. Гордана, конечно, замечательная девушка, но с таким, как я, у нее будут только проблемы, а у меня с ней - жизнь, в которой меня не будет устраивать все остальное.