Елена Звездная - Настоящая черная ведьма

Морда ничего не ответил, лишь бросил на меня откровенно насмешливый взгляд, а затем спросил:

— В плаще не жарко?

Скинула капюшон, подставляя лицо утреннему ветерку и поднимающемуся солнцу. Потрясающее утро. Удивительное, яркое, наполненное светом и искрящейся росой…

И тут почему-то вспомнилась угроза рожи. Искоса взглянув на морду, осторожно спросила:

— Господин мэр, а вас когда-либо пытались убить белые маги?

Взгляд ловца стал крайне заинтересованным.

— Будут пытаться? — вопросил он.

— Вероятно, — не стала лукавить я.

И морда улыбнулся. Это была удивительная, широкая, чуть злорадная по отношению к белым магам улыбка, выражающая мысль «Пусть приходят». Странное дело — улыбка меня успокоила. Морда вообще казался каким-то надежным, сильным и знающим что делает, странный он для смертного.

— Господин мэр, а вы точно не маг? — спросила просто так, на всякий случай.

Улыбаться морда перестал. Глянул на меня очень холодно и не менее холодно ответил:

— Не маг.

— Жаль, — вполне искренне заметила я.

Лицо мэра окаменело, движения стали резче.

Какое-то время мы шли молча, потом ловец произнес:

— Меня всегда поражало то, насколько магически одаренные считают себя выше всех остальных.

— Не выше, — задумчиво ответила черная ведьма. — Мы, к примеру, обычно высоким ростом не отличаемся. А вот белые да.

— Речь не о росте, — у морды, кажется, стремительно портилось настроение. — Об отношении к смертным.

Пожав плечами, не стала отвечать. Да и смысл. Хотя:

— Но вы же смертные.

Морда остановился.

Затем резко развернулся ко мне и выпалил:

— Знаете, госпожа ведьма, насколько позволяет судить мой опыт, убивать магов не сложнее, чем обычных смертных!

— Но если никого не убивать, то маги и ведьмы живут дольше, — парировала я, делая шаг.

И остановилась, потому что морда за мной не пошел. Морда остался стоять на месте, испепеляя меня взглядом породистых глаз. Взглядами он не ограничился, ввернул фразу относящуюся к расхожему мнению:

— Среди черных ведьм самая высокая смертность!

— это потому что мы экспериментировать любим, — честно ответила честная черная ведьма.

— Да, к экспериментам у вас взаимная любовь до гробовой доски, — мне было совершенно непонятно от чего морда так злится.

— Жить вечно тоже скучно, — не обращая внимания на продолжающего стоять, мэра, я неспешно направилась вперед по тропинке. — Ко всему прочему, как вы наверняка знаете, сила ведьм достигает пика к пятидесяти пяти годам, а затем начинает медленно угасать, что не слишком приятно, и потому…

— Сколько лет вашей матушке? — задал неожиданный вопрос ловец, настигая меня.

— Шестьдесят… — начала было я и осеклась.

За какой Тьмой я вообще должна отвечать на данный вопрос?!

— И как же вы отнеслись бы к ее смерти? — последовало от морды.

Остановившись, я посмотрела вдаль, там из-за куста осторожно выглянул заяц, затем вверх, туда где сквозь ветви деревьев проглядывало синее утреннее небо, после себе под ноги, и нехотя призналась:

— Не хочу об этом думать.

И прежде чем морда вставил бы еще хоть слово, добавила:

— К тому же у нее есть папа, он от экспериментов точно убережет.

А вы меня начинаете бесить, господин мэр.

И с этими словами решительно направилась вперед.

Нет, правда бесит! И вопросы у морды дурацкие! И…

— Госпожа Герминштейн, меня уже несколько дней мучает вопрос — у госпожи Мадины Моргенштейн имелась дочь или семья?

Понятия не имею.

Остановившись, развернулась к морде, задумчиво посмотрела на него, и честно ответила:

— Она никогда мне ничего о своей семье не рассказывала. У черных ведьм не принято лезть в чужие дела, господин мэр.

— Удобно, — ловец догнал меня и мы вновь зашагали рядом.

— Что именно? — решила проявить любопытство я.

— Удобно уничтожать вас, — усмехнулся морда. — Черные ведьмы изолированы как от государства, так и друг от друга. Вы не создаете сообществ, не поддерживаете отношений, вы сами по себе — одиночки, которые никогда не лезут в дела других ведьм. Вы как стая летящих уток — если отстреливать по одной с конца, можно перестрелять весь косяк и никто ничего не заметит.

Нахмурившись, я не стала ничего отвечать на этот бред. А потому что бред! Потому что…

— Плюс у вас сложности с размножением, — продолжил морда.

— У нас нет сложностей с размножением, — едва не зарычала я.

— Есть, — невозмутимо парировал морда. — Вы сами, госпожа ведьма, признались, что заарканить белого мага не так уж и просто.

Едва не выругавшись, хмуро заметила:

— Я просто молодая и неопытная ведьма, и за дело по охмурению белого взялась слишком рано. А обычно черные ведьмы о продолжении рода к сорока-сорока пяти годам задумываются. И вот тогда и опыта, и силы и…

— А вы почему с такой спешкой за это взялись? — перебил меня морда.

Невежливо перебил. Никакого уважения к черной магии, достал уже.

— Не ваше дело, — нахмурилась я. И добавила: — Мне сейчас нужно.

Пожав могучими плечами, морда вместо того чтобы заткнуться, взял и сказал:

— Вам это не особо нужно, иначе вместо аферы с белым магом, вы бы делом занялись. Так что нужно не вам, госпожа Герминштейн.

Идея отблагодарить морду завтраком за спасение моей жизни была отвратительной! Просто паршивая это была идея. Крайне.

Остановившись, я посмотрела на мэра, который с нескрываемой полуулыбкой следил за мной взглядом, и решила, что с меня хватит.

— Корзинку вернете, — непонятно даже к чему я это сказала, таких корзинок у меня еще целая одна штука. — Приятного аппетита, господин мэр.

И развернувшись, решительно направилась назад, в город. Хотелось бы вообще сорваться на бег и промчаться по тропинке вмиг скрывшись от этого… морды. Хотелось вообще больше его никогда не видеть, и чтобы вещи собрал и из моего города свалил!

От прикосновения к моей руке, словно разряд молнии прошелся по телу. Стремительно развернувшись к схватившему меня мэру, я неожиданно оказалась в его объятиях, а потом…

Его пальцы скользнувшие но моей щеке…

Мои глаза, зажмурившиеся так, словно я боялась их открыть и увидеть…

Увидеть, как Джонатан медленно склоняется к моему лицу…

Как его тубы ловят мои, накрывая осторожным, едва ощутимым поцелуем…

И эти птицы, чье щебетание стало почти оглушающим…

И рука ловца, обвившая мой стан, чтобы с силой прижать к его твердому телу…

И мой стон…

И его «Телль» на выдохе…