Первый урок Шоломанчи - Наоми Новик
А в данном случае дело явно обстояло не так.
– Одноклассники будут на их стороне, – сказала Аадхья, поскольку до Магнуса, похоже, не дошло.
Он смутился. Наверное, он всегда искренне полагал, что сможет созвать трибунал, если увидит непосредственную угрозу для своей жизни, и, понятное дело, никто с ним не спорил. Это как с заявками на ремонт.
– Выпускники не одолеют всю школу, – сказал Магнус. – И уж точно не станут ссориться за неделю до выпуска.
– Мы тоже, – ответила я. – Чего мы добьемся? Эти пятеро выпускаются через неделю. Ты хочешь наказать их за то, что они попытались повысить свои шансы за чужой счет? Кое-кто в нашем классе охотно сделал бы то же самое.
Он ошалело вытаращился на меня.
Орион не стал вмешиваться – он поднялся из-за стола. Раздача как раз открылась, и мы все устремились туда во имя добродетели, а именно – чтобы оказаться первыми у буфета, полного свежей горячей еды. Орион проверил дорогу и убрал пару злыдней, и мы вернулись к столу с доверху полными подносами. До конца ужина никто не разговаривал: даже для членов анклава это, возможно, была самая сытная трапеза за год, а то и за все три.
Остальные ребята сгрудились вокруг нас. Примерно в середине ужина наши честолюбивые друзья-выпускники с опаской выползли из библиотеки – думаю, им надоело ждать воплей, знаменующих начало побоища. Они с порога уставились на нашу компанию, а затем, быстро посовещавшись, неохотно отправились за едой. С разных сторон на них устремлялись враждебные взгляды, поскольку все уже знали, что́ они пытались сделать. Но Аадхья была абсолютно права: эти взгляды исходили не от выпускников. Более того, когда Виктория и прочие отошли от раздачи, им дали место за лучшими столами, и пока они ели, другие выпускники караулили – то есть вели себя, как положено по отношению к людям, которые явно пытались сделать что-то хорошее.
– Они обязательно попробуют еще раз, – сказал Магнус, пристально взглянув на меня. – Если новая стена устоит, они пробьют дыру на другой лестнице. И если мы не возразим, все выпускники их поддержат.
– Нет, – негромко произнес Орион.
Он начал подниматься, но я была к этому готова и пнула его под колено. Коротко вскрикнув, он рухнул на место и схватился за ногу:
– Эль, блин, мне больно!
– Да? Примерно как от удара об стенку с размаху? – сквозь зубы спросила я. – Хоть раз не выделывайся, Лейк. Ты не выпустишься раньше срока.
Полстола, которые уже начали гневно смотреть на меня, теперь повернулись к Ориону; он покраснел. Кто угодно может выпуститься раньше времени, главное – оказаться в дортуарах выпускного класса в тот момент, когда рухнет завеса. Шансов выжить примерно столько же, как если вообще забить на школу, но попробовать, конечно, можно.
Орион упрямо сжал губы:
– Это я их подставил…
– Ты и нас подставишь, если лишишь злыдней в этом году половины блюд, – сказала я. – По-твоему, так будет лучше? Даже если ты сам не погибнешь.
– Послушай, если выпускники сами не сломают стену, это сделают злыдни! Если не сейчас – то в следующем семестре, может быть прямо в следующей четверти. Если они так проголодались и разозлились, что начали биться о защиту, они не успокоятся. И я не просто собираюсь проложить дорогу выпускникам – я намерен перебить злыдней.
– Ворота открыты максимум полчаса. Даже если Терпение и Стойкость тебя не прикончат, ты не успеешь уничтожить всех злыдней. У мелких тварей появится возможность вырасти. Или ты хочешь поселиться там навсегда? Жить в выпускном зале будет очень голодно – если, конечно, ты не намерен питаться злыднями, вместо того чтобы просто выкачивать из них силу. Я знаю, ты надеешься, что мы воздвигнем тебе статую – но, честное слово, необязательно нестись вперед как кирпич в полете.
– Если у тебя есть идеи получше, я их охотно выслушаю, – огрызнулся Орион.
– Мне и без них ясно, что твое предложение – полный бред! – заявила я.
– А я кое-что придумала.
К нам подошла Кларита Асеведо-Круз. Я никогда раньше с ней не разговаривала, но все мы ее сразу узнали – она выпускалась с отличием.
В начале своего существования школа регулярно публиковала рейтинги успеваемости. На стене в столовой до сих пор висят четыре громадные доски в позолоченных рамах, по одной для каждого класса (год выпуска выведен наверху блестящими буквами). В конце каждой четверти на досках по порядку выстраивались имена. Впрочем, практика поощряла плохое поведение, например убийство тех, кто учился лучше. Поэтому теперь в канун Нового года публикуют только финальный рейтинг выпускников, а остальные доски висят пустые. Ребята, которым светит выпуск с отличием – а этого можно добиться только сознательно, – скрывают свои отметки. Тех, кто старается, видно по тому, сколько сил они вкладывают в занятия, но трудно угадать наверняка, каковы их успехи. Человек, претендующий на отличие, непременно должен обладать огромным честолюбием и энергией чистокровного чемпиона; если он к тому же не безумный гений, то должен компенсировать это неистовой прилежностью.
Кларита не просто учится с отличием – она так скрытничала, что никто ее и не подозревал. Порой она даже подменяла техников, которым было нужно свободное время, и в результате большинство учеников думали, что она сама специализируется по ремонту. Включая двадцать человек, которые оказались в рейтинге ниже ее – и это после четырех лет неустанного жесткого соперничества, с подглядыванием в чужие экзаменационные работы и срывом чужих проектов. После того как появился список, увенчанный именем Клариты, вся школа несколько дней возбужденно гудела, обсуждая «эту серую мышь» из какой-то там испаноязычной страны. На самом деле Кларита приехала из Аргентины – ее мама подрабатывает техником в анклаве Сальты. Понадобилось две недели, чтобы про Клариту хоть что-то стало известно. Ее было легко не заметить: невысокая, худенькая, с жесткими чертами лица, постоянно одетая в бежевое либо тускло-серое (как мы теперь поняли – нарочно).
Это была гениальная стратегия. Даже если бы Кларита в итоге всего лишь вошла в первую десятку, блистательное появление из ниоткуда придало бы ей гораздо больше веса, чем тем, кто явственно боролся за первые места с самого начала. Три с половиной года скрывать свои таланты, добровольно
