Последний ангел (СИ) - Пёрышкина Лекса

— Не догадываешься? — Гидаэль обернулся и с усмешкой посмотрел на Юки.

Глаза беловолосого были похожи на жидкий металл и не имели ни зрачка, ни белка, ни радужки. И губы его кривились так, будто изо всех сил пытались сложиться в добродушную улыбку, а выходила гримаса.

— А должен? — нервно хмыкнул Юки — Чувак, я тебя впервые вижу! И лучше бы вообще никогда не видел.

— Не очень-то ты почтителен к старшему брату! — хмыкнул бог.

Юки остолбенел, с губ слетело только недоуменное:

— Что, прости?

— Что слышал, братик! — зло оскалился беловолосый — Да, наша общая матушка была той еще шлюхой. От какого-то залетного дракона прижила Рафиэль, нашу старшую сестричку, потом нагуляла меня от Атиэля, бога иллюзий, покровителя воров и мошенников, а потом тебя от демиурга.

— Но… если ты мой брат… — Никита с трудом мог собрать мысли воедино, картинка происходящего никак не желала складываться в его голове — Зачем ты похитил меня?

— Чтобы мне никто не помешал тебя убить, разумеется. — ответил Гидаэль, улыбаясь. Он наслаждался каждым моментом происходящего, недоумение и шок младшего брата был сродни эйфории для него.

— За что? Что я тебе сделал?

— Я, рожденный от бога и богини, получивший только способности отца, был брошен матерью, отдан в семью отца! Я младший сын, младшее божество! — разгневанно выкрикнул бог — Ты же получил способности и бога и демиурга. И при этом рос совсем в другой обстановке. Согласись, это несправедливо.

— Несправедливо? — дрожащим от негодования голосом произнес Юки — Я не видел ни матери, ни отца. Я даже не знаю, как они выглядят. И жил среди людей, каждую минуту думая, что я урод, потому, что не похож на них! Да, это не справедливо!

Гидаэль одним размытым движением оказался рядом с братом и сгреб его за грудки:

— Заткнись! Заткнись, мелкий гаденыш! Тебе суждено творить миры, а мне — так и остаться ничтожным младшим божеством! Я убью тебя!

— Убьешь? — Юки не отвел взгляда от разъяренных глаз старшего брата — И что это изменит? Миры творить ты все равно не сможешь. Тогда что ты получишь от моей смерти?

— Сначала я хотел убить тебя тайно. Так, чтобы никто не узнал, кто это сделал. Я стравливал всех, кто тебя окружал, чтобы в результате умер ты. Не вышло. Каким-то неведомым образом тебя все защищали. Но игры закончились. — Гидаэль успокоился и теперь говорил тихо — У меня осталось совсем мало времени, срок предложения ограничен, знаешь ли. Ты не успеешь войти в полную силу демиурга, и, убив тебя, я стану старшим божеством. Они обещали поддержать меня.

— Демиурги. — догадался Никита — С самого начала за всем стояли они.

— А ты умный! — притворно восхитился Гидаэль — Жаль только, что такой ничтожный.

И Юки почувствовал, как рука младшего бога сжимается на его шее с чудовищной, нечеловеческой силой. Он вцепился в тонкие, но слишком сильные пальцы, пытаясь оторвать их от своего горла, брыкался, как мог, и царапал брата, мысленно взывал к Ниасу о помощи, но все было тщетно. Гидаэлю стоило только чуть надавить — и хрупкие позвонки сломались бы. В глазах стремительно темнело, потому Икинтар не увидел, как за спиной его брата вспыхнул обжигающий ослепительно-белый свет.

Ниас не вышел, он выпрыгнул из портала и, пока младший бог не успел опомниться, схватил его в охапку. Застигнутый врасплох Гидаэль попытался вырваться из сильных ангельских рук, но не вышло, затем он попытался применить свои божественные способности, но не успел. Ниас не дал ему времени на сопротивление, сжал беловолосого крепче, ощущая, как ломаются под кожей его хрупкие кости. Миг — и Гидаэль лежит на полу, переломанный, как старая фарфоровая кукла.

— Никто не смеет безнаказанно и пальцем трогать этого демиурга. — процедил сквозь зубы ангел и, наклонившись, обхватил ладонями голову бога, сжал чуть сильнее.

Череп под ангельскими пальцами треснул, словно перезрелый арбуз, по земле потоком хлынула молочно-белая кровь. Ниас брезгливо вытер руки об одежду убитого им божества, подошел к Юки и, присев возле него на корточки, пошлепал по щекам:

— Эй! Юки! Юки, ты живой? — не получив ответа с силой потряс бесчувственное тело демиурга за плечи — Икинтар!

Длинные темные ресницы несмело дрогнули, Юки открыл глаза.

— Я в порядке, Ниас. — хрипло известил он ангела.

— Встать сможешь?

Никита уверенно кивнул головой, встал сначала на четвереньки, потом на ноги и покачнулся.

— Ясно. — улыбнулся Ниас и перехватил творца поперек туловища.

Юки вяло подрыгал ногами в попытках объяснить ангелу, что ему такое положение не нравится, но тот только насмешливо закатил глаза:

— Да перестань! От моей помощи твоя гордость не переломиться.

— Ну что ты ерзаешь? — раздраженно спросил Соран, хмуро взирая исподлобья на своего противника — Подушки, вроде мягкие. Зад затек? Или шилом внезапно обзавелся?

Инхар снисходительно улыбнулся ему:

— Жду, когда ты сделаешь ход. Устал, понимаешь ли, мы тут уже три с половиной часа играем, а ты все никак не сдаешься. — яркие голубые глаза стали насмешливыми — Проиграешь же.

Соран рассеянно почесал коротко остриженную голову и положил на доску плоский кругляшок из кахолонга. Инхар тут же сделал ход черным камушком из гематита:

— Попался. Шахматы тебе даются куда лучше, чем го. Может, сдашься?

— Я ему сдамся! — пригрозил Тозар, рассеянно теребя кончик своей растрепанной каштановой косы — Я, между прочим, целый мир поставил на него! Смотри, Соран, проиграешь — пеняй на себя.

Инхар затрясся от смеха, от чего словно живые заплясали по плечам тугие золотые локоны кудрей:

— Ты, кажется, в прошлый раз ставил на него и проиграл свою любовницу! Может, в следующий раз все же поставишь на меня?

— Тебя? — фыркнул Тозар и даже топнул по натертому до зеркального блеска паркету тяжелым шипастым ботинком на высокой платформе — Да я тебя ненавижу!

— И потому всегда в проигрыше. — растянул в улыбке пухлые розовые губы Инхар.

— Заткнитесь уже и играйте. — негромко попросил четвертый — Инхар, я на тебя поставил. Доволен?

— О, Моркис! Я так счастлив, что готов тебя расцеловать! — съязвил златовласый.

Упомянутый Моркис в притворном ужасе подался назад, выставив перед собой руки:

— Не надо! Еще меня куклы не целовали!

— Завидуешь. — уверенно подмигнул ему Инхар-Неужели руна на лице не дает покоя?

Моркис неосознанно коснулся щеки с черной руной, отдернул руку и фыркнул:

— Я горжусь своей руной. По крайней мере, мое имя проявилось не на заднице.

— Откуда ты знаешь, где руна у Инхара? — рассмеялся Тозар — Любились что ли?

— Ты, видимо, тоже. — ядовито усмехнулся ему тот, небрежным жестом засовывая руки в карманы широких мешковатых штанов.

— О, уже и ручки в карманы потянул! — хмыкнулИнхар — Иди в соседний зал, там мой портрет висит. Только не заляпай его, хорошо, дорогой?

— Вот же ты гадина! — рассердился всегда вспыльчивый Моркис и, вскочив, стукнул кулаком по игровому полю го, отчего черные и белые камешки разлетелись в разные стороны — Клянусь Создателем, когда-нибудь я доберусь до тебя!

— Ты испортил игру! — по буквам произнес златовласый ледяным тоном.

— Я еще и твою кукольную физиономию испорчу! — рявкнул Моркис, высокий хвост прямых темно-рыжих волос которого разве что только дыбом не стоял от ярости.

— Очаровательно! А я-то гадал, чем демиурги занимаются на досуге.

Все четверо, забыв друг о друге, обернулись на насмешливый голос. Оказалось, шутит над ними тонкий гибкий паренек с рваными прядями русых волос до плеч, образ завершали большие и яркие зеленые глаза и милые ямочки на щеках, какие бывают у маленьких детей. Его не узнал никто из четверых, зато все узнали стоящего рядом с ним ангела.

— Как вы попали сюда? — строго спросил Соран, сверля Ниаса тяжелым взглядом серых глаз.

Юки мило растянул губы в обманчиво вежливой улыбке:

— Я провел.

— Да неужели? — ядовито протянул Тозар — И кто же ты такой, если можешь провернуть подобное?