Владимир Кучеренко - Пророчество
Тело юной эльфийки я скопировал безупречно. В одежду облачился тоже идентично оригиналу: брючки заправил в сапожки, а тунику выправил, свободный конец ремня торчит из тренчика на два пальца, а бляха как раз на уровне пупка, воротничок сзади стоит, впереди слегка отогнуты края, разномастные клипсы именно на тех ушках, на которых они и красовались у хозяйки; перстни согласно тем пальцам, на коих они раньше и находились, остальная бижутерия тоже на месте.
Зато есть сомнения в подражании тембру голоса Светаниэль и правильности интонации, что слегка напрягает. Нет, я отнюдь не упустил этот момент из виду, просто слышал лишь шепот девушки, ее визг, да как она разговаривает с одышкой после марш-броска. А в тронный зал Амалаэстиора я проник уже после того, как магичка дала свидетельские показания.
Не знаю, с точностью до скольких месяцев, лет или веков высшие маги определяют истинный возраст полиморфов по пятнадцатому слою ауры, но вот отличать ложь от правды умеет даже средний волшебник. Поэтому я честно ответил:
— Она улетела! — Подразумевая под «она» пленницу. А что? Советник же не уточнял в вопросе личность «этой».
Крайтиса непохожесть голоса, кажется, не насторожила, а вот территорию он все равно просканировал. Правильно, доверяй, но поверяй. Ага, убедился, что мы единственные остроухие на всю округу, и немного успокоился. Замечательно! Это мне и нужно!
— Блин, у меня кинжал в брюхе, ходить тяжело, а подремонтироваться самостоятельно не получается, — жалобно простонал я, ввернув сразу три словечка из лексикона плененной мной полукровки. Распоротые наискось бок и живот тоже не вранье — я сам это сотворил, ибо ничто так не притупляет бдительность, как переживание о ближних.
— Вот сволочь, не смог дальше нести, так добить хотел! — гневно отозвался в мой же адрес милосердный архимаг. — Не двигайся, я сейчас.
— Мм, — кивнул я спешащему ко мне светлому.
— Потерпи, сейчас будет больно, — предупредил эльф, острожным рывком вытащил проникшее в меня лезвие и незамедлительно вбухал остатки всей своей магии в исцеление. — Готово!
— Крайтис, мне было так страшно! — со всхлипом кинулся я на шею спасителю, снова не солгав.
— Ну-ну, не плачь, девочка моя, — нежно обнял меня Крайтис и принялся успокаивать.
Подходящий момент, другого может и не быть!
Из широкого рукава туники выпорхнул нож, вонзился под левую лопатку архимагу, провернулся в судорожно задрожавшей плоти и застыл вместе с проколотым сердцем.
Цветаниэль.
«…девяносто восемь, девяносто девять, девяносто десять!» — честно отсчитала я пульсирующие удары, прижимая подушечку большого пальца к запястью, и прыгнула в портал.
Крайтис, беспокоясь обо мне, не заботился о маскировке, чтобы я быстро отыскала его по примятой ступнями траве.
Вон он обнимается со Светкой! Значит, все хорошо? Мы победили?!
— Ага, попались! — обрадованно завопила я издали и даже пошутила, сымитировав ревность: — Сестренка, полегче, это мое сиятельство!
Близняшка испуганно вздрогнула, и я догадалась, что все не так безоблачно, как показалось на первый взгляд. Охо-хо, даже очень-преочень все не в порядке!
В спине архимага торчит рукоять ножа, вокруг нее расплылось алое пятно, а сам Крайтис не дышит.
Сердце больно сжалось, опять я на мгновение растерялась: как воскресить, ведь маны нет ни у меня, ни у сестры? Но тут же быстро сообразила — родовая магия! Спасибо тебе, мать Эвва, за то, что наделила нас этим даром! Так, сколько же ему лет? Почти пятьсот! Душа любимого еще не должна покинуть тело!
Не сводя с дорогого мужчины взгляда, я приготовилась произнести спасительные слова. Но чужие влажные от крови пальцы, вцепившиеся в горло, не дали мне этого сделать.
«О нет — не чужие! Как же так, Свет? Остановись! Не-эт!» — заорала я телепатически, так как иначе уже не могла.
Впилась ногтями в смыкающиеся на шее руки. Тщетно. Подчинившаяся чужой воле сестра (а сестра ли вообще?) терпела, рычала и сдавливала все сильнее и сильнее…
«А это контрприем от удушающего захвата!» — вспомнила я, как брат обменивался борцовскими навыками с Теоларинэ.
«Неплохо! — оценила тогда Легенда и продемонстрировала Вотару свой вариант. — А я в подобных щекотливых ситуациях поступаю вот так».
В глазах уже темно, грудь разрывается от нехватки кислорода, громко бухает в висках, но я все же попыталась сделать какое-нибудь из тех движений. Увы, одно дело — увидеть прием со стороны, да еще периферическим зрением, и совсем другое — уметь его правильно выполнять, отработав на тренировках до автоматизма тысячекратными повторениями…
Ло.
Мой давний друг эльф и его лучший друг гном всю ночь бдели снаружи кареты, чтобы я с близким мне другом человеком спокойно спала внутри.
— А неплохой все-таки мужик этот Крайтис, да, Пенелопа? Вот бы его светлым эльфам в короли! — мечтательно произнес Улисс и принялся перечислять достоинства архимага: — Справедливый, вежливый, честный, заботливый, нас не тронул, Вильхельма с Яшмавуром не наказал, даже, наоборот, золота им отсыпал и охранную грамоту выписал. И на лошадей волшебство наложил, чтобы долго они без устали скакали. Зря ты тогда сбежать от него хотела.
— Кошель с деньгами нашим провожатым он дал, чтобы у тех меньше хлопот с доставкой нас в безопасное место было, — пояснила я, не особо разделяя радость парня. — А причина столь теплой опеки советника в том, что мы являемся особо ценными свидетелями! Но, с другой стороны, не понимаю, почему же он тогда с собой нас не забрал?
— Так и собирался! Но потом передумал, рассудив, что с твоим знакомым садовником у нас больше шансов выжить. За головой Крайтиса сейчас ведь идет страшная охота, — заявил Улисс.
— Хо! А откуда у тебя такая информация? — удивилась я.
— Не знаю, — растерянно пожал плечами ученик чародея. — Просто знаю.
— Так знаешь или не знаешь? — усмехнулась я.
— Ну, это дар предвидения вроде прошептал, — неуверенно пояснил собеседник.
— Однако ты сомневаешься? — недоверчиво прищурилась я.
— Сложно так с ходу определить, — признался Улисс. — Иногда бывает, что сразу известно, что есть правда, но в большинстве случаев это выясняется не очень быстро.
— Ладно, не мучайся, пытаясь растолковать то, в чем сам еще не разобрался.
— Да, оставим это на потом. Сейчас просто поверь, что Крайтис с нами искрен и ему на нас не начхать.
— Время покажет.
— А, кстати, Ло, чего ты такое с крыши тронного зала заметила, что остроухий министр так засуетился после твоих показаний?
— Он взял с меня клятву, что пока буду хранить эту тайну, — уклонилась я от ответа.
— Что, даже мне нельзя ее открыть?
— Тем более тебе! — пошутила я, хотя насчет того, что обещала архимагу держать язык за зубами, не лгала.
— Ну тогда и я тебе не скажу, что твой поцелуй прервал мой вещий сон, — насупился Улисс.
— Да ты что?! Ой, прости, не знала. И что же теперь делать? — наигранно ужаснулась я, так как все еще не воспринимала всерьез способности мальчишки. Вот его мудрый учитель — другое дело, он давным-давно зарекомендовал себя как великий провидец. — Все! Обещаю больше никогда не касаться губами дрыхнущего тебя.
— Нет! Ничего страшного, целуй, — все еще слегка обиженно позволил Улисс.
— Хорошо, — тут же воспользовалась я моментом. — А о чем еще ты мне не расскажешь?
— Что успел помочь мастеру Остраду придумать стих.
— Какой еще стих?
— Пророческий! И не стих даже, а песнь! — гордо вздернул нос парень. — Учитель долго не мог найти рифму, потому что слов у него недостаточно было. Тогда я предложил объединить его слова с моими, и у нас все получилось!
— И что же вы там насочиняли?
Тут Улисс вспомнил, что обещал помалкивать:
— Не скажу.
— Старик тоже велел хранить это в секрете? — предположила я.
— Вовсе нет.
— Тогда продолжай.
— Не-а, — с усмешкой покачал головой Улисс.
— Интриган! — ущипнула я собеседника.
— Еще какой! — согласился нахал.
— Все равно скажешь! — На этот раз я пощекотала юноше ребра. Но тот либо не боялся щекотки, либо стерпел.
— Нет.
— Как миленький признаешься!
— Ха, с чего это ты взяла?
— А с того. Есть способ расколоть тебя!
— Какой? — изумленно приподнял бровь Улисс.
— Вот такой, — обвила я руками шею парня, одарила его длинным жарким поцелуем и выдвинула ультиматум: — Колись, если хочешь продолжения!
И парниша отчеканил:
— Мы с помолодевшим чародеем Острадом превратились в менестрелей и очутились в совершенно другом мире. Провидец уже и во сне не был слеп. Все люди в том сказочном месте носят странные одеяния и прически наподобие орочьих, только еще смешней, имеют бело-розовую кожу, как у светлых эльфов, сами мастерят удивительные штуки, как гномы, и очень любят пещеры, как дроу. Даже если город на поверхности, то все равно на противоположную сторону улицы местные жители переходят под землей. В одной из таких нор мы пели песню.
